Глеб Абрамович - Князья Шуйские и Российский трон

Пока шла осада Тулы, Василий разослал воинские отряды во все восставшие местности. По его повелению «татаром и черемисе велено Украиных и Северских городов и уездов всяких людей воевать и в полон имать и живот их грабить за их измену и за воровство, что они воровали, против Московского государства стояли и царя Василия людей побивали» [343] Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в XVI–XVII вв. СПб., 1910. С. 323. . Воеводы царя Василия и он сам осуждали на казнь сразу тысячи военнопленных, поэтому сидящие в осажденной Туле 20 тыс. человек предпочитали сдаче в плен смерть. А в это время у Шуйского появился новый страшный враг. На юго-западе, в Стародубе, объявился еще один самозванец, провозгласивший себя Дмитрием, спасшимся от гибели. Он сразу же нашел поддержку со стороны Польши и казачества, объединившегося под командованием Ивана Мартиновича Заруцкого.

Шуйский, узнав о появлении очередного Лжедмитрия, направил к южной границе отряд под командованием князя Литвина-Масальского и Третьяка-Сеитова. Первый стал у Козельска, второй занял Лихвин, Белев и Волхов. Не имея возможности удержать Брянск, воеводы сожгли город. Положение Василия стало очень трудным, но его спасла находчивость сына боярского Сумина Кровкова, предложившего перекрыть плотиной реку Упу, на которой стояла Тула, и затопить город. Вода залила острог, улицы и дворы. Положение осажденных было безвыходным. Жители толпами выбегали из города и сдавались москвичам. Наконец, главные вожди повстанцев — Шаховской, Телятевский и Болотников — согласились сдать Тулу и выдать «царевича Петра» на условии помилования. Василий Шуйский, зная, что новый Лжедмитрий уже движется к Москве, согласился, и 10 октября 1607 г. воевода Колычев вступил в Тулу и захватил «царевича». Его повесили на Серпуховской дороге около Данилова монастыря. Болотникова, атамана Нагибу и несколько особенно видных мятежников сослали в Каргополь и там тайно утопили. Князя Шаховского сослали в Каменную Пустыню Кубенского озера, а князя Андрея Телятевского, боясь его именитых родственников, полностью помиловали.

Василий, оставив небольшой отряд под Брянском, а черемисскую и татарскую конницу в Северской земле, сам пышным поездом в сопровождении двух тысяч всадников направился в Москву, где был встречен патриархом, произнесшим торжественную речь, и жителями города. Три дня во всех храмах служили благодарственные молебны, а сам Василий пять дней молился в Троице-Сергиевой Лавре.

В ходе непрерывной войны с мятежниками Василий не оставлял без внимания и внутригосударственные дела, стремясь укрепить свое положение на престоле. В феврале 1607 г. в Москве проходил Земский Собор, на котором состоялась церемония «прощения» и «разрешения» народа от клятв и присяги Лжедмитрию от имени двух патриархов: бывшего — Иова и настоящего — Гермогена [344] Черепнин Л. В. Земские соборы… С. 156–157. . В марте 1607 г. были изданы два указа, относящиеся к судьбе холопов и беглых крестьян. Первый указ 7 марта касался одной из категорий холопства — добровольных холопов. Историки единодушно связывают появление этого указа с политикой Шуйского, направленной на раскол лагеря крестьян и холопов, участвовавших в движении, возглавлявшемся Болотниковым. Указ запрещал землевладельцам насильно удерживать у себя людей, служивших у них добровольно. Но последующий ход событий показал, что «указ 7 марта 1607 г. являлся скорее политической декларацией, преследующей демагогические цели пропагандистского характера, чем программой, рассчитанной на практическое воплощение» [345] Панеях В. М. Холопство в XVI — начале XVII века. Л., 1975. С. 232, 235. .

Через два дня, 9 марта, состоялось торжественное заседание Освященного Собора с Боярской Думой, посвященное беглым крестьянам. Решением Собора был установлен 15-летний срок сыска беглых крестьян их владельцами. Уездной администрации вменялось в обязанность разыскивать и возвращать владельцам беглых крестьян, а те, кто их держал, не только возмещали убытки прежнему владельцу, но еще и платили штраф в размере 10 рублей в пользу правительства. Тем самым соборное решение установило «твердое начало крестьянской крепости» [346] Платонов С. Ф. Очерки… С. 332. . Но этими, противоречившими одна другой, мерами царь Василий, по выражению В. О. Ключевского, «обеими руками сеял общественную смуту, одним указом усилив прикрепление крестьян, а другим — стеснив господскую власть над холопами» [347] Ключевский В. О. Сочинения. Т. III. М., 1957. С. 57. .

В том же 1607 г. было проведено важное мероприятие в деле организации военного дела по иноземному образцу. «Устав ратных, пушкарских и других дел» с немецкого и латинского языков перевели на русский, чтобы «Россияне знали все новые хитрости воинские, коими хвалятся Италия, Франция, Испания, Австрия, Голландия, Англия, Литва, и могли не только силе силой, но и смыслу смыслом противиться с успехом в такое время, когда ум человеческий всего более вперен в науку, необходимую для благосостояния и славы Государств: в науку побеждать врагов и хранить целость земли своей» [348] Старинный военный устав ратных, пушкарских и других дел, касающихся до военной науки царей и великих князей В. И. Шуйского и Михаила Федоровича в 1607 и 1621 гг., выбран из иностранных военных книг Онисимом Михайловым. СПб., 1777, Кн. 1; 1781 Кн. 2. .

Есть все основания думать, что инициатором перевода этого документа являлся не царь Василий, который никогда не выказывал большого интереса к военной науке, предпочитая дворцовые интриги, а молодой полководец М. В. Скопин-Шуйский. С самых юных лет Скопин-Шуйский страстно любил военное дело и, всегда проявляя большой интерес к военной науке, лично занимался обучением русских воинов боевым действиям по европейской системе.

Василий же после победы над Болотниковым почувствовав себя более крепко сидящим на царском престоле, решил, наконец, осуществить свою давнюю мечту — жениться после пятнадцатилетнего вынужденного, в связи с запрещением Бориса, вдовства и 17 января 1608 г. обвенчался с княжной Марией Буйносовой-Ростовской. Одновременно состоялась и свадьба М. В. Скопина-Шуйского с Александрой Головиной, дочерью казначея Василия Головина. Назначение свадьбы Скопина одновременно с царской явилось как бы выражением особого благоволения царя по отношению к племяннику. Как рассказывает Псковская летопись, после долгого вдовства Василий с таким увлечением предался радостям семейной жизни с молодой женой, что почти совсем забросил военные и государственные дела.

Между тем обстановка в провинциях продолжала осложняться. Армия Лжедмитрия II росла: кроме примкнувших к нему польских отрядов беглого авантюриста Лисовского и армии коронного гетмана Яна Сапеги, также примкнувшего к самозванцу с санкции самого польского короля Сигизмунда, в лагерь Лжедмитрия отовсюду стекались искатели приключений и легкой добычи; к войску прибивались и остатки избежавших плена отрядов Болотникова. Среди казаков особенной популярностью пользовался Иван Мартинович Заруцкий, слывший не только самым храбрым и умным, но и самым красивым из вождей казачьих отрядов. Недаром гордая и честолюбивая Марина Мнишек после гибели Лжедмитрия II решила связать свою судьбу с Иваном Заруцким, также не устоявшим перед прелестями вдовы двух русских лжецарей.