Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Его спасла случайность. Другие норманны зашли с правого бока. Подцепив копьями, они выпрямили Алексея в седле. Со стороны это выглядело забавно. Те, что слева, пытались пронзить царю один бок, а те, что справа — другой. Странно, что никто не метил в непокрытую голову Может быть, Роберт велел привести Алексея живым.

Императора спас боевой конь. Был он горяч и проворен, носил кличку Гнедой. Раньше благородное животное принадлежало Никифору Вриеннию Старшему. Комнин захватил его вместе с пурпурным седлом в памятной битве при Адрианополе, где были разбиты отряды мятежника. Ценный трофей оставил себе. Хорошо обученный конь стоил в те времена целого состояния.

Гнедой рванул вперед и вынес Алексея прямо на скалу. Несколько копий норманнов упали на землю. Еще пара запуталась в складках плаща базилевса. Алексей сразу обрубил древки, чтобы получить свободу движений. Впрочем, одно из копий он оставил себе как трофей.

Норманны остолбенели, «разинув рты, пораженные происшедшим», — говорит Анна Комнина. Однако растерянность продолжалась всего несколько мгновений. Придя в себя, враги возобновили преследование. Алексей заметил, что один из рыцарей вырвался далеко вперед. Император повернул коня и с разбега ударил норманна в груды копьем. Тот рухнул на землю, а Комнин поскакал во весь опор освободившейся дорогой.

На этом приключения не кончились. Император встретил на пути еще один отряд норманнов, которые преследовали бегущих византийцев. Завидев царя, враги сомкнули ряды, чтобы дать передышку коням и наверняка захватить Алексея. Прорвать строй норманнов в одиночку он бы не смог.

В этот миг Комнин потерял всякую надежду на спасение. Враги почти окружили его. Сзади настигали преследователи, впереди поджидала смерть. В центре вражеского отряда возвышался разодетый высокий рыцарь. Император принял его за самого Роберта Гвискара. Напомню, что норманны не отличались высоким ростом. Представители семейства д’Отвиллей казались великанами среди карликов. Вполне вероятно, что рыцарь, на которого обратил внимание Алексей, принадлежал к этой семье.

И вот император атакует мнимого Роберта. На всем скаку Алексей наносит норманну страшный удар копьем. Для этого требуются исключительная сила и меткость. Рука царя не дрогнула. Копье пронзило норманну грудь и вышло из спины. Рыцарь рухнул на землю, а враги в страхе расступились. Алексей пришпорил коня. За его спиной раздались горестные крики. Норманны хлопотали вокруг убитого. Видно, это и вправду была важная птица.

Алексей спасся. Что касается преследователей, то они вернулись к настоящему Роберту Гвискару ни с чем. Герцог отчитал их, а предводителя отряда даже пообещал высечь. Но все это были мелочи по сравнению с грандиозной победой, одержанной норманнами. Византийская армия перестала существовать. «Пало не только многое число простых воинов, но и много родственников императора», — пишет средневековый греческий историк Зонара. Потери византийцев оцениваются по-разному, от 5 до 6 тысяч солдат. Если у Алексея было всего-то 17 тысяч бойцов, то потери огромны.

Норманнам победа тоже досталась недешево. Не воздух же рубили варяги, не призраков сражал сам император, не впустую стояли на поле боя воины из полков Мелиссина и Бакуриани. Западные хронисты пишут, что в сражении пало 30 норманнских рыцарей. Они не упоминают оруженосцев, легкую пехоту и вспомогательные части. В тогдашнем «свободном» аристократическом обществе Западной Европы их за людей не считали. То и дело мы встречаем в хрониках упоминания о гибели десятка-другого рыцарей в больших сражениях. В самых крупных битвах потери рыцарей достигали 70 человек. О смерти сотен оруженосцев и тысяч простых ратников никто не считал нужным говорить.

Надо помнить еще об одном. Со времен Геродота и Александра Македонского в исторической науке действуют клише при описании битв армий «Запада» и «Востока». «Восточные» армии непременно должны превосходить западные во много раз и нести фантастические потери. В то время как «западные» войска отделываются гибелью десятка-другого людей.

Так или иначе, Алексей потерпел серьезное поражение. Он понимал это. Но вновь рвался в бой. Сказывались молодость и удаль. Кажется, император до конца не осознавал масштабы катастрофы. В этом он проявился как тактик, но не стратег. В книге Анны Комнины рассказ о сражении при Диррахии занимает всего страницу. Сообщение о погоне за Алексеем и о его подвигах вдвое длиннее. Оба отрывка написаны Анной со слов отца. Получается, что Алексей видел общий ход боя и собственные приключения в одинаковой степени приближения.

Впрочем, возможно, мы зря упрекаем Алексея. Не исключено, что пространный рассказ о его похождениях помещен Анной по собственной инициативе — для того, чтобы прославить отца. Или сам Алексей распространял слухи о собственном удальстве, чтобы смягчить горечь поражения. Погибающая Византия остро нуждалась в героях и мифах, чтобы черпать из этого источника силы для возрождения.

После поражения главных сил византийцев судьбы Диррахия была предрешена. Однако это вовсе не означает, что город сдался по первому требованию противника. Безнадежное сопротивление продолжалось еще несколько месяцев. Это показывает, что героический дух еще не покинул византийцев. В империи оставались люди, готовые жертвовать собой ради абстрактной идеи. Поэтому страна не погибла, а греки не превратились в рабов «свободной» Западной Европы.

Алексей I не утратил самообладания и воли к победе. Император искренне сожалел о погибших соратниках. Но у него оставалась важная задача: разбить норманнов и спасти страну.

Двое суток Комнин уходил на восток. Через лабиринты глухих ущелий он явился в Охрид и лишь тогда почувствовал себя в безопасности. Здесь высились горы, шумели густые леса, преграждали путь врагу озера. Сюда не добраться норманнам.

Явившись в Охрид, Алексей стал формировать новую армию. Комнин собрал войска, подсчитал потери. Из генералитета спаслись Бакуриани, Мелиссин, Татикий. Уцелел Георгий Палеолог. Видно, он бежал из обоза, когда началось преследование побежденных ромеев.

Хуже было другое. В сражении при Диррахии окончательно погибла старая армия Византии. Та армия, которая уцелела после битв с турками, с мятежником Урселем, после междоусобных войн.

Можно было навербовать новых солдат, но качество такой армии оставляло желать лучшего. Мы видели, что сам Алексей I был хорошо тренированным бойцом и храбро сражался с врагами, как настоящий ромейский стратиот. Но чтобы обучить хотя бы десять тысяч таких солдат, требовались время и деньги. У Алексея не было ни того, ни другого. Оставалось одно: набирать в полки плохо обученных крестьян, а скудные средства казны тратить на покупку наемников. Такая политика объясняет успехи и неудачи византийских войск в последующие годы.