Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Император протянул руку вошедшему в шатер Боэмунду, обратился к нему с приветствием и посадил вблизи трона. Завязалась беседа. Царь бегло и глухо напомнил князю о прошлых обидах и тотчас перевел разговор в другое русло. Князь Антиохийский постарался избежать скандала, но в то же время не удержался от дерзости. Он произнес:

— Я пришел сюда не для того, чтобы держать ответ. Ведь и у меня есть что сказать. Но так как Бог привел меня сюда, я всецело полагаюсь на твое владычество.

Алексей I изрек примирительно:

— Оставим прошлое. Если ты хочешь заключить мир, то, во-первых, должен признать мою власть; во-вторых, сообщить об этом своему племяннику Танкреду и приказать ему передать моим посланцам Антиохию, как мы договорились еще раньше в Константинополе.

— У меня нет возможности дать тебе такое обещание, — быстро отвечал Боэмунд.

Переговоры зашли в тупик. Кажется, норманн сообразил, что Алексей хочет мира. И мгновенно начал вести дела с позиции силы. С этим наглым князем можно было только сражаться, но не вести переговоры. Любой дружелюбный жест он расценивал как слабость.

Боэмунд попросил разрешения вернуться к своему войску. Император благосклонно улыбнулся:

— Лучше меня самого никто не сможет безопасно доставить тебя обратно. Сделаем это завтра.

Был уже вечер. Для Боэмунда разбили шатер. Там его навестил один из византийских вельмож, Никифор Вриенний Младший. Это был внук слепого Никифора Вриенния, которого когда-то разбил Алексей. Никифор Младший не отличался храбростью и воинскими талантами, зато обладал приятной внешностью и красноречием. Император любил его и даже выдал за Никифора свою дочь Анну Комнину. Впоследствии Вриенний Младший, как и Анна, напишет книгу о бурных событиях конца XI века. Правда, сочинение останется незавершенным. Никифора прославит в своей книге «Граф Роберт Парижский» Вальтер Скотт. В этом романе византийский царедворец предстает таким, как в жизни, — блестящим и никчемным. Тем не менее именно он, Никифор, пришел на беседу к Боэмунду и после продолжительного разговора с глазу на глаз уговорил заключить мир.

Мирные договоры редко разрабатывают во время открытых встреч. Обычно это дело закулисных переговоров. Там дают взаимные гарантии, договариваются, угрожают. Вероятно, Никифор Вриенний использовал весь арсенал дипломата: посулы, давление, прямые угрозы. Наконец он показал норманну заранее заготовленный проект мирного договора. И Боэмунд сломался. Он согласился на мировую с императором. Фактически это была капитуляция на почетных условиях. Там же обсудили детали соглашения, дописали недостающие пункты, и черновик договора был готов.

В книге Анны Комнины договор приведен на девяти страницах. Перепечатывать его нет смысла, ибо каждый желающий может ознакомиться с текстом, а ничего нового для понимания политики Алексея он не дает. Ограничимся кратким изложением.

Боэмунд признал себя вассалом ромейского императора и обязался воевать на его стороне. Антиохию князь оставлял за собой до конца жизни, а затем эта область должна была вернуться в состав Ромейской империи. Киликию и Лаодикею Сирийскую надлежало передать Византии. Если бы Танкред выступил против этих условий, Боэмунд обязался воевать вместе с императором против Танкреда.

Кроме того, царю стало известно, что Танкред захватил управление Эдессой. Само собой, византийский царь претендовал также и на этот город.

Со своей стороны, Алексей обещал Боэмунду платить ежегодную субсидию в 200 литр (фунтов) золота монетой старой чеканки. Это была плата за оборону границ и за будущее присоединение Антиохии и Эдессы к империи.

Последний пункт вызывает наибольшее удивление во всем договоре. Почему Алексей согласился выплачивать большие деньги побежденному врагу? Неужели дела императора были так плохи, что он срочно нуждался в мире?

Более вероятно другое предположение. Алексей знал, что Боэмунд не отдаст ему Антиохию. Следовательно, не придется выплачивать деньги. В свою очередь предводитель норманнов понимал, что денег ему не видать. Но он не собирался отдавать Антиохию. Однако эти условия мира позволили обеим сторонам сохранить лицо.

«Таким образом, — пишет Анна, — исполнилось желание самодержца, и Боэмунд заключил приведенное выше письменное соглашение, поклявшись Евангелием и Копием, которым безбожники пронзили Бок нашего Спасителя».

Девольский договор был подписан в сентябре 1108 года. Боэмунд попросил отпустить его в Италию. Просьбу исполнили. Норманна возвели в высокий придворный чин севаста, богато одарили деньгами, посадили на корабль и отправили восвояси. Но Алексей ничего не делал даром. Выяснилось, что за деньги и титул Боэмунд… продал Алексею остатки своего воинства. Причем в буквальном смысле. Анна пишет, что солдаты князя поступили под начало византийских офицеров. Деваться этим воякам было некуда. Голодные, оборванные, больные, они должны были отдаться в полную власть византийцев. Вероятно, возвратиться домой удалось только знатным баронам. Остальные стали служить за плату византийскому императору. Так Алексей пополнил ряды своих солдат. Согласимся, это было гораздо более эффективное решение, чем перебить их в генеральном сражении.

Что касается Боэмунда, то он бесславно закончил свои дни. Танкред отказался выполнить условия Девольского договора и сохранил сирийские владения за собой. Боэмунд остался без средств, без людей, без земель. Словом, заканчивал жизнь таким же нищим авантюристом, как и начинал.

Кажется, во время блокады он подцепил какую-то тяжелую болезнь. Поэтому очень скоро сошел со сцены. Анна вообще пишет, что Боэмунд прожил всего полгода после заключения Девольского соглашения. Однако более осведомленные западные авторы называют другую дату смерти князя: март 1111 года. Возможен промежуточный вариант. Первые полгода Боэмунд держался на ногах и пытался сколотить новую коалицию. Но ничего не вышло. Все считали, что с ним опасно связываться: ведь он погубил войска и продал их остатки византийцам.

Измученный, сломленный морально, князь перестал сопротивляться болезни. Она обострилась настолько, что стала смертельной. Что это за болезнь, неясно. Европейские медики не умели поставить точный диагноз. Медицина, как и все остальные науки, кроме богословия, находились в Европе в жалком состоянии (впрочем, и в Византии дела в области медицины обстояли не многим лучше; мы увидим это при описании последней болезни Алексея Комнина). Весной 1111 года Боэмунд — самый страшный враг Алексея I — умер. У князя остался маленький сын Боэмунд II. Ему суждено будет стать правителем Антиохии.