Артём Федорчук - Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Большое сомнение также вызывает и опубликованное Шапшалом в Польше в 1934 г. письмо о визите знаменитого польского поэта Адама Мицкевича в караимскую общину Гезлева (Евпатории) в июне 1825 г. [577]Это письмо было чрезвычайно «удобно» найдено в 1934 г., в то время когда караимы так нуждались в благосклонности польского правительства. Несмотря на то что некоторые специалисты считают данное письмо подлинным [578], польский исследователь Ст. Маковский предположил, что здесь имеет место либо ошибка издателя письма С. Шапшала, либо сознательная мистификация. По его мнению, в пользу данной гипотезы свидетельствует ряд соображений, а именно отсутствие каких-либо других источников о столь ранней дате пребывания поэта в Крыму (июнь 1825 г.), а также отсутствие таких основополагающих элементов, как дата, обращение к адресату письма и подпись автора [579]. Однозначно говорить о подлинности или поддельности этого письма представляется затруднительным, пока не будет обнаружен его оригинал или полная факсимильная копия. Тем не менее хочется отметить, что власти города Евпатории, безусловно, поторопились с решением поместить мемориальную табличку на стене дома, где мог останавливаться Мицкевич, не проведя сначала всестороннего исследования этого вопроса.

Более того, как уже упоминалось выше, в результате своей общественной и академической деятельности Шапшал ввёл в оборот ряд никогда не существовавших псевдоисторических терминов и топонимов (например, «гахан» вместо евр. «гахам», «Балта-Тиймез» вместо традиционного «Иосафатова долина», «Чуфт/Джуфт-Кале» вместо «Чуфут-Калс» и т. п.). И наконец, он мифологизировал и тюркизировал представление о караимской истории и этногенезе в караимской общине в Восточной Европе, фактически подменив караимскую этническую идентичность — от традиционной иудео-караимской до псевдоисторической тюрко-хазаро-караимской. Пожалуй, прежде всего именно его мифологизаторская работа заставила нацистских идеологов поверить в несемитское происхождение караимов — и тем самым спасла караимов от ужасов Холокоста. Тем не менее благие намерения Шапшала и забота о выживании вверенной ему паствы никак не может служить оправданием в деле фальсификации документов уже после Второй мировой войны, когда караимам ничего не угрожало.

Какие же выводы может сделать читатель из данной статьи о несуществующей кровной вражде между крымскими караимами и запорожскими казаками? Представленные нами аргументы не оставляют никаких сомнений в том, что опубликованный Шапшалом текст никак не мог быть оригинальным документом. Кроме того, нами также публикуются малоизвестные данные о биографии казацкого полковника Ильяша Караимовича, который, как явствует из данной статьи, являясь важной фигурой польско-украинской истории, едва ли мог быть караимом как в этническом, так и в религиозном смысле этого слова. Как следствие, нами в очередной раз демонстрируется полная несостоятельность аргументации подавляющего числа современных караимских и некараимских авторов, ссылающихся на работы Шапшала и пытающихся представить торговцев и ремесленников караимов как военное сословие. Равно псевдоисторическим является также упоминающийся Шапшалом в тексте «документа» и в комментариях т. н. «культ священных дубов», никогда не практиковавшийся религиозными ригористами иудеями-караимами, а также созданные Шапшалом «топонимы» Чуфт-Кале и Балта-Тиймез. К сожалению, ссылки на эти абсолютные псевдоисторические топонимы и сюжеты являются общим местом в современной научной и популярной литературе в Крыму, Польше, Литве и Украине [580]. В свете всего вышеуказанного следует ещё раз указать на необходимость крайне тщательного анализа любого сообщения многочисленных караимских авторов ХIХ–ХХ вв. (А. Фиркович, М. Султанский, А. Леонович, С. Шапшал, С. Шишман, А. Зайончковский и пр.). К сожалению, большинство из этих авторов имели тенденцию искажать, тюркизировать и романтизировать историю караимов в угоду собственным националистическим интересам.

Ну и наконец, несомненно, что сюжет о мнимой попытке поселить Тимофея Хмельницкого в Чуфут-Кале и об отказе местных караимов принять его немедленно должен быть вычеркнут из исследований по истории запорожских казаков и крымских караимов как явная и бесспорная фальшивка. Тимофей Хмельницкий, по всей видимости, вообще никогда не был в Крыму, караимы никогда не отказывали крымскому хану в попытке поселить в Чуфут-Кале знатных узников, а убитый в 1648 г. Ильяш Караимович никогда не поддерживал контактов с местной караимской общиной и, вполне вероятно, вообще не был караимом. Раскрытие псевдоисторического характера документа о Тимофее Хмельницком чрезвычайно важно также и с точки зрения современной политической ситуации в Крыму, когда украинское правительство всеми правдами и неправдами пытается доказать историческую «правомочность» беззаконного присоединения полуострова к Украинской ССР Никитой Хрущевым в 1954 г. [581]

М. Блюм (1935). Отрывок из статьи «Караимы в Троках в 1935 году» [582]

Недавно появилась брошюра на польском языке об одном из таких героев, Ильяше Караимовиче. Кто такой этот герой и откуда он? Он жил в XVII столетии на Украине и стоял во главе казацкого полка в Переяславе. Времена тогда были неспокойные и опасные для Польши. Попытки гетманов закрепостить казаков, бывших дотоле вольными людьми, вызвали бурю бунтов и восстаний. Гетманы усмиряли эти бунты с помощью… казацких же полков, которые поступали к ним на службу. Вышеуказанный герой, бывший в числе сторонников Польши, был командиром подобного полка. Он отличался большой храбростью в сражениях с восставшими казаками, и ему посчастливилось победить даже знаменитого казацкого атамана Ивана Сулиму. Но финал его истории был печален. Когда произошло жестокое восстание Богдана Хмельницкого, к нему присоединилось множество казаков, служивших в реестровых войсках. В составе полка Караимовича также нашлись приверженцы Хмельницкого, которые восстали против своего начальника, сторонника Польши, и убили его. Вся эта история имела бы смысл, если бы мы могли быть уверены, что этот Караимович… действительно был караимом. И каким образом у автора этого рассказа есть подобная уверенность, если об этом нет никаких сведений в источниках? Ведь одно имя само по себе не может ещё служить достаточным доказательством. Сколько гетманов в те времена носили имя «Жидовский» (т. е. еврейский), но, тем не менее, никому из еврейских историков и в голову не пришло рассказывать байки и чудеса о величии «Жидовских» [казаков] [583].

Разумеется, легенда о Караимовиче является выдумкой, но эта выдумка соответствует нынешним условиям в Польше, где общественность находится в руках офицерства. Милитаризация караимского юношества есть не более чем часть бессмысленных действий караимского духовенства, сеющего вражду к еврейским массам, дабы этими враждебными чувствами закрепить свою власть над бедной караимской общиной.