Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

Другие виды промышленности менее трудоемки. В этот период в Аттике их весьма много: они невелики по размаху, но весьма специализированны. Здесь добывается мрамор и другие горные породы, создаются тысячи видов керамики, выделываются шкуры на крупных кожевенных заводах вроде тех, какими владеют соперник Перикла Клеон и обвинитель Сократа Анит; здесь трудятся производители повозок и упряжи, корабелы, шорники, обувщики; здесь есть шорники, изготавливающие только уздечки, и сапожники, делающие только мужскую или женскую обувь [944]. В строительных работах заняты плотники, формовщики, камнерезы, работники по металлу, живописцы, облицовщики. Здесь имеются кузнецы, изготовители мечей, щитов, светильников, настройщики лир, мельники, пекари, колбасники, торговцы рыбой — в общем, все необходимое для деятельной и многообразной (но не механизированной и монотонной) экономической жизни. Простые ткани по-прежнему производятся в основном дома, где женщины ткут и штопают повседневную одежду и белье семьи: одни чешут шерсть, другие сидят за прялкой, третьи — за ткацким станком, четвертые склоняются над пяльцами. Особые ткани производятся в мастерских или завозятся издалека — нарядный лен из Египта, Тарента и с Аморгоса, крашеная шерсть из Сиракуз, одеяла из Коринфа, ковры с Ближнего Востока и из Карфагена, цветастые покрывала с Кипра; в конце четвертого века женщины Коса научаются искусству разматывать коконы шелкопряда и сплетать волокна в шелк [945]. В некоторых домах женщины отличаются столь высоким ткацким мастерством, что производят больше, чем способна использовать семья; они продают излишки сперва потребителям, а затем посредникам; они используют помощников — вольноотпущенников или рабов, и тем самым домашнее производство становится шагом на пути к фабричной системе.

Эта система начинает складываться в эпоху Перикла. Подобно Алкивиаду, Перикл и сам владеет фабрикой [946]. Машин не существует, зато рабов можно иметь сколько угодно; мускульная сила дешева, а потому отсутствуют побудительные мотивы для разработки механизмов. Афинские эргастерии представляют собой скорее мастерские, чем фабрики; на крупнейшей из них — фабрике Кефала по производству щитов — трудятся сто двадцать рабочих, на обувной фабрике Тимарха — десять, на мебельной фабрике Демосфена — двадцать, а на его оружейном заводе — тридцать [947]. Поначалу эти мастерские работают только на заказ; позднее они производят продукцию для внутреннего рынка и, наконец, — на экспорт; распространение и изобилие монеты, которая вытесняет бартер, облегчает сделки. Не существует корпораций; каждая фабрика является независимой единицей, принадлежащей одному или двум владельцам, и собственник часто трудится рядом со своими рабами. Не существует патентов: профессии передаются от отца к сыну или осваиваются подмастерьями; закон освобождает афинян от опеки над родителями, не обучившими их какому-нибудь ремеслу [948]. Рабочий день долог, но работа ведется неторопливо; хозяин и работник трудятся от зари до сумерек, отдыхая в полдневные часы летом. Не существует и отпусков, но в каждом году насчитывается около шестидесяти нерабочих праздничных дней.

Торговля начинается тогда, когда индивидуум, семья или город произвели излишек и желают его обменять. Первая трудность здесь — дороговизна транспортировки, так как дороги плохи, а море коварно. Лучшая из дорог — это Священный путь из Афин в Элевсин; но это простая грунтовая дорога, часто слишком узкая, чтобы пропустить повозки. Мосты — это ненадежные дамбы, представляющие собой земляные плотины, которые (вполне вероятно) смываются наводнениями. Обычным тягловым животным является бык, который слишком философичен, чтобы обогатить торговца, полагающегося на него как на транспортное средство; повозки не отличаются прочностью и постоянно ломаются или застревают в грязи; товары лучше погрузить на мула, так как он движется чуть быстрее и занимает меньшую часть дороги. В Греции не имеется почтовой службы — даже правительственной; государство довольствуется скороходами, и частная переписка вынуждена дожидаться случая воспользоваться их услугами. Важные известия передаются при помощи сигнальных огней от вершины к вершине либо разносятся почтовыми голубями [949]. Время от времени на дороге попадаются постоялые дворы, но это — излюбленное пристанище разбойников и всякого сброда; у Аристофана сам бог Дионис расспрашивает Геракла о «харчевнях и гостиницах, где поменьше клопов» [950].

Передвижение по морю более дешево, особенно если путешествия ограничиваются — как в большинстве случаев и бывает — тихими летними месяцами. Пассажирские тарифы невысоки: за две драхмы (2 доллара) семья может перебраться из Пирея в Египет или Причерноморье [951], однако корабли не предназначены для обслуживания пассажиров, так как их производят для перевозки товаров или ведения войны, а при необходимости — тою и другого вместе. Главная двигательная сила — ветер, надувающий парус, но, если дует встречный ветер или стоит штиль, на весла налегают рабы. Снабженная тридцатью веслами, расположенными на одном уровне, триаконтера — самое мелкое из ходящих по морю купеческих судов; пентеконтера снабжена пятьюдесятью веслами. Еще около 700 года коринфяне спустили на воду первую триер с экипажем в двести человек, налегающих на три ряда весел; в пятом веке эти красавцы корабли с удлиненными и высокими носами выдерживают уже 256 тонн груза, перевозят по семьдесят тысяч бушелей зерна и становятся притчей Средиземноморья, делая восемь миль в час [952].

Вторая задача торговли — найти надежное средство обмена. Каждый город обладает собственной системой весов и мер и чеканит собственную монету; на каждой из сотен границ путешественнику приходится не без скепсиса переоценивать все цены, так как каждое греческое правительство, за исключением афинского, мошенничает, понижая качество своей монеты [953]. «В большинстве греческих городов, — свидетельствует безымянный грек, — купцам приходится запасаться товарами на обратный путь, потому что они не могут добыть денег, которые хоть на что-нибудь сгодились бы в других местах» [954]. Некоторые города выпускают монеты из электра — сплава золота и серебра — и состязаются друг с другом в том, кто добавит в эту смесь наименьшую долю золота. Начиная с Солона афинское правительство оказывает мощную поддержку афинской торговле, упрочив надежность монеты, на которой изображена сова Афины; «доставлять сов в Афины» — греческий эквивалент выражения «возить уголь в Ньюкасл» [ср. русск. «приезжать в Тулу со своим самоваром»] [955]. Так как несмотря на все превратности судьбы Афины отказываются обесценивать свою серебряную драхму, афинские «совы» охотно принимаются по всему Средиземноморью и близки к тому, чтобы заменить местные денежные системы в Эгейском бассейне. На этой ступени золото остается товаром, продаваемым на вес, а не средством торговли; Афины чеканят золотую монету только в редких, экстренных случаях, обычно в соотношении к серебру, равняющемуся четырнадцати к одному [956]. Самые мелкие афинские монеты делаются из меди; восемь таких монет составляют обол — монету из железа или бронзы, название которой объясняется сходством с небольшим вертелом ( obeliskos ). Шесть оболов составляют драхму, т. е. «горсть»; две драхмы равны золотому статеру; сто драхм составляют мину; шестьдесят мин составляют талант. В первой половине пятого века за драхму можно купить бушель зерна — столько же можно купить на доллар в Америке двадцатого века [957] [958]. В Афинах нет ни бумажных денег, ни государственных облигаций, ни акционерных обществ, ни фондовой биржи.