Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Ни одной из этих способностей Иоанн Итал не обладал. Это был отвлеченный мыслитель.

Зато в стареющей Византии интеллектуалы ценились. Молодость живет действием. Старость — мыслью. Оторванных от жизни философов и литераторов охотно брали на службу. Примерно в 1050-е годы Иоанн прибыл в Царь-город и начал делать карьеру.

Сперва учился у ипата философов Пселла, но посчитал его слишком тяжеловесным. Учитель и ученик поссорились. Иоанн выработал собственную манеру преподавания и дискуссий. Он обладал горячим темпераментом и в спорах отчаянно жестикулировал, как настоящий итальянец. В отличие от других философов, Итал был неопрятен. Вечно ходил со всклокоченной бородой и совершенно не следил за одеждой. К нему относились как к чудаковатому профессору. Однако он был умен, сметлив и обладал педагогическим талантом. Ему покровительствовали церковники. {31}

Столичный люд испытывал интеллектуальный голод. Образованных людей было много. В моду вошли философские дискуссии прямо на площадях. Так в Москве 50-х годов XX века молодые поэты читали стихи перед толпой. Сходство «рабской» Византии и «тоталитарного» СССР иногда абсолютно.

Выступления Иоанна Итала перед византийцами очень ценились. Иногда он мог удивить толпу неожиданным софизмом. Иногда — остроумной выдумкой. Но верховную власть он не любил и держал фигу в кармане. Еще в конце 60-х годов, когда норманны усилили натиск в Южной Италии, туда отправили Иоанна со шпионской миссией. Он немедленно стал интриговать в пользу норманнов, был разоблачен и бежал в Рим. Однако там этот интеллигент написал покаянное письмо с просьбой вернуться в Константинополь. Просьбу удовлетворили. Помогли связи, взятки, уважение к философии. Блудный сын возвратился в Царь-город.

В столице Иоанн сошелся с семейством Дук и другими византийскими фамилиями, имевшими вес. В конце 70-х годов Пселл сделался председателем сената. Должность ипата философов (то есть ректора столичного «университета») освободилась. При покровительстве церковников и самого императора ее занял Итал. Какое-то время он был властителем умов столичной интеллигенции: толковал Платона, Аристотеля. «Юношество стекалось к нему», — пишет Анна Комнина.

Если бы он ограничился изучением античной философии, все могло кончиться хорошо. Но Итал вообразил себя богословом и принялся штудировать священные книги. В них он выискивал крамольные политические идеи, коими накачивал молодежь. Анна говорит, что многие ученики Итала сделались вольнодумцами и «тиранами». Другими словами, участвовали в многочисленных заговорах против Алексея, о которых пойдет речь впереди. За кого же выступал Иоанн? Императоров из династии Дук он любил. Алексея Комнина — нет. Дело в том, что Алексей слишком много внимания уделял армии, часто воевал, в столице бывал редко. И вообще являлся ставленником военных. Из-за этого страдали гуманитарные науки. При Дуках было наоборот, и это очень нравилось Иоанну Италу.

Первый донос на философа Алексей Комнин получил уже в 1082 году. Говорили, что Иоанн не чтит икон и Иисуса Христа, не признает Богородицей Деву Марию. Алексей расследовал это дело, но не спешил наказать еретика. Вероятно, все эти обвинения оказались вздором. К тому же за Иоанна вступился патриарх Евстратий Гарида.

Однако в 1084 году, когда миновала норманнская угроза, Алексей вдруг возвращается к делу Итала и отдает философа под церковный суд. Почему бы это? Официальное объяснение — ересь. Но не исключено другое: Итал взялся за старое и агитировал в пользу норманнов. Его деятельность не была шпионской в прямом смысле. Скорее философ действовал как агент влияния. Он пренебрежительно отзывался о византийской армии, превозносил норманнов, не верил в победу ромейских войск над врагом. Это и сыграло роковую роль в его осуждении, а вовсе не вольнодумство. На это намекает Анна Комнина. «Так как Итал не мог скрыть своей невежественности, — пишет она, — он… разразился проповедью чуждых Церкви догм, продолжая издеваться над высшими чинами Церкви и совершать другие поступки, свидетельствовавшие о его невежественном и варварском нраве». Вот эти-то «другие поступки» можно квалифицировать как саботаж и подрыв идей.

Алексей поручил вести дело против Итала своему брату Исааку. Как человек образованный, Исаак мог довести процесс до удачного завершения. Севастократор нашел элементы ереси в публичных выступлениях Итала и подвел его под суд.

За философа вновь заступился патриарх Евстратий Гарида. Он заявил, что не находит в лекциях Итала ничего еретического. Заступничество патриарха объяснить трудно. Тем более что Гарида был сторонником Комнина и оказал императору ряд ценных услуг после восшествия того на престол. Думается, что патриарх не разобрался в подоплеке обвинений в адрес Итала. Гарида не считал философа еретиком. И так оно и было. Но по сути все обстояло гораздо хуже. Итал оказался чужаком. Когда вся страна находилась в величайшем напряжении, когда в самом разгаре была война с интервентами, Иоанн сеял смуту в головах константинопольских граждан.

Алексей как политик не мог допустить раскола общества. «Император сильно терзался душой, так как лживое учение Итала было подхвачено многими придворными», — пишет Анна Комнина. Во время процесса, документы которого, кстати, до нас дошли, в столице начались волнения. Жители митинговали. Одни требовали оправдать «профессоратеолога», другие — уничтожить его. В итоге не вышло ни первое, ни второе.

В момент смертельной борьбы государство не может позволить себе роскошь свободомыслия. Например, в США в годы Второй мировой вольнодумцев и даже просто лиц «неблагонадежных» национальностей отправляли в ссылку и сажали в лагеря. Демократическая империя имела задачу выжить и победить.

Алексей обошелся с Италом гораздо мягче, чем это могли бы сделать в современной демократической стране. Иоанна предали церковной анафеме и отправили в монастырь. Там сученым провели разъяснительную работу. То есть заставили написать покаянные письма, в которых он отрицал свое учение, признавал ошибки и возвращался в лоно православия. Такой поступок вождя интеллектуалов полностью сломил идейную оппозицию. Столичная интеллигенция больше не бунтовала. Комнин получил прочный тыл.

Возможно, благодаря этим действиям удалось избежать церковного раскола, который в тех условиях означал бы гибель для Византии. Молодой император вел свой корабль осторожно и уверенно среди утесов, скал и подводных камней. Впрочем, опасность крушения была еще очень сильна. Казалось, достаточно неверного движения, чтобы погубить тысячелетнюю Византию. Но Алексей был удивительно точен в своих движениях и поступках. Патриарха Гариду сместили с престола. Новым патриархом избрали Николая III (1084–1111), человека надежного, образованного и спокойного. Тем самым Алексей I подтвердил свою верность православию. У него не возникало разногласий с Николаем. Единство страны удалось сохранить не только территориально, но и духовно — в головах подданных.