Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Ландульф с морским отрядом, стоящим у Авлоны, не мог противостоять «плавучему городу» Боэмунда. Византийский флотоводец увел свои корабли и позволил врагу войти в Авлону. Стоял октябрь. В эту пору здесь тепло — самое время для военных действий. Боэмунд высадил армию, захватил город и стал грабить окрестности. В его войске были французы из разных герцогств, каталонцы из Барселоны, наемники и добровольцы из Италии, норманны, а также отряд англосаксов, который дезертировал по какой-то причине из ромейской армии. Анна называет их воинами с «острова Туле», которые «были вынуждены обстоятельствами перейти к Боэмунду». Туманное указание на «обстоятельства» приходится оставить неразгаданным. Алексей мог задержать англосаксам жалованье. Или они стали жертвой придворных интриг.

13 октября Боэмунд подступил к Диррахию. Эта крепость имела ключевое значение для захвата эпирского побережья. Лишь после ее взятия можно было двигаться в центральные области Византии.

Диррахий представлял собой еще более сильную крепость, чем в 1083 году. Его укрепления — своего рода фортификационный шедевр. Помимо высоких каменных стен с башнями, Алексей приказал укрепить окрестные селения и предместья. Они превратились в форты и замки, мешавшие подойти к самому Диррахию.

Император все рассчитал. Боэмунд потратит время на захват этого важного порта. Значит, нужно измотать врага в бесконечных мелких сражениях и осадах вокруг Диррахия. Так и случилось. «Иногда ромейское войско боролось с ним, иногда Боэмунд не встречал никакого сопротивления», — кратко пишет Анна про схватки вокруг фортов. Наконец почти все укрепления пали, и Боэмунд окружил город. Теперь-то все и началось.

Ключевое значение имела крепость Элисс, которая господствовала над равниной Диррахия. Расположенная на возвышенном месте, крепость была почти неприступна. Еето Боэмунду захватить не удалось. Между тем Элисс удачно прикрывала Диррахий со стороны суши.

Дука Диррахия Алексей Комнин, полный тезка императора, оказался человеком дельным. Он искусно сражался, мешая Боэмунду чем только мог. Сразу после высадки норманнов дука снарядил «крылатого скифа» — вероятно, это был конный гонец-печенег, который мог преодолеть большие расстояния за короткий срок на заводных лошадях. «Крылатый скиф» помчался в Константинополь. Посланец застал императора, когда тот возвращался с охоты. Подбежав к базилевсу, «крылатый» склонил голову и громко сообщил, что Боэмунд переправился на Балканы и занял Авлону. Хотя этой высадки ждали давно, все присутствующие застыли на месте. Одно только имя Боэмунда наводило страх на тогдашних византийцев.

Император Алексей проявил, как обычно, железную силу воли. Он не имел права вести себя иначе. Можно представить, какая буря поднялась в его душе после этой грозной вести. Но ни один мускул не дрогнул на строгом лице царя. Он направился в шатер, нарочито спокойно развязал ремни башмаков и сказал:

— Сейчас пойдем завтракать, а потом подумаем о Боэмунде.

В Константинополе было неспокойно. Сторонники сената вновь плели интриги, чтобы вернуть власть и прекратить диктатуру Комнинов. Тем не менее император решил лично выступить против Боэмунда. Алексей I поручил охрану города великому друнгарию флота — евнуху Евстафию Киминиану, а также Никифору, сыну Декана. Однако оба чиновника не справились со своими задачами.

1 ноября 1107 года царь уехал из столицы. Но сразу прибыть на фронт не удалось. Алексею доложили о каких-то волнениях среди церковников. Дело в том, что на иконе Богоматери в столичном храме во Влахернах каждую пятницу сам собой поднимался покров. Вероятно, православные клирики придумали какое-то механическое приспособление, с помощью которого морочили головы прихожанам. Узнав об отъезде базилевса, церковники решили поэкспериментировать со святым покровом. Шпионы сообщили царю, что в эту пятницу чуда не произойдет и попы хотят использовать сей факт для того, чтобы возбудить недовольство горожан.

Алексей примчался обратно в Царь-город, встретился с ключевыми лицами в церковной иерархии и произвел внушение. А возможно, добавил к этому несколько арестов. В результате чудо свершилось в обычном порядке. Народные волнения не состоялись за неимением повода.

Царь вновь отбыл на фронт. Похоже, в заговор были замешаны городские власти. Или же они плохо проявили себя в случае с историей вокруг святого покрова. Алексей произвел кадровые перестановки. Эпархом Константинополя назначил своего бывшего секретаря Иоанна Таронита. Видимо, это тот самый Таронит, который подавлял мятеж в Трапезунде. Иоанн отличался красноречием и железной выдержкой. Он с детства воспитывался при особе царя. Алексей I доверял ему, насколько вообще можно доверять придворным в Византии.

Успокоившись за тылы, Алексей отправился в поход. Его сопровождала жена Ирина. При переходе через Родопы она выразила желание вернуться во дворец, но император заставил супругу ехать дальше.

…Сохранился портрет Алексея той поры. Смуглое лицо царя обросло окладистой бородой, лоб избороздили морщины. Умные глаза смотрели подозрительно и недобро. Алексей был хитер, циничен и страшен для врагов. Собственно, таким и должен быть любой лидер вне зависимости от общественного устройства или особенностей эпохи. Правитель, глава концерна, крупный помещик или рабовладелец должен быть таким, чтобы не потерять власть. Люди толкаются, интригуют и требуют благ. Правителю важно соблюсти баланс интересов и не забыть о благе своей страны. Алексей был далеко не худшим правителем. Хотя многим так не казалось.

В поездке на фронт император пережил новое покушение. Видимо, отношения с сенатской оппозицией достигли высшей точки накала. К сожалению, в книгах той поры ничего об этом не говорится. Есть лишь намеки. Было бы интересно проследить все нюансы борьбы. Мы же видим только внешне спокойное правление, которое перемежается то заговором, то покушением. Нам остается строить догадки и питать воображение домыслами.

Итак, на сей раз в покушении на Алексея участвовали Ааронии — потомки болгарских царей. Эта семья давно стала греческой, как и потомки арабов Анемады. Ааронии уговорили своего раба совершить убийство. Этого раба звали Димитрий. По происхождению он был «скиф». Это означало, что он происходит из северных стран — мог быть болгарином, русским, куманом или печенегом. «Кровожадный Димитрий точил меч и готовил к убийству свою десницу», — пишет Анна.

Однако Алексей вновь избежал опасности. Его спасла интуиция. Царь неспроста брал жену в походы. Императрица была осведомителем и охранником. Пока она находилась рядом, никто не мог проникнуть к базилевсу. Трудно сказать, насколько профессионально работала Ирина. Возможно, мы чуть преувеличили, говоря, что царица играла роль начальника дворцовой контрразведки. Но, с другой стороны, намеки принцессы Анны весьма красноречивы. Из ее книги следует, что Ирина взяла на себя управление сетью шпионов и осведомителей, которыми раньше руководила Анна Далассина.