Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Серебро как средство обмена должно было давно и прочно войти в обиход, коль скоро в 1387 г. «сребщизна» стала одной из форм государственного налога. Следовательно, в Литве уже давно и неумолимо действует закон стоимости как закон присвоения, закон частной собственности, и существует возможность экономического отчуждения орудий труда, земли и самой рабочей силы.

Начальные формы торговли Литвы сочетаются с разбоем, грабительскими набегами на соседние страны [1324] См. часть I, § 1, а также часть III, раздел второй, § 2. . Эти набеги сами но себе — яркое свидетельство крупных перемен в литовском обществе, в котором появился слой населения, заинтересованный в натуральном присвоении сперва чужих продуктов труда, а затем, с упрочением социального неравенства у себя на родине, и чужой рабочей силы.

Нельзя признать убедительным мнение, согласно которому причиной широких завоевательных походов Литвы явилась хозяйственная недостаточность этого края [1325] Н. Рaszkiew-1 с z8, str. 26. . Дело не в том, что до конца XII в. литовцам хватало еды, а затем они впали в нужду и встали перед дилеммой: покупать или грабить. Ведь угоняли они наряду со скотом и людей (соотношение в числах 1,5:1), увозили телеги, груженные не зерном и репой, а дорогим добром, которым голод не утолишь. Литовские нобили, руководившие грабежом соседей, рассчитывали найти сбыт этому добру в своей стране, где подобное имущество уже давно обладало какой-то стоимостью. Характер грабежа определялся способом производства. А хозяйственная недостаточность части населения, вовлекаемого в походы, — результат изменения характера распределения доходов с земли. С возникновением частной собственности это было неизбежно.

Надо принять во внимание, что сама Литва первоначально была объектом грабительских походов со стороны Руси, а также норманнов — шведских и датских викингов, которые своими набегами разоряли восточнобалтийское Поморье, особенно земли самбов, куршей, земгалов, эстонцев. Об этом имеется много свидетельств в рунических надписях, сагах и сообщениях датских и немецких хроник [1326] См. об этом A. Bezzenberger-2, SS. 323–324; О. Montejius-1, SS. 140–141 и сл.; В. Nerman-1, S. 58. . Норманские набеги хотя и не доходили до коренных литовских земель [1327] H. Lоwmiańsкi-2, t. I, str. 13. , но делали выход в море из Двины, Земгальской Аа и Немана небезопасным. Эти набеги, однако, не могли прервать торговли литовцев с другими народами Прибалтики.

Источники позволяют составить известное представление о внутренней и внешней торговле Литвы.

Во-первых, была внутренняя торговля между Жемайтией и Аукштайтией. Когда власти Ордена в конце XIV в. пытались прервать торговлю Жемайтии хлебом, салом, медом, скотом, лошадьми, челядью с другими частями Литвы [1328] CEV, № 285, р. 97 (Рационжский договор 1404 г.; названы: зерно, соль, железо); № 389, р. 165 (1409 г.). , то Витовт, протестуя, напомнил, что подобная торговля велась «издавна» [1329] Ibid., № 391, р. 166. .

Жемайтия торговала в XIII в. с ливонцами, как видно из сообщения Рифмованной хроники о возобновлении этой торговли во время двухлетнего перемирия с Орденом в 1257–1259 гг. [1330] LR, S. 107 ( dafi sie ane sorgen // den abent und den morgen // mochten wandern offenbar // in koufunge die zweijar ). Эта торговля едва ли полностью замерла и в дальнейшем, судя по первому условию Кенигсбергского мирного трактата (1390 г.), подписанного представителями нобилей семи жемайтских земель: also, das die lute von Prussin mogin czin in das land czu Sameiten do selbins czu kouffilagen, des selbin glich zulle wir von Sameiten ouch wedir czin ken Jorgenburg, ken, Ragnith nnd ken der Memil in ir land [1331] CEV, № 67; cp. H. Lоwmiańsкi-2, t. I, str. 166–167; I. Remeika-1, S. 401. . Вероятно, уже в XIII в. имелись торговые связи между жемайтами и аукштайтами.

Во-вторых, поддерживалась торговля с поморскими — прусскими, польскими и немецкими — городами. В начале XIII в. папство закрыло торговлю по Земгальской Аа; Двина была замкнута крепостью Риги; в середине XIII в. та же участь постигла Неман, причем в качестве причины основания Мемельбурга приводится тот довод, что необходимо прервать поступление по Неману язычникам соли, железа, одежды и других товаров ( per quod (flnmen) Memole vulgariter appelatur, arma, vestes et sal, ас multa vita necessaria paganis illarum partium in discriminem Christi fidelium navigio ferebantur ) [1332] ГЛ, IV, 7 (1200 r.); PU, I 1 , № 25 (булла Гонория III от 1218 г.); PU, I 1 , № 275 (булла Иннокентия IV от 1253 г.); cp. LU, I, № 371 (булла папы Урбана IV от 3 декабря 1262 г.). .

В-третьих, велась торговля с Русью. Торговала Литва со Псковом. Когда в 1343 г. случилось размирье, то Ольгерд поступил круто: «что бяше гость псковскый в Полотеске или в Литве , тех приимше Олгерд и сын его Андрей, товар их весь отъяли и кони , а на самых окуп поимаше, отпустили прочь» [1333] ПЛ, в. I, етр. 21; в. II, стр. 27, 99. . Едва ли можно сомневаться, что это не первые псковские купцы в подвластном Литве Полоцке, да и в самой Литве.

Тесные торговые отношения Литвы со Псковом подразумеваются и в жалобе 1335 г. любекского посла Новгороду; в ней говорится, что недавно псковичи, действуя вместе с литовцами, отняли у немецких купцов значительные суммы денег [1334] LU, t. VI, № 2804, Reg. 904b; ср. № 2770, Reg. 733b (от 1311 г. о подобных же совместных действиях в 1298 г.) и t. II, Reg. 714, р. 17 (1306 г.). См. также М. Бережков2, стр. 202. .

Здесь мы вновь подходим к вопросу о подвластных Литве древнерусских городах и их роли в ее экономике. Известно, что папская курия объявила в XIII в. торговую блокаду Литвы. Но, спрашивается, имела ли она успех? Литва продолжала торговать с Русью, и не только со Псковом. Не были порваны и давние связи с Галицко-Волынской Русью. Дюсбург сообщает о захвате рыцарями литовского торгового судна на Буге. Участники операции отвели судно в Торунь, где, продав товары, выручили по 20 марок на каждого [1335] PD, III, 229 (80-е годы XIII в.). . Торговые сношения поддерживались, судя и по тому, что Орден в 1325–1326 гг. захватил русских представителей Болеслава-Юрия, которые « cum rebus suis » возвращались из Литвы [1336] М. Реrlbасh-2, SS. 80–81. . Ранние литовско-новгородские договоры не сохранились в московском архиве [1337] Л. В. Черепнин-2, ч. I, стр. 323–324. . Подошедшему трактату 1431 г. Свидригайло с Новгородом, русским открыт путь «без пакости по всей Литовской земли» [1338] ГВНиП, № 63, стр. 105. . Соглашение 30-х годов XIV в. об охране Литвой главного новгородского торгового пути на Запад позволяет предполагать соответствующую давность литовско-новгородской торговли. Самый ранний из сохранившихся договоров литовских князей с московскими — договор 1371 г. Ольгерда и Кейстута с Дмитрием Ивановичем — предусматривает, что «торговцем путь чист» [1339] ДДГ, № 6, стр. 22. с обеих сторон. Не знаем, когда началась торговля Литвы с Тверью, но в договоре 1427 г. князя Бориса Александровича с Витовтом видим литовских купцов, торгующих в Твери, Кашине, Городке, Зубцове и во всем Тверском княжестве «по данному» [1340] АЗР, т. I, № 33; ср. № 51, 79. . Если принять во внимание идущие от XIII в. политические и матримониальные связи [1341] В. С. Борзаковский-1 стр. 61. , то можно допустить равную давность и торговых сношений. Литовско-русская торговля охватывала и Жемайтию: в 1408 г. местный фогт сообщал магистру, что в Жемайтии множество русских, и просил запретить им посещение этой страны [1342] GEV, № 388, р. 164–165. . В начале XV в. «литовский путь» проходил по Серпуховскому княжеству [1343] ДДГ, № 17, cтр. 46. . В торговый оборот мог поступать, в основном, избыток производства над потреблением, имея в виду, что обмен и распределение удовлетворяли в первую очередь интересы собственников земли. Все источники, которыми мы располагаем, ссылаются на давность торговых связей.