Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Надо сказать, что с самого начала особых сомнений в подлинности ни у кого не возникало. Я процитирую мнение известного российского османиста Василия Дмитриевича Смирнова, который в своём исследовании о крымских ханах писал: «Автор этого сочинения — истый мусульманин и татарский патриот, душевно скорбящий об утрате его соплеменниками чистоты своей веры и национальности. «Рисале» написано на османском наречии, но слог речи обнаруживает в авторе человека, отвыкшего думать и выражаться чисто по-турецки, а всё сочинение сильно отзывается европейским образом мысли и краткостью фраз, также более свойственной языкам европейским». Впрочем, дальше этого осторожно высказанного сомнения Смирнов не пошёл и в своём исследовании довольно много цитировал «Рисале», видимо, в его подлинности особенно не сомневаясь.

Совсем недавно другой учёный, Стефан Роуэлл, тоже усомнился в подлинности этого сочинения, однако не решился утверждать этого категорически. Он опубликовал статью по-литовски, поэтому она оказалась малодоступной, а английского варианта этой статьи, насколько я знаю, нет. Что же вызвало его сомнения. Во-первых, как он пишет, «Рисале» — это первый нерелигиозный текст польско-литовских татар. «Стиль изложения скорее европейский, а не азиатский». И все сведения «Рисале» имеют параллели в текстах «Литовской метрики» либо в «Хронике» Ибрахима Печеви. В сочинении акцентируется Польша, хотя в большинстве случаев речь там идёт все-таки о Литве, к тому же странно, что патриотически настроенный по отношению к литовцам и Витовту автор текста не употребляет термин «липка», который издавна был приложим к польско-литовским татарам. Наконец, говоря о предках литовцев, автор косвенно указывает на сарматов, что вряд ли может отражать знания татарского автора середины XVI в. (напомню, сочинение 1558 г.).

К этим соображениям можно добавить ряд замечаний, которые разворачивали бы тезис Роуэлла. В частности, обстоятельства появления и исчезновения рукописи. Рукопись, по заявлению Мухлинского, была переписана в начале XVIII в., даты там нет. Судя по печати, происходила из библиотеки очень знаменитого османского библиофила Рагиба-паши, также Великого визиря, и будто бы была прислана Мухлинскому через довольно длительное время после окончания его путешествия на Восток. Он закончил путешествие в 1834 г. и больше на Восток не возвращался, правда, ездил на открытие Суэцкого канала. Прислана она была неким торговцем Эммином-эфенди, как писал Мух-линский, это был очень известный человек, книготорговец. Все мои попытки найти хоть какие-то упоминания о нём и о его книготорговле в Стамбуле не увенчались успехом. Рукопись тут же исчезла и никогда больше не всплывала, никаких факсимиле в своих публикациях Мухлинский не давал.

Рукописей польско-литовских татар довольно много, и хранятся они в разных собраниях мира, от Казани до Великобритании, но датированных нет. Древнейшая датированная — 1631 г. Никаких рукописей исторического содержания, даже кратких записей, от этой традиции не сохранилось, они все религиозного содержания — переводы, комментарии Корана. Язык сочинения, как указывал в своё время Смирнов, также крайне подозрителен. Он совершенно нс совпадает с тем языком, который употребим на территории постзолотоордынских государств, и не отвечает ни османской исторической традиции, ни исторической традиции, сложившейся в то время в Крыму, или известных нам исторических памятников, бытовавших на территории Казани и Касимовского царства.

Кроме того, формы некоторых топонимов, которые упомянуты, подчёркиваю, в оригинальном тексте, а не в переводе, также весьма подозрительны. Присутствуют калькирования славянских топонимов в тюркском тексте. Например, «новогрудок» почему-то переводится как «Енишехир», что правильно, но ни в одном тексте польско-литовских татар того времени такое калькирование не встречалось. Громоздкое сочетание «Курси-йи мемлекет» для обозначения Вильны скорее выдаёт знания хорошо образованного востоковеда своего времени, нежели человека, который действительно писал сочинение в середине XVI в.

Особого внимания заслуживает близость текста Ибрахима Печеви, его знаменитой «Истории», и трактата, который опубликовал Мухлинский. Невозможно предположить, чтобы Ибрахим Печеви, живший, судя по его нисбе, в Пече (Венгрия), был знаком с текстом этого сочинения. По всей видимости, текстологическая взаимосвязь между двумя сочинениями обратная. Интересно, что в библиотеке Мухлинского текст «Истории» Печеви был, он на него неоднократно ссылался. Видимо, тут необходимо искать корень соотношения двух этих текстов. Язык того древнейшего памятника, который дошёл от польско-литовских татар, — это так называемый «Аль-Фуркан Татарский», опубликованный в 2004 г., — совершенно не совпадает с языком «Рисале». Поскольку Мухлинский об этом памятнике не знал, можно сделать осторожный вывод о том, что сочинение было написано не в середине XVI в., а гораздо позже. Наконец, идейная направленность текста сомнений не оставляет. Основная идея и текста, и перевода, несколько более тенденциозного, такова, я процитирую: «Мудрая предусмотрительность литовских государей наделяла татар землями, покровительствовала их вере, в последствие времени сравняла их с туземными дворянами, избавив от всех почти налогов. Для тогдашней современной эпохи это было дело большой смелости и ума высшего, крепкого. Татары же, со своей стороны, умели отплатить за эти благодеяния признательностью и верностью тому краю, в котором они были приняты нс как пленные невольники, а как братья».

Мне представляется, что Мухлинский как ревностный католик и большой патриот Польши много занимался проблемами национальных меньшинств в крае — в частности, в 1851, 1852 и 1856 гг. он по поручению правительства исполнял там функцию инспектора еврейских школ в Минской, Виленской, Ковенской губерниях. В 1860 г. он являлся членом государственной комиссии по делам караимов. Видимо, в его общественной позиции и деятельности по управлению национальными меньшинствами в крае и следует видеть причины создания этого памятника. Он не верил в успех ассимиляционной политики империи по отношению к евреям и предлагал разнообразные проекты религиозного образования. В своих трудах, посвященных татарам, он пытался выразить некий идеал отношений большинства к тому религиозному меньшинству, которое представляли собой польско-литовские татары уже в его время. Постоянно подчёркивал преданность и татарам, и Польше, утрату языка и сохранение религии, которая никогда не конфликтовала с католицизмом. Интересно, что сам «автор» «Рисале» также подчёркивает эту еврейскую тему, говоря о том, что татары, которые верно служат, беднеют, а евреи, которые никогда не были хорошими гражданами, богатеют.