Глеб Абрамович - Князья Шуйские и Российский трон

Иной путь избрал сын Петра Ивановича — Иван Петрович Шуйский. Он пошел по стопам отца, успешно продвигаясь на воеводских постах; в 1572 г. Иван Петрович получил чин боярина.

Особое расположение Грозного к Шуйским сказалось в 1575 г., когда представители всех трех линий этой фамилии, а именно Иван Петрович, Василий Федорович Скопин-Шуйский и три брата — Василий, Андрей и Дмитрий Ивановичи, из которых старшему Василию исполнилось лишь 25 лет, были приглашены на очередную свадьбу Ивана IV. Отмечая, что Шуйские являлись, пожалуй, «единственными представителями княжеской аристократии на торжественном бракосочетании царя в 1575 г.», А. А. Зимин видит причину привязанности Грозного к представителям этой фамилии в близости Шуйских к опричной среде, так как отец трех указанных братьев Иван Андреевич, очевидно, входил в состав опричнины [273] Зимин А. А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 20. . Даже если согласиться с этим выводом, хотя он и не подтверждается источниками, то уж ни Иван Петрович, ни В. Ф. Скопин-Шуйский, безусловно, никакого отношения к опричнине не имели. Любопытна приведенная А. А. Зиминым характеристика всех названных Шуйских, которую дал английский посол Д. Флетчер, знавший их лично. В. И. Шуйский «почитается умнее своих прочих однофамильцев», а князь Андрей — «за человека чрезвычайно умного», чего нельзя сказать о В. Ф. Скопине-Шуйском, который более знатен, чем способен «для советов». Что же касается И. П. Шуйского, то это «человек с большими достоинствами и заслугами» [274] Флетчер. О государстве Русском. 2-е изд. СПб., 1905. С. 33, 42. . Он один из всей фамилии числился в Дворовой тетради. Летом 1576 г. Иван Петрович как старший боярин судил местническое дело Ф. Ф. Нагого с В. Г. Зюзиным.

Братья Ивановичи также были на пути к фавору. В июле 1575 г. Василий и Андрей получили поместье в Шелонской пятине Новгорода, очевидно, из фонда земель, конфискованных у лиц, попавших в опалу [275] Зимин А. А. В канун грозных потрясений… С. 20, 21. . В этой связи тем более странным кажется утверждение А. А. Зимина о том, что «тяжелое сиротское детство, самоуправство Шуйских наложили отпечаток на всю жизнь царя Ивана, лишив его какого бы то ни было доверия к подданным» [276] Там же. С. 100. . Вот яркий пример того, какое сильное влияние на исследовательскую мысль даже такого крупнейшего советского историка, как А. А. Зимин, оказывают ламентации Ивана Грозного в его первом послании к Андрею Курбскому.

И. П. Шуйский всю вторую половину 70-х годов занимал высокий пост дворового воеводы, а молодые Шуйские несли службу в свите царя. В. И. Шуйский в походах 1574, 1576, 1577 и 1579 гг. был рындой с большим саадаком; Андрей Иванович в 1574, 1576 и 1577 гг. — рындой у царевича Ивана, а в 1579 г. — рындой с копьем у царя; Дмитрий Иванович в 1577 и 1579 гг. — рындой «с другим саадаком» у государя [277] РК 1475–1598 гг. С. 260, 276, 293, 295. . В 1577 г. боярство получил В. Ф. Скопин-Шуйский [278] 3имин А. А. Состав Боярской Думы… С. 77–78. . В конце 1580 г. новый крупный шаг в придворной карьере делает Д. И. Шуйский. В сентябре 1580 г., по случаю новой женитьбы царя, получает боярство Б. Ф. Годунов, а на освободившееся место царского кравчего назначается его свояк Д. И. Шуйский, наверно, нс без содействия Бориса [279] 3имин А. А. В канун грозных потрясений… С. 87. .

На самую высокую ступень славы в 1581 г. поднимается Иван Петрович Шуйский. Он обессмертил свое имя и вошел в число лучших полководцев в истории России блестящей организацией многомесячной обороны Пскова от большой, великолепно организованной и вооруженной, армии польского короля Стефана Батория, и тем спас Российское государство от полного разгрома и позорного мира. Ход военных действий прекрасно описан в книге А. А. Зимина и А. Л. Хорошкевич. Авторы считают, что силы противников были примерно равными. Баторий располагал 50-тысячной хорошо дисциплинированной армией, и у И. П. Шуйского находилось в распоряжении 50 тыс. пехоты и 7 тыс. конницы [280] 3имин Л. А., Xорошкевич А. Л Россия времени Ивана Грозного. С. 141. . Однако Р. Г. Скрынников, ссылаясь на отсутствие точных данных, приводит следующие цифры: польские источники насчитывали в составе псковского гарнизона от 7,5 до 9 тыс. стрельцов и дворян, а вместе с вооруженными горожанами — 12 тыс. Полагая, что эти данные преувеличены, исследователь считает боевой состав псковского гарнизона равным 7 тыс. человек [281] Скрынников Р. Г. Иван Грозный С. 227–228. .

Расхождение в данных, приводимых авторами двух работ, весьма разительно. Вызывает сомнение наличие у Шуйского 50 тыс. пехоты при населении Пскова лишь в 20 тыс. человек [282] Скрынников Р. Г. Россия после опричнины. Л., 1975. С. 55–56. . Вместе с тем отсутствие единства по вопросу численности армии не мешает историкам достоверно описать деятельность И. П. Шуйского по организации обороны города. Он «умело распределил войско вдоль внешних стен, крепостных сооружений, делившихся на четыре части: Детинец, или Кромы, Довмонтов город, Средний и Окольный город, располагавшиеся между реками Великой и Пековой и имевшие протяженность около 10 км. Город был хорошо снабжен порохом, снарядами и продовольствием. Один из польских участников осады писал: "Пушки у них отличные и в достаточном количестве… достанется нашим батареям и насыпям". Он не ошибся. Польско-литовское войско несло большие потери от круглосуточного обстрела позиций. Чтобы подойти к Пскову, Баторий распорядился копать, траншеи "борозды" с южной стороны крепости Окольного города. Землей, вырытой из этих траншей, прикрывались орудия, установленные против Покровской и Свинусской башен. Псковичи стали укреплять Окольный город и за каменными стенами возводить вторую деревянную стену. В ров около башни врывали заостренные колья.

7 сентября начался артиллерийский обстрел башен южной стены Окольного города. Башни были пробиты, удалось сделать пролом стены около 50 метров длиной. На следующий день польско-литовские войска и отряды венгерских наемников, закованные в латы, прикрывшись щитами, ринулись в пролом. Под звон осадного колокола церкви Василия на Горке выступили мужественные защитники. Но, несмотря на ожесточенную защиту, неприятелю удалось занять Свинусскую и Покровскую башни. Метким огнем из пушки "Барс", стоявшей на Похвальской горке Окольного города, псковские пушкари снесли верхние ярусы этих башен. Какие-то безымянные герои проникли в подземную часть Свинусской башни и взорвали ее вместе с неприятелем. К защитникам крепости присоединилось гражданское население Пскова… Попытка штурма показала, что такую крепость, как Псков, лобовым ударом взять не удастся. Польско-литовские войска перешли к осаде города. Они начали устраивать минные подкопы, сделали попытку, "подсеч" каменную стену у Покровской башни кирками. Неоднократно возобновлялся артиллерийский обстрел города. Последняя попытка штурма (2 ноября) показала непреклонность защитников города. На льду реки Великой, откуда двинулось польско-литовское войско, осталась гора трупов, сраженных артиллерийским обстрелом псковичей» [283] 3имин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. С. 141–142. .