Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

НПЛ. С. 82.

Там же. С. 82–83. «Туска» (тузгу, тзгу) — побор на содержание монгольских должностных лиц, посещавших подвластную территорию (см.: Вернадский Г. В. Монголы и Русь. М.; Тверь, 2005. С. 227; Бабаян Л. О. Указ. соч. С. 263–267; Добродомов И. Г. Туска (об одном гапаксе Новгородской первой летописи) // 90 лет Н. А. Баскакову. М., 1996).

Чечулин Н. Д. Указ. соч. С. 6; Насонов А. Н. Указ. соч. С. 225, прим. 7; Феннел Дж. Указ. соч. С. 158.

НПЛ. С. 74.

О таком значении «и» — как частицы, поясняющей (при отсутствии знаков препинания) предыдущее слово, см.: Янин В. Л., Зализняк А. А. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 1997 г. // Вопросы языкознания. 1998, № 3. С. 30; Горский А. А. Москва и Орда. С. 166, прим. 78.

См. фототипическое издание рукописи Новгородской первой летописи старшего извода (Синодального списка): Новгородская харатейная летопись. М., 1964. С. 277.

Бабаян Л. О. Указ. соч. С. 267–268; Петрушевский И. П. Иран и Азербайджан под властью Хулагуидов // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977. С. 245.

Требование признания власти, выдвигаемое прежде, чем поставить вопрос о переписи, могло быть связано с тем, что Новгород не подвергся завоеванию в ходе походов Батыя. Видимо, монголы хорошо представляли особенности политического строя Новгородской земли: ограниченность княжеского суверенитета здесь делала недостаточным признание власти Монгольской империи князем (Александром Невским), и нужно было отдельное признание ее новгородцами.

Ср.: Кривошеев Ю. В. Указ. соч. С. 203.

НПЛ. С. 89.

См.: Янин В. Л. О «черном боре» в Новгороде в XIV–XV вв.

Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 26.

Собственно Черниговское княжество в Черниговской земле во второй половине XIII в. было аналогом «великого княжения» в Северо-Восточной Руси — «центральным» политическим образованием, которым владели по ханскому ярлыку князья более мелких княжеств.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 481–482; ПСРЛ. Т. 18 (Симеоновская летопись). СПб., 1913. С. 79–81; Кучкин В. А. Летописные рассказы о слободах баскака Ахмата // Средневековая Русь. Вып. 1. М., 1996.

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 904.

Ср.: Zdan M. The dependence of Halych-Volyn' Rus' on the Golden Horde // The Slavonic and East European Review. Vol. 35. № 87. L., 1957. P. 511.

Правда, в двух документах XVI в., связанных с отношениями Великого княжества Литовского с Крымским ханством — ярлыке Менгли-Гирея Сигизмунду I (1507 г.) и грамоте Сигизмунда II Сахиб-Гирею с условиями мирного договора (1541 г.) — на территории бывшей Галицко-Волынской Руси упоминаются «тьмы» — Владимирская (Владимира-Волынского), Луцкая, Подольская, Каменецкая и Сокальская (см.: Kolodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania: International diplomacy on the European periphery (15th–18th centuries). A study of peace treaties followed by annotated documents. Leiden; Boston, 2011. Doc. 8. P. 555–560; Doc. 29. P. 722–723), но реалиям XIII в. эти данные вряд ли соответствуют. В наиболее ранних ярлыках крымских ханов великим князьям Литовским на русские земли — Хаджи-Гирея и Менгли-Гирея Казимиру IV (1461 и 1472 гг.) — «тьмы» при наименованиях жалуемых городов не упоминаются (Ibid. Doc. 1. P. 529–530; Doc. 4. P. 539–541). Что касается ярлыка Менгли-Гирея Сигизмунду I и грамоты Сигизмунда II Сахиб-Гирею, то если в первом при названиях городов фигурируют «тьмы» в единственном числе, то во второй перечень «тем» несколько отличается (совпадают 8, отсутствуют 3 названные в ярлыке и появляются 3 новые), кроме того, некоторым городам (не всегда наиболее крупным) приписаны «тьмы» во множественном числе; к Черниговской земле могут быть отнесены 4 «тьмы» из ярлыка и грамоты (Черниговская, Брянская, Курская и Любутская), в то время как в конце XIII в. в ней было не менее 12 «тем»; упоминаемая в обоих документах «Яголдаева тьма» сложилась на пограничье Северской земли со степью не ранее второй половины XIV в. (см.: Русина Е. В. Яголдай, Яголдаевичи, Яголдаева «тьма» // Славяне и их соседи. Вып. 10: Славяне и кочевой мир. М., 2001). Очевидно, ярлык Менгли-Гирея 1507 г. и грамота Сигизмунда II 1541 г. отражают представления о делении русских земель Великого княжества Литовского в податном отношении, актуальные для эпохи конца XV — первой половины XVI в. (ср.: Zdan M. Op. cit. P. 505–510).

См. об этом: Кучкин В. А. Монголо-татарское иго в освещении древнерусских книжников (XIII — первая четверть XIV в.) // Русская культура в условиях иноземных нашествий и войн. X — начало XX в. М. 1990. С. 17–22.

Мнение Г. В. Вернадского, что в 1260 г. в Галицко-Волынской земле была проведена перепись (Вернадский Г. В. Указ. соч. С. 222), опоры в источниках не имеет (ср.: Zdan M. Op. cit. P. 505–512; Allsen Т. Mongol census taking in Rus'. P. 42). Также ничем не подкреплено его утверждение, что в 1274–1275 гг. перепись прошла в Смоленской земле (Вернадский Г. В. Указ. соч. С. 147). О системе власти Орды над Смоленской землей данных нет (кроме упоминания «Смоленской тьмы» в названных выше документах литовско-крымских сношений XVI в., которое, каки в случае с «тьмами» Галицко-Волынской Руси, вряд ли отображает реалии XIII столетия).

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 846–847, 849–855, 871–874, 876–878, 881–882, 888–895, 897–900. Для сравнения: князья Северо-Восточной Руси за это время участвовали только в военных предприятиях Орды на Северном Кавказе в 1277–1278 гг. (см.: Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. С. 334–335).

Баскак упоминается на окраине галицкой территории, в Бакоте, в середине 1250-х гг., когда Даниил Романович еще не окончательно подчинился власти монголов и оборонял свою землю от войск полководца Куремсы (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 828–829; этот баскак был пленен Даниилом). Позже баскаки не известны ни в окраинных, ни в стольных городах Галицко-Волынской земли.

Разумеется, во всех случаях не учитывалось при переписи и освобождалось от податей духовенство: это было принято монголами во всех покоренных ими странах, независимо от конфессиональной принадлежности их населения (см.: Allsen Т. Mongol imperialism. P. 121).

Особенно жесткий режим в отношении к Киевской земле был, скорее всего, связан со статусом Киева как номинальной общерусской столицы (о сохранении Киевом этой роли до второй половины XIII в. см.: Горский А. А. Русские земли в XIII–XIV вв.: пути политического развития. М., 1996. С. 28–29). До какого времени он действовал — сказать невозможно за отсутствием данных, но баскак в Киеве, напомним, присутствовал еще в 1330-е гг.

Очень вероятно, что такой же, как в Суздальской земле, режим был установлен в Рязанской и Муромской землях, о переписи в которых сообщается в том же летописном известии, где говорится о проведении этого мероприятия в Северо-Восточной Руси.