Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Эти события заняли несколько месяцев весны и лета 1082 года. Те силы, которые Роберт мог использовать против византийцев, он растратил в междоусобной борьбе. Дипломатия Комнинов стала приносить блестящие результаты. Ее итог можно сравнить с большой победой на поле боя. В данном случае победа была бескровной.

Пока Роберт воевал в Южной Италии, его сын Боэмунд вознамерился улучшить стратегическое положение на Балканах. Обстоятельства благоприятствовали этому. После битвы при Диррахии Эпир и Албания лежали у ног норманнов. Ромейские чиновники перебегали к Боэмунду вместе с городами, за которые несли ответственность перед Родиной и базилевсом. Это была опасная тенденция. В успех Алексея Комнина эти малодушные бюрократы не верили: думали только о спасении собственной шкуры.

Боэмунд вернулся из Кастории к морю, покорил несколько местечек на морском побережье и двинулся на юго-восток, к Янине.

Плохо укрепленная Янина сдалась сразу. Боэмунд построил небольшой замок, примыкавший к городской стене. Здесь он планировал хранить добычу. Ведь грабеж для норманна — это сама жизнь. После этого храбрый принц «подверг грабежу соседние земли и города», — пишет Анна Комнина.

Оговорюсь: пусть читатель не думает, что я осуждаю норманнских грабителей. Война есть война. Слабых всегда грабят. Горе тому, кто не умеет постоять за себя в жестоком мире. Норманны вызывают отвращение подругой причине: из-за своей демагогии. Как и все западноевропейцы, они умели облечь свое свинство в благородные одежды. Говорили о Божьей воле, о свободе, которую несут народам, о справедливости. Между тем мало кто был более несправедлив к покоренным народам, чем западноевропейцы. Норманны — не исключение. Скорее правило. Поэтому и не утихали против них восстания «освобожденных» народов. Их терпели только слабаки и шкурники вроде ромейских чиновников, которые предали Отечество.

Алексей I получил известие о падении Янины. Под угрозой был весь Эпир — древняя область, которую царь вовсе не желал бросать на растерзание хищному противнику. Император собрал всех воинов, которые имелись под рукой, и повел их на Боэмунда. Дальнейший ход событий показал, что это было ошибкой. Следовало более тщательно подготовиться к встрече со страшным врагом.

Хотя понять поступок императора можно легко. Алексею докладывали, что его чиновники в Эпире переходят на сторону врага. Базилевс испугался всеобщего развала и захотел его предотвратить. Как выяснилось чуть позже, боялся он зря. В Византии осталось еще много людей, верных идее империи. Вторжение врага консолидировало общество. Произошло примерно то же, что бывало в России при нашествиях Сигизмунда III, Карла XII, Наполеона или Гитлера. Национальные отбросы (мазепинцы, бандеровцы, власовцы) встречали захватчиков с распростертыми объятиями, но главная масса населения относилась к пришельцам враждебно. Оккупанты очень быстро показывали истинное лицо и начинали издеваться над покоренным народом. Народ поднимался на борьбу, показывал чудеса храбрости и безжалостно уничтожал захватчиков. Замените имя «Адольф Гитлер» на «Роберт Гвискар», а Россию на Византию, и картина будет та же.

Алексей не мог этого предвидеть. Он поступил опрометчиво, когда бросился в Эпир со своими неподготовленными войсками. Иногда холодный ум и расчетливая жертва значат больше, чем бессмысленный героизм и горячность.

По утверждению Анны Комнины, армия Алексея было малочисленна: она не составляла «и ничтожной части войска Боэмунда». Правда, принцесса противоречит себе. Она писала о больших потерях норманнов, понесенных в битве при Диррахии. Подкреплений из Италии они тоже не получали. Значит, численный разрыв между войском Боэмунда и Алексея не был так уж велик. Разрыв имелся скорее качественный. Секрет сообщения о малочисленности войск Комнина вот в чем. В войске Алексея служили ополченцы и наемники. Анна считает только наемников. Возможно, она права.

Очень скоро византийцы достигли Эпира. Предстояла битва.

К тому времени многие рыцари Боэмунда оправились от ран, полученных при Диррахии, и опять встали в строй. Алексею нужно было срочно придумать, каким образом уравновесить силы. Царь применил несколько импровизаций прямо на поле боя, но они оказались бесполезны.

Сражение разыгралось летним солнечным днем 1082 года в районе Янины. Алексей выстроил полки и принял командование в центре, рассчитывая, что здесь произойдет главный бой. Ведь обычно норманны атаковали клином и пытались прорвать центр неприятеля.

Император просчитался. Соратники Боэмунда были пассионарными творческими личностями и умели приспосабливаться к обстоятельствам. Сам Боэмунд обладал полководческим даром, который и продемонстрировал во всем блеске. Он разделил армию, обошел войска Алексея с флангов и атаковал. Ряды византийцев смешались, строй рухнул. Отдельные отряды ромеев пытались сопротивляться. Император опять вел себя как храбрец: сражался копьем и мечом, созывал воинов, пытался остановить бегство. Но увидев, что оборона прорвана во многих местах, «Алексей решил позаботиться и о себе», — деликатно пишет Анна Комнина. Другими словами, бежал. «Может быть, кто-нибудь подумает, что император спасал себя из трусости? — вопрошает Анна. — Нет, он избежал опасности, чтобы вновь собраться с силами».

Его преследовали на поле боя. Столкнувшись с отрядом норманнов, Алексей очертя голову ринулся в атаку во главе немногочисленной дружины, позабыв, что лишь недавно хотел сохранить жизнь для дальнейшей борьбы. Он боялся плена и предпочитал скорее умереть как подобает мужчине, чем служить потехой и разменной монетой для норманнов. {25} 25 Кто составлял дружину царя? Варяги? Ни в коем случае. Те всегда сражались в пешем строю, в то время как Алексея сопровождала именно конница. Придворные? Это возможно. Однако таких было немного. Лучшие витязи ценились на вес золота и возглавляли отдельные отряды. Такими военачальниками являлись Георгий Палеолог, Татикий, Григорий Бакуриани. При тогдашнем дефиците кадров подобных людей не брали в дружину — это было бы слишком расточительно. Остается одно. Алексей командовал небольшим отрядом наемников-франков, который успел собрать за время после битвы при Диррахии.

Благодаря храбрости дружины, Алексей прорвался сквозь ряды неприятеля. Царь еще раз убедился в высокой эффективности западной манеры сражаться. {26} 26 Правда, «западной» эту манеру можно было называть лишь условно. Рыцарскую конницу изобрели сарматы за 1400 лет до описываемых событий. Впоследствии эту тактику применили византийцы, назвав тяжеловооруженных конников катафрактами . Но к концу XI века таких «рыцарей»-катафрактов в Византии не осталось. Они разорились или погибли в эпоху смут. А пехота сражалась плохо. Вот почему пришлось нанимать рыцарей-франков.