Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

С выходцами из таких колоний мы имеем дело и в последнем известном нам эпизоде с участием славянских поселенцев в Халифате. В 263 г. х. (24 сентября 876 — 12 сентября 877 г.), по сообщениям ат-Табари и Ибн ал-Асира (1160–1234), славяне, составлявшие гарнизон крепости Лулу, сдали ее византийцам [44, сер. 3,с. 1915; 248, т. 6, с. 272; см. также: 185, т. 121, с. 109] [167].

Попробуем воссоздать исторический контекст данного события. Крепость Лулу находилась в горном проходе «Киликийские ворота» ( Дарб ас-Салама арабских источников), между Потентосом и Гераклеей. По единодушному мнению средневековых авторов, мусульмане взяли Лулу во время похода халифа ал-Ма'муна (813–833) на Византию в 217 г. х. (7 февраля 832 — 26 января 833 г.) [127, с. 570; 96, с. 375; 248, т. 5, с. 398; 49, с. 244]. Средневековые авторы не упоминают здесь о славянах, но названная дата представляет собой важный рубеж — с того времени до сдачи крепость находилась в руках мусульман. Весьма интересные события развернулись вокруг Лулу в 859–861 гг. Когда мусульмане двинулись в очередной поход на византийские владения, защитники Лулу сначала удержали своего предводителя от участия в нем, а затем отправили посольство к императору Михаилу III (842–867), заявляя, что желают перейти к нему на службу и принять христианство. В доказательство серьезности намерений жителей Лулу их посланцы привезли с собой двух пленных арабов. Император поверил посланцам Лулу. Посол халифа ал-Мутаваккила (847–861) провел в Константинополе четыре месяца, напрасно ожидая аудиенции: император не спешил принимать его, ожидая, чем закончатся переговоры с Лулу. Одновременно посол императора находился в крепости, где вел переговоры с ее защитниками. Михаил III обещал по тысяче динаров каждому защитнику за сдачу крепости. Но события приняли неожиданный оборот: защитники Лулу захватили византийского посла в плен и выдали его мусульманам [168].

Такова предыстория интересующего нас события. Можно ли на основании имеющихся материалов воссоздать хотя бы некоторые детали истории славян в Лулу? Дж. Б. Бери исходил из того, что защитники Лулу, которые вели переговоры с Михаилом III, — славяне [423, с. 279–280]. Для такого предположения есть некоторые основания. Прежде всего, защитники Лулу заявили императору, что желают принять христианство, и послали ему двух пленных мусульман. Такие действия кажутся более естественными для немусульман: мусульмане вряд пи стали бы выдавать своих единоверцев византийцам и отказываться от ислама, так как за это им грозила бы смертная казнь. В то же время сравнительный анализ событий 859–861 и 876/77 гг. показывает, что они развивались фактически по одному и тому же сценарию. Неизвестно, что конкретно побудило защитников Лулу снарядить посольство к Михаилу III, но, по сообщению ат-Табари и Ибн ал-Асира, они взяли под стражу византийского посла тогда, когда получили причитавшееся им жалование и добились удовлетворения своих требований. Логично предположить, что недовольство бойцов гарнизона вызывала именно невыплата жалования: едва эта проблема была снята, они вернулись к союзу с мусульманами. Сходная ситуация наблюдалась и в 876/77 г. Наместник Тарсуса, тюрок Урхуз Ибн Йулуг, долгое время не посылал в подчинявшуюся ему крепость Лулу никаких денег. Славяне направили тогда в Тарсус письмо, бывшее, по сути, ультиматумом: или им выплачивают жалование, или они сдают крепость византийцам. Напуганные жители Тарсуса сами собрали пятнадцать тысяч динаров. Доставить их в Лулу взялся все тот же Урхуз, но он просто присвоил себе деньги, а славяне, не получив жалования, сдали город императору Василию I Македонянину (867–886). Использовался, тем самым, один и тот же прием: защитники крепости требовали от мусульман выплаты жалования и угрожали в противном случае перейти на сторону врага. Мне кажется вполне логичным полагать, что применяли этот прием одни и те же люди, т. е. славяне.

Итак, можно считать, что славяне служили в Лулу уже в 859–860 гг. Откуда они там появились? Стремясь ответить на этот вопрос, мы встаем перед следующей альтернативой: либо славяне сдали Лулу войскам ал-Ма'муна и остались в крепости после капитуляции, а их потомки впоследствии принимали участие в событиях 859–861 и 876/77 гг., либо гарнизон Лулу первоначально состоял из византийцев, а мусульмане, взяв крепость, поселили там славян — еще остававшихся потомков переселенцев прежних времен или новых перебежчиков и пленников. За неимением в источниках сведений на этот счет дать ответ на этот вопрос весьма сложно. В источниках мы встречаем указание на то, что 'Уджайф Ибн 'Анбаса, полководец ал-Ма'муна, взявший Лулу, поселил потом в крепости мусульман [127, с. 571; 96, с. 375], но трактовать это известие можно по-разному. Мусульмане могли как полностью обновить гарнизон, так и направить туда свежий контингент, который, с одной стороны, усилил бы защиту крепости, а с другой — смог бы в случае необходимости пресечь любые попытки прежних защитников завязать контакты с византийцами. Второе предположение кажется более правдоподобным, ибо защитники крепости, капитулируя, вероятнее всего, выговорили себе право остаться на прежнем месте, и ни о каком их истреблении в источниках не сообщается. В то же время в 859–861 и 876/77 гг. славяне Лулу кажутся, скорее, людьми, сравнительно недавно поступившими на службу к халифу: ислам еще не укоренился среди них, к мусульманам их привязывает только жалование, перейти на сторону византийцев они готовы в любой момент. Все эти соображения делают наиболее вероятной следующую картину событий: взяв Лулу в 832–833 гг., мусульмане приняли к себе на службу воинов стоявшего там славянского гарнизона, но добавили к ним некоторое число своих бойцов. Славяне (а впоследствии их потомки) пользовались, однако, большим влиянием, чем новые защитники крепости, и в конце концов начали проводить самостоятельную политику, балансируя между Халифатом и Византией. И все же, только обнаружив новые источники, можно окончательно решить данную проблему.

После эпизода со сдачей Лулу у нас нет более никаких сведений о славянских поселенцах в Арабском халифате. Дальнейшую судьбу славян определяли, вероятно, два основных фактора. Прежде всего, с течением времени славяне постепенно ассимилировались в мусульманской среде, усваивали ислам, арабский язык, местные обычаи и т. д. В то же время никак нельзя отрицать, что славянские общины на землях Халифата пополнялись перебежчиками из византийских войск или владений. Славянские поселения в византийской Малой Азии продолжали существовать. В 949 г., по сообщению Константина Багрянородного, двести двадцать бойцов-слависиан (славян) из фемы Опсикион приняли участие в походе на Крит [185, т. 112, с. 1235] [169]. Община, по-видимому, существовала и далее [428, с. 80–81]. В начале XII в. к северу от Никеи находилось поселение Сагудаи [2, с. 402], которое, очевидно, связано с сагудатами, славянским племенем, жившим в окрестностях Салоник [562, с. 97; 447, с. 155]. Х. Диттен обнаружил в Вифинии топоним Гиалоба , который он связывает со славянским ялов (бесплодный) [447, с. 155]. Переселения в Малую Азию не прекращались. Ал-Мас'уди сообщает в «Китаб ат-Танбих ва-л-Ишраф», что в то время, когда он писал эту книгу, т. е. в 956/57 г., в византийские крепости восточной Анатолии направлялись русы, вместе с которыми могли быть и славяне [135, с. 141]. По сообщению армянского историка Аристакэса Ластивертци, писавшего между 1072 и 1087 г., византийский император Василий II Болгаробойца (976–1025), сокрушив Болгарское царство, направил плененных им болгар на восток [18, с. 57] [170]. Представляется вполне вероятным, что именно с этими переселенцами связан расположенный неподалеку от Эфеса город Булгарион, упоминаемый в источниках XI в. [171]В 1122 г. император Иоанн II Комнин (1118–1143) совершил поход на сербов и поселил своих пленников в окрестностях Никомедни [364, с. 9].