Анатолий Хазанов - Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.)

Главными погрузочными пунктами, откуда поток рабов направлялся в Америку и Португалию, были Арген, Сантьягу (на островах Зеленого Мыса). Сан-Жоржи-да-Мина и о-в Сан-Томе. Остров Арген был крупнейшим португальским центром работорговли в XV в. В дальнейшем рост трансатлантической работорговли и трудность защиты острова от набегов пиратов вынудили Португалию в царствование Жуана III перенести центр работорговой активности на побережье. Тордесильясский договор 1494 г. обеспечил португальским работорговцам монопольное положение в Африке. С этого времени крупнейшим португальским погрузочным портом рабов становится Сантьягу.

Португальские усилия колонизовать прибрежные острова Зеленого Мыса, Сан-Томе и Принсипи были тесно связаны с развитием работорговли на материке. Эти острова представляли собой удобные базы для торговли с материком, большие возможности для развития плантационного земледелия и своего рода «изолятор» для нежелательных элементов феодально-монархического португальского общества, начиная от беглых кастильских евреев и кончая всякого рода преступниками [129, с. 1]. Нехватка трудящегося населения восполнялась привозом рабов с континента.

Еще в 1460 г., чтобы поощрить заселение островов Зеленого Мыса, португальская корона пожаловала жителям Сантьягу «концессию» на торговлю с побережьем. Это стимулировало здесь широкую активность португальских, испанских и итальянских работорговцев.

Острова Зеленого Мыса и Сан-Томе стали играть роль своеобразных перевалочных станций для гвинейской работорговли. Рабов из Гвинеи, предназначавшихся для отправки за море, сначала собирали на островах, где они ждали прихода невольничьих судов. Кроме того, на Сан-Томе находились специальные королевские чиновники, которые взимали пошлины со всех португальских работорговцев, отправлявшихся за «живым товаром» на материк. Хронист Филипп Пигафетта пишет со слов купца Лопиша, что корабли работорговцев, прежде чем идти в Луанду, сначала должны были заходить на Сан-Томе, где с них брали пошлину в пользу королевской казны [120, с. 63]. Согласно другим источникам, рабы, отправленные из Конго в Португалию, должны были проходить через Сан-Томе, где королевские чиновники отбирали в пользу короля четвертую часть рабов и потом еще двадцатую часть от тех, что остались [71, с. 292].

Право на торговлю на Гвинейском побережье предоставлялось на условиях выплаты ежегодной ренты в пользу португальского короля. Исключительные права на торговлю в Сенегале, Гамбии, Сьерра-Леоне и других прибрежных районах на четыре-пять лет продавались на публичном аукционе в Лиссабоне. Наиболее прибыльным считался контракт на торговлю с Гамбией, который обычно продавался на аукционе за высочайшую цену [281, с. 135].

Контракты на работорговлю попадали в руки как отдельных торговцев «живым товаром», так и организованных для этой цели работорговых компаний. Эти компании часто имели значительные средства, и масштабы их деятельности бывали иногда внушительными. Так, после 1521 г. одна компания владела монопольным правом на торговлю со всей Верхней Гвинеей. В 1690 г. была основана «Компания де Кашеу и Кабу Верди» для торговли с Гвинейским побережьем и островами Зеленого Мыса. Компания имела лишь ограниченный успех вследствие сильной конкуренции английских и французских работорговцев. В середине XVIII в. значительную часть португальской работорговли осуществляла могущественная «Компания Гран-Пара и Мараньяна», вкладчиком которой был сам португальский премьер Помбал [там же, с. 137].

В 1724 г. была основана «Компания Африки и Бразилии», главной задачей которой должно было стать обеспечение бразильских плантаторов достаточным числом рабов. В хартии, выданной королем этой компании, содержались условия, «что она будет поставлять такое количество негров, в каком будут нуждаться португальские плантации», и «что она не будет позволять каким-либо иным португальским или иностранным судам приходить торговать на этом побережье, под угрозой конфискации судов и рабов».

Следует, кстати, заметить, что португальское правительство строго наказывало всех, кто вступал в сделки, касающиеся продажи рабов, с иностранцами. Так, например, продажа рабов голландцам (которых католики-португальцы считали еретиками) рассматривалась как тяжкое преступление, и виновному в этом африканскому правителю следовало отказывать в крещении [312, с. 58].

Мучения невольников, попавших в руки португальских работорговцев, начинались еще в Африке. После захвата или покупки их сковывали цепями и гнали в порт десятки и даже сотни километров. В порту рабы содержались в бараках и, пока не было судов, использовались на сельскохозяйственных работах.

О. Даппер сообщает: «Поскольку большинство рабов приходит из Помбу, в 200 или 300 лигах от побережья, они много страдают в пути, и португальцы, прежде чем посылать их в море, дают им отдохнуть в больших домах, предназначенных для них… Пока флот не прибыл, они обрабатывают землю, сажают или рубят маниоку» [73, с. 368].

Труд был настолько тяжелым и изнурительным, а условия содержания рабов настолько плохими, что многие из них умирали в ожидании погрузки на невольничьи суда, которых всегда не хватало.

Король Конго Диогу писал в 1548 г. королю Португалии Жуану III: «В этом королевстве Конго в порту Пинда постоянно идет погрузка многих штук ( ресаs ) рабов и рабынь. Но в этом порту нет достаточного числа кораблей, чтобы взять товар, который всегда есть в этом порту, и многие рабы остаются, из-за чего их хозяева несут большие убытки, так как многие из них умирают в этом порту» [118, док. L, с. 85]. Эти сведения подтверждает и письмо королевского агента Мануэла Пашеку Жуану III от 28 марта 1536 г., в котором говорится: «Я занят в значительной степени отправкой судов, которые не прибывают в достаточном числе, вследствие чего в порту всегда остаются рабы, погрузка которых не может быть осуществлена. В течение пяти лет, пока я нахожусь здесь, не было года, когда бы число погруженных рабов превышало четыре или пять тысяч… Огромное число рабов умирает из-за отсутствия кораблей» [там же, док. 38, с. 67],

Монах Гарсия Симоинш сообщал, что только в одном 1576 г. в Луанде в ожидании погрузки умерло 4 тыс. рабов [50, т. III, док. 23, с. 146].

В день отправки рабов загоняли в ближайшую церковь и там крестили и нарекали христианскими именами. Обрекая миллионы африканских рабов на страшные страдания и нечеловеческие условия существования, их мучители-колонизаторы со свойственным им цинизмом и ханжеством проявляли в то же время удивительно трогательную заботу о «спасении душ» этих несчастных. Монахи-капуцины свидетельствовали в середине XVIII в., что в Бенгеле «рабов перед отправкой крестит викарий или кюре этого места» [115, с. 18]. «Христианнейший» король Жуан III в письме от 27 сентября 1537 г. повелевал «крестить негров, отправляемых из Гвинеи, на каравеллах, на которых они едут, или в лавках и домах, куда их помещают, ибо некоторые заболевают и умирают в пути, не будучи крещеными» [50, т. II, док. 23, с. 62].