Глеб Абрамович - Князья Шуйские и Российский трон

В это время отряд М. В. Скопина-Шуйского подошел к Волге и в июле 1609 г. взял Тверь. Оттуда, обходя главные силы Лжедмитрия, расположенные в Тушине, Дмитрове и около Троице-Сергиевой Лавры, он пошел к Ярославлю, где уже собирались заволжские дружины, готовясь к походу на Ростов. Остановившись в Калязином монастыре, в излучине Волги, и укрепившись там, Скопин рассылает по всему Северу грамоты, требуя присылки в Калязин людей и денег. В августе в Калязин из Ярославля пришел отказавшийся пока от штурма Ростова воевода Вышеславцев с отрядом заволжских людей.

Значительно укрепив свои силы, Скопин в октябре занимает Переславль-Залесский и Александровскую слободу, откуда не торопясь, с помощью «острожков» продвигается к Москве. По пути Скопин использует все возможности для обучения присоединившихся к нему крестьян и горожан умению вести бой с регулярными войсками. 11 ноября в Александровскую слободу для соединения со Скопиным прибыл Ф. И. Шереметев со своим войском.

Что же в это время делалось в Москве? Поскольку в государстве было два царя, один — в Москве, а другой — в Тушине, и каждый из них имел свой двор и своего патриарха, а. вопрос о том, кто победит в борьбе оставался открытым, то московская знать, часть купечества и посадских людей старались использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах, перебегая из одного лагеря в другой, одни за чины и жалование, другие — извлекая большие прибыли от поставок товаров и провианта как тем, так и другим. Эти перебежчики получили прозвище «перелетов». Многие знатные семьи разделились пополам, извлекая выгоды из службы обоим правительствам. Наличие же «своих людей» в обоих лагерях гарантировало безопасность, так как в крайнем случае везде находились защитники со связями при дворе.

В этой обстановке полнейшего разброда и фактического безвластия в Москве, в боярско-дворянской-среде, образовалась группировка, поставившая своей целью свержение Шуйского с престола. 17 февраля 1609 г. князь Роман Гагарин, воевода Григорий Сумбулов и дворянин Тимофей Грязной подняли тревогу, призвав народ на Лобное место, и силой привели туда патриарха Гермогена. К ним примкнул также боярин князь Голицын, давний соперник Василия Шуйского, рассчитывавший, видимо, использовать сложившуюся ситуацию в своих личных притязаниях на российский престол. Заговорщики обвиняли Шуйского в неспособности к управлению государством, в незаконном избрании и в том, что он — главный виновник всех распрей и беспорядков, приведших страну на грань политической катастрофы.

Первым, кто выступил против переворота, оказался, естественно, патриарх Гермоген. Призывая к немедленному прекращению бунта, он покинул площадь и удалился в Кремль. Вся остальная московская знать, уже осведомленная о заключении договора со Швецией и о первых успехах М. В. Скопина-Шуйского, не явилась на площадь, тем самым поддержав Василия Шуйского. Трое заговорщиков и с ними еще около 300 горожан из страха перед расправой бежали в Тушино к Лжедмитрию. Однако вскоре после этого события по доносу воеводы Василия Бутурлина был раскрыт еще один заговор, во главе которого стоял боярин — дворецкий Крюк-Колычев. Его после пыток казнили на площади у Лобного места.

Таким образом, с заговорами боролись успешно, но в результате полной блокады Москвы в городе начал ощущаться недостаток в продуктах питания, вскоре перешедший в тяжелый голод, еще более усиливавшийся из-за спекуляции хлебом. На время Шуйскому удалось несколько смягчить положение, уговорив знаменитого организатора обороны Лавры — келаря Авраама Палицына — открыть житницы монастыря, что снизило хлебные цены сразу более чем вдвое (так велики были хлебные запасы этого крупнейшего из церковных феодалов Руси).

Обстановка в Москве несколько улучшилась. В это время из Тушина вернулся с повинной князь Роман Гагарин. Возвратиться его побудили не раскаяние в преступлении против царя Василия, а слухи, распространившиеся в окружении Самозванца, о соединении М. В. Скопина-Шуйского с пришедшими к нему шведами.

Необходимо отметить, что этому соединению предшествовали весьма неприятные события. Заняв Тверь, Делагарди под давлением своего войска, состоявшего из наемников, потребовал немедленной уплаты жалования и, кроме того, немедленной передачи шведам Корелы, которую всячески затягивал Шуйский, надеясь в случае победы над противниками избежать выполнения этого неприятного условия договора. М. В. Скопин с трудом собрал 4 тыс. рублей серебром и 5 тыс. — соболями; он также решил сдать Корелу, чем были очень недовольны Василий и его братья, впоследствии обвинявшие племянника в необдуманности его поступка [357] Акты исторические. Т. 2. № 189, 255, 257, 258; Карамзин Н. М. История… Т. XII. Прим. 406. . Остальные недостающие средства Скопин получил от Соловецкого монастыря и от Перми [358] Иконников В. С. Князь М. В. Скопин-Шуйский… С. 132. .

В первую очередь Скопину хотелось расплатиться с генералом Христиерном Зомме, который, все время находясь непосредственно в составе армии Скопина, регулярно занимался обучением русских воинов военному искусству по бельгийскому образцу. Зомме учил русских ополченцев, как действовать в бою копьем и мечом, делать рвы и окопы, передвигать орудия и вести атаку. У шведов Скопин заимствовал также устройство укреплений в виде башен («острожков»), обеспечивающих беспрепятственность вылазок и продвижения вперед, избегая столкновений с противником [359] Там же. . Эти факты еще раз подтверждают наше мнение, что инициатором перевода устава ратных дел был именно М. В. Скопин-Шуйский.

Соединившись с Делагарди, Скопин подошел к Александровской слободе. В бою под ее стенами тяжело ранили Христиерна Зомме, которого, к великому сожалению Скопина, пришлось отправить домой. Как бы в компенсацию этой потери в слободу прибыл новый отряд шведского войска в количестве 3 тыс. человек. Отброшенный от слободы Сапега был вынужден отступить к Лавре [360] Там же. . Сообщение об одержанной Скопиным победе произвело на население Москвы буквально магическое действие: все волнения мгновенно прекратились и положение Василия Шуйского значительно укрепилось. С другой стороны, эти успехи Скопина нанесли тяжелый удар по Тушинскому лагерю, в котором начался процесс разложения.

Скопин, не зная в каком положении находится Москва, не решился идти прямо к ней, считая свои силы недостаточными для штурма Тушинского лагеря. Поэтому он двинулся по берегу Волги обратно к Калягину, откуда мог держать связь с Ярославлем, являвшимся базой, питавшей его силы.

Осторожность Скопина объяснялась еще и тем, что в сентябре 1609 г. на юго-западе страны появился новый противник, несравненно более опасный, чем Тушинский вор. Этим противником был сам польский король Сигизмунд, решивший использовать сложившуюся на Руси ситуацию непосредственно в интересах захвата западнорусских земель. Он сам лично встал во главе прекрасно вооруженной и обученной армии. Расположившись на берегу Днепра, Сигизмунд направил жителям Смоленска послание, в котором говорилось, что он не имеет к ним никаких претензий, а хочет лишь освободить Россию и русских людей от всех неприятностей, которые им приходится переносить. Но смоленские воеводы — боярин Шеин и князь Горчаков, а также архиепископ Сергий наотрез отказались сдавать город полякам и отослали грамоту в Москву, одновременно прося о военной помощи. Все попытки поляков взять город штурмом кончались неудачами, армия Сигизмунда несла большие потери.