Глеб Абрамович - Князья Шуйские и Российский трон

Наступила зима, и в польско-литовском войске началось брожение. Война зашла в тупик, обе стороны нуждались в мире. В результате 5 января 1582 г. в деревушке Яме Запольском было подписано перемирие на 10 лет, по которому Россия отступилась от захваченных ею ливонских городов, а также уступала Речи Посполитой города Полоцк и Велиж. Речь Посполитая, в свою очередь, вернула России захваченные ею города Великие Луки, Себеж и примыкавшие к ним земли.

Авторитет Ивана Петровича Шуйского, спасшего Россию от более позорного мира, настолько возрос в глазах царя, что он включил его в состав регентского совета, определенный Грозным в завещании после убийства им старшего сына Ивана для руководства слабоумным Федором. В состав совета, кроме И. П. Шуйского, входили также дядя Федора по матери Н. Р. Юрьев, князь И. Ф. Мстиславский и племянник Малюты Скуратова царский оружничий Богдан Яковлевич Бельский. Таково было положение Шуйских к моменту смерти Грозного.

В это время в Боярскую Думу входил и Василий Федорович Скопин-Шуйский.

Незаурядным полководцем показал себя и один из потомков казненного Иваном IV Андрея Шуйского, а именно внук последнего — Андрей Иванович, считавшийся вообще самым умным из пяти братьев. В сентябре — октябре 1582 г. шведы под командованием Делагарди, рассчитывая на ослабление России после Ливонской войны, сделали попытку захватить крепость Орешек. Но гарнизон крепости смог удержаться в течение недели, им на помощь прибыло подкрепление во главе с воеводой Андреем Ивановичем Шуйским, еще совсем недавно бывшим только царским рындой. Штурм шведов отбили с большими потерями с их стороны, после чего противник отступил [284] Скрынников Р. Г. Россия после опричнины. С. 61. .

Итак, подведем итог историческому парадоксу, выразившемуся в полном несоответствии фактического поведения Грозного по отношению к представителям рода князей Шуйских, прослеженного нами на основании объективных источников, с теми тяжелыми обвинениями Шуйских в преступлениях периода несовершеннолетия Ивана, носивших не только характер личных обид, но и имевших большое общегосударственное значение. Но особый интерес вызывает то, что Грозный вспомнил об этих тяжких обидах лишь на 18-м году своего самостоятельного правления. Ненавистнический тон письма оказал сильное влияние на многие поколения историков. Даже те из них, кто ставил под сомнение жалобы Грозного, все равно, в полном разногласии с объективными источниками, продолжали считать Шуйских представителями самого реакционного направления российского боярства, которое имело целью чуть ли не вернуть Россию к порядкам удельного периода.

Причину подобного парадокса, на наш взгляд, нужно искать в особенностях характера Ивана IV, наиболее полно обозначенных в книге А. А. Зимина и А. Л. Хорошкевич. Представляется, что литературное творчество и практическая государственная деятельность Ивана Грозного могли протекать по двум параллельным, не пересекающимся направлениям. Требуя от подданных безоговорочного повиновения, Иван Грозный тем самым утверждал право на единоличное правление. Помазанник божий старался подтвердить свое высокое положение примерами полной неспособности к самоуправлению даже самых знатных и уважаемых представителей боярства, каковыми в то время и являлись Шуйские. По мере увлечения литературным творчеством он и вылил на них все обвинения, относящиеся к боярской знати, не беря в расчет того, что многие из них не имели никакого отношения к представителям данной фамилии. Таким образом, послание явилось плодом литературной публицистики, а после того, как обвинения сыграли свою роль, Иван потерял к ним всякий интерес, и уже при редактировании Царственной книги — источника официального значения — он как будто совсем забыл о своих претензиях, хотя между посланием и редактированием летописи прошло лишь три года, а не 21 год.

Смерть Грозного создала чрезвычайно сложную политическую обстановку. Казалось бы, кончина свирепого тирана должна была стать долгожданной разрядкой в удушливой общественной атмосфере России того времени, но этого не произошло. Грозный сумел оставить после себя наследство, имевшее для государства и народа весьма тяжелые последствия. Самым острым вопросом являлся вопрос о продолжении династии. Еще мать Ивана IV, стремясь обеспечить сыну беспрепятственный путь к престолу, постаралась избавиться от боковых наследников в лице двух дядей Ивана. Продолжая ту же политику, Иван сам уничтожил последнего бокового наследника в лице двоюродного брата — князя Владимира Андреевича Старицкого. Грозный мог быть спокойным — у его старшего сына Ивана не осталось ни одного соперника.

Однако, одной рукой избавляясь от всех возможных претендентов на престол по боковой линии, другой он уничтожал и своих прямых наследников. Его сын Иван женился трижды, но отец последовательно лишал его жен, прежде чем они смогли принести наследников. Первая жена из рода Сабуровых вскоре после свадьбы была пострижена в Покровском Суздальском монастыре, вторая — в Кирилло-Белозерском. Единственное указание на причины пострижения имеется во Временнике дьяка Тимофеева, который пишет, что жены царевича «за гнев еже на нь… свекром постризаемы суть» [285] Зимин А. А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 91. . Третий раз царевич женился сразу после седьмой свадьбы отца, осенью 1580 г., и они с женой ожидали наследника. Но однажды царь неожиданно вошел в комнату невестки, когда та в нижнем платье лежала на скамье. Молодая женщина в испуге поднялась, царь, взбешенный ее реакцией, ударил невестку по лицу, а затем так избил своим посохом, что она в следующую ночь выкинула мальчика. Эту историю изложил папский нунций А. Поссевин, посетивший Москву в начале 1582 г. [286] Там же.

Приведенный рассказ, на наш взгляд, несколько приоткрывает истинные причины гнева царя на жен своего сына. Все женщины царской семьи испытывали панический ужас по отношению к главе рода. Так, С. Герберштейн писал об отношении Ивана III к женщинам: «Для женщин он был до такой степени грозен, что если какая из них случайно попадалась ему навстречу, то от взгляда его только что не лишалась жизни» [287] Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 15–16. . Не случайно современники присвоили Ивану III эпитет «Грозный», который перешел по наследству к его внуку Ивану IV по причине неменьшей крутости характера последнего.

С самых юных лет Иван IV предавался разврату, не прекращая своей беспутной жизни и будучи женатым на первой жене Анастасии Романовой. Половая распущенность сказалась на внешности Ивана Грозного, придав его и без того некрасивому лицу «неповторимо отталкивающий вид». Царь не мог равнодушно видеть подле себя молодую женщину и не попытаться ею овладеть. Также он относился и к невесткам, а их нескрываемое отвращение и ужас перед свекром вызывали его гнев и дальнейшую расправу с непокорной. Подтверждением такого предположения является сообщаемый немецким пастором П. Одерборном факт о попытке Ивана IV, едва поднявшегося с постели после болезни, изнасиловать свою невестку, жену Федора — Ирину Годунову, которую спасли лишь поднятые ею крики о помощи. Возможно, Грозный покушался и на честь жен старшего сына [288] Зимин А. А. В канун грозных потрясений. С. 99. .