Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Ни о каких реформах управления в это время мы не знаем. Следовательно, речь шла лишь о восстановлении сената. Причем оно состоялось несколько раньше. Скорее всего, после победы над Боэмундом в 1109 году. Вот почему следующий, 1110 год словно выпал из ромейских хроник. Похоже, его наполнила закулисная борьба в столице между разными политическими группировками. Сенаторы стали требовать должностей в Константинополе и провинциях. Роль чиновников вновь усилилась, но император создал новый сенат из военных и гражданских лиц, чтобы иметь в нем своих сторонников.

На первых порах затея с возрождением сената привела к оздоровлению ситуации. Алексея уже не собирались свергать. Сенаторы отвлеклись на борьбу за титулы, власть и награды. Но последствия оказались очень опасными. Они проявились при наследниках Алексея.

Чиновники пытались договориться с военными. Итогом стало постепенное создание единого правящего класса, а жертвами сделались простолюдины. Их будут закабалять всеми возможными способами и превращать в крепостных. При наследниках Алексея происходила медленная феодализация византийского общества по западному образцу. Воины превращались в рыцарей, а крепостные обслуживали их и теряли права. Внук Алексея Комнина — Мануил I — уже столкнулся с проблемой резкого сокращения свободного населения в Византии и пытался с этим бороться. Но было поздно. За несколько десятилетий в Византии сложился новый правящий класс, и он погубил страну. Феодалы хотели наживаться, подчинять свободных и служить императору сорок дней в году, как западные рыцари. А остальное время жить в свое удовольствие. Этот эгоизм был благом для Запада, но для Византии оказался смертельным.

Политическая реформа привела еще к одному неприятному последствию. Если раньше Алексей бесконтрольно распоряжался ресурсами страны и принимал решения, то теперь все поменялось. Сенаторы возвысили голос. Первым делом они решительно выступили против войны с Танкредом. Ведь это означало новые расходы, а средств и без того не хватало. Не лучше ли поручить охрану рубежей наемникам, а самим сенаторам беспрепятственно закабалять собственных сограждан?

В этом сопротивлении мы видим диалектику власти. С одной стороны, диктатура Алексея I и его приближенных могла привести к злоупотреблениям. И наверняка приводила. Алексей наделял привилегиями своих «родственников и свойственников». Это обижало тех, кто не попал в круг избранных. Но как только сенаторы добились роста своей власти, они показали, что думают не об интересах страны, а лишь о самих себе. Какой вариант власти был для Византии лучшим? Вряд ли удастся найти ответ.

На совместном заседании сената и «генштаба» Алексею мягко дали понять, что еще одна война не нужна Византии, а император не учитывает интересов народа. Позиция военных неизвестна. Но очевидно, что точка зрения сенаторов возобладала. Был принят компромиссный вариант с попыткой решить проблему дипломатическим путем.

Сенаторы решили направить послов к иерусалимскому королю Бодуэну (Брабанту), чтобы просить его о поддержке. Это предложение имело смысл. Бодуэн Брабант был близким родственником Бодуэна де Борга, у которого Танкред в свое время отобрал Эдесское графство. Если окажется, что король и все остальные крестоносцы настроены против наглеца Танкреда, — быть войне. Если же нет, от войны следует воздержаться и уладить конфликт другим способом. Византийцы устали от бесконечных сражений. За это время успели состариться и умереть многие воины, а те, кто выжил, чувствовали одну необходимость — отдохнуть.

Алексей вынужден был одобрить решение сената. Он снарядил посольство в Иерусалим. Однако царь не был бы верен сам себе, если бы не попытался схитрить. Он направил посольства не только в Иерусалим, но и в Европу. Его дипломаты прибыли ко двору папы Пасхалия И. Понтифик выслушал от них удивительное предложение. Алексей I выражал готовность подчиниться духовной власти папы и объединить Церкви — православные и католики вновь стали бы единой конфессией. Предложение выглядело заманчиво, но Алексей ничего не делал даром. Чего же он просил взамен? Ни много ни мало — титула римского императора для своего сына Иоанна Комнина. То есть Иоанн должен был стать царем единой Римской монархии. Казалось бы, это бред. Но Алексей знал, чего хочет. В свое время граф Тулузский или герцог Бульон отказывались давать царю присягу по одной важной причине: они были вассалами западных государей. Например, Бульон давал присягу лично западно-римскому императору Генриху IV. Раймунд подчинялся французскому королю, который, в свою очередь, признавал старшинство Генриха, хотя и не был его вассалом. Но если бы Европа получила единого императора, возражения всякой феодальной мелочи вроде герцогов и королей относительно присяги Алексею немедленно бы отпали. Базилевс считался бы формальным повелителем Запада, а между тем восстановил бы свои позиции на Востоке. Иначе говоря, подчинил государства крестоносцев и вернул Антиохию.

Момент для предложений о церковной унии был выбран очень удачно. Казалось бы, Запад имел собственного императора. По совместительству — германского короля. Но дела обстояли не так просто. Несколько десятилетий папы боролись за верховную власть в западном мире с императором-сатанистом Генрихом IV. Наконец против императора-отца взбунтовался собственный сын — Генрих V Причем обратился за помощью к католической Церкви. Генрих IV умер от нервного и физического истощения. Императорская корона досталась его сыну. После этого Генрих V предал своих друзей-церковников так же легко, как предал сатаниста-отца. Он объявил себя императором Запада, независимым от власти папы, назначал епископов и собирал деньги с церковных владений. Началась открытая война между папой и императором. Причем Пасхалий проиграл ее, потому что не имел достаточных ресурсов. Его лучшие последователи записались в крестоносцы, ушли на Восток и там погибли. Кто-то лишился жизни в Палестине и Сирии, а кто-то на Балканах во время «крестового похода» Боэмунда против Византии.

Папство переживало не лучшие времена. И вдруг — заманчивое предложение от Алексея I. Ромейский базилевс предлагал покорность. Уния Церквей вознесла бы папу на небывалую высоту. При этом ясно, что власть Алексея на Западе оставалась бы номинальной. Реальным духовным вождем Запада стал бы папа. Неизвестно, как долго мог продержаться этот союз, но обе стороны видели в нем свою выгоду. Пасхалий все понял и согласился заключить унию. Он направил в Константинополь посольство из 600 человек, которое торжественно вошло в ромейскую столицу. Переговоры завершились успешно. Обе стороны хотели договориться. Религиозные разногласия оставили в стороне. Тем более что они не были существенными. Речь шла не о единении Запада и Востока, а о политическом союзе под маской церковной унии.