Антон Горский - «Бещисленные рати и великия труды…»: Проблемы русской истории X–XV вв.

В ярлыке хана Менгу-Тимура русскому духовенству (1267 г.) эти категории, по-видимому, объединены под понятием «данщики» (Памятники русского права. Вып. 3. М., 1955. С. 467).

Таков был принцип переписи в Великой Армении в 1254 г. (см.: Бабаян Л. О. Указ. соч. С. 239–240, 256–257; Dashdondog B. Op. cit. P. 108).

В Китае (см.: Allsen T. Mongol imperialism. P. 119, 125–130).

К. А. Неволин, А. Н. Насонов и Т. Оллсен полагали, что в ходе переписи 1257 г. в Северо-Восточной Руси переписывались дворы (Неволин К. А. Полн. собр. соч. Т. 6. СПб., 1859. С. 448; Насонов А. Н. «Русская земля». С. 224–226; Allsen T. Mongol census taking in Rus'. 1245–1275 // Harvard Ukranian Studies. 1981. Vol. 5. № 1. P. 49). Н. Д. Чечулин считал, что переписывали население (без уточнения, все или нет; см.: Чечулин Н. Д. Начало в России переписей и ход их до конца XVI в. СПб., 1889. С. 5–6).

Деление на «тумены» (в русской передаче — «тьмы») восходило к делению монгольского войска («тумен» — 10-тысячный корпус). Оно было принято в разных регионах, на которые распространялась власть монголов (см.: Насонов А. Н. «Русская земля». С. 294; Dashdondog B. Op. cit. P. 102). В приложении к оседлым народам тумены / «тьмы» неизбежно приобретали характер территориальных округов.

ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1 (Рогожский летописец). Стб. 68. Рогожский летописец, сохранившийся в списке 1440-х гг., содержит текст летописания Северо-Восточной Руси XIV столетия (см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV–XVI в. Вып. 2. Л., 1989. С. 22–23), поэтому достоверность известия о «тьмах» сомнений не вызывает.

ДДГ. № 11. С. 31 (договор Дмитрия Донского с Владимиром Андреевичем Серпуховским, 1389 г.).

См.: Горский А. А. От земель к великим княжениям: «примыслы» русских князей второй половины XIII–XV в. М., 2010. С. 110–113.

ДДГ. № 11. С. 31; Там же, № 12. С. 35–36 (духовная грамота Дмитрия Донского, 1389 г.). Из сложения 320 руб. дани с удела Владимира Андреевича и 960 руб. с остальной территории Московского княжества получается цифра 1280 руб., но дань в 111 руб. с удела сына Дмитрия Донского Петра включала выплаты с волостей бывшего Дмитровского княжества, которое в 1360 г. должно было считаться частью великого княжения.

Об этих событиях см.: Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 86–113.

Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. С. 427–428 и прим. 1; ср.: ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 149.

См.: Дегтярев А. Я. Русская деревня в XV–XVII вв. Очерки истории сельского расселения. Л., 1980; История крестьянства СССР. Т. 3. М., 1990. С. 482–483. Само слово деревня первоначально обозначало пашню, затем крестьянский двор с земельными угодьями (см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. М., 1964. С. 501–502).

См.: Кучкин В. А. Население Руси в канун Батыева нашествия // Образы аграрной России IX–XVIII вв. Памяти Н. А. Горской. М., 2013. С. 85–86; Степанова Л. Г. Демографические характеристики крестьянского двора в XV–XVI вв. // Там же. С. 126–127.

По данным писцовых книг конца XV — начала XVI вв., на двор приходилось в среднем около 1,5 взрослых женатых мужчин (см.: Степанова Л. Г. Указ. соч.). При учете того, что работниками нередко могли быть и подросшие, но еще неженатые сыновья дворовладельца, среднее число работоспособных мужчин во дворе должно было быть как раз около двух.

Иногда известие 1384 г. воспринимается как сообщающее о размере годовой дани и ставится в один ряд с упоминанием в послании правителя Орды Едигея великому князю московскому Василию Дмитриевичу (1408 г.) сбора Василием дани в размере «с двою сохъ рубль» и с текстом «Истории Российской» В. Н. Татищева под 1275 г., где говорится о дани в Орду «по полугривне с сохи» (см.: Каштанов С. М. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 44; Langer L. Muscovite taxation and the problem of Mongol rule in Rus' // Russian history. 2007. Vol. 34. № 1–4. P. 117, 127, n. 136). Однако в письме Едигея речь идет о размере дани, собранной великим князем для себя (и неизвестно, за какой срок), из которой он не произвел выплаты в Орду (ПСРЛ. Т. 42. С. 172–173). Что касается татищевского известия, то оно читается в явно беллетризированном рассказе о беседе великого князя Василия Ярославича с ханом, призванном обосновать необходимость второй переписи, упоминаемой под 1275 г. в главном источнике Татищева по данному периоду — Никоновской летописи (см.: Татищев В. Н. История Российская. Т. 5. М., 1965; ср.: ПСРЛ. Т. 10. С. 152). В той же Никоновской летописи присутствует послание Едигея с упоминанием дани в один рубль с двух сох и упоминание о дани с Новгорода Ивану III «с сохи по полугривне» (ПСРЛ. Т. 11. М., 1965. С. 210; ПСРЛ. Т. 12. М., 1965. С. 184), из чего историк XVIII столетия и мог вывести «полугривну с сохи». Что касается известия 1384 г., то в нем совершенно явно подразумевается не обычный годовой, а экстраординарный размер выплат (дань названа «великой» и «тяжелой») (ср.: Фетищев С. А. «Дань великая тяжкая…» // Русское средневековье: Сб. статей в честь проф. Ю. Г. Алексеева. М., 2012). Имеющиеся данные о выплатах дани московским князьям с новгородских волостей дают цифры, сопоставимые с выведенным на основании деления общей суммы дани с «великого княжения» на количество «тем» размером годовой дани в Орду в конце XIV столетия — в среднем около 0,025 руб. с работника. Грамота 1461 г. о предоставлении Новгородом великому князю Василию Васильевичу «черного бора» (дани, прежде предназначавшейся для Орды) с новоторжских волостей говорит о сборе «съ сохи по гривнѣ по новой» (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949, № 21. С. 39; о «черном боре» и о датировке грамоты см.: Янин В. Л. О «черном боре» в Новгороде в XIV–XV вв. // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М., 1983). «Соха» соответствовала двум или трем работникам с тремя лошадьми (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. № 21. С. 39; ПСРЛ. Т. 25. С. 319–320), новгородская «новая гривна» середины XV в. — ⅕ новгородского рубля (близкого по весу московскому конца XIV в.) (см.: Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода. М., 2009. С. 277–282, 346–347); таким образом, с работника должно было взиматься от 0,067 до 0,1 руб. В 1478 г. новгородцы договорились с Иваном III о выплате «съ сохи по полугривнѣ по 7 денег» (ПСРЛ. Т. 25. С. 319–320); полугривна, или 7 денег, равны 0,032 новгородского рубля (см.: Янин В. Л. Денежно-весовые системы… С. 298), что в пересчете на работника дает от 0,011 до 0,016 руб.

НПЛ. С. 88. Появление «великого баскака» так испугало ливонских немцев, что они поспешили согласиться на мирный договор на условиях русской стороны.

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 528 (Московская Академическая летопись). Поскольку известие относится к ростовскому летописанию, вероятнее всего, что этот баскак сидел в Ростовском княжестве.