Анатолий Хазанов - Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.)

В это время португальская работорговля стала испытывать серьезные трудности. Из-за сопротивления правителей Ндонго работорговцы опасались проникать в глубинные районы. Все торговые пути в Конго, Матамбе и Касанже были перекрыты. Была прервана даже торговля с Луандой, и положение португальцев становилось день ото дня хуже.

Исходя из этого, губернатор направил двух эмиссаров к Нгола Мбанди убедить его покинуть острова и вернуться в Мбанза-Кабасу. Нгола Мбанди поставил три условия: португальцы должны эвакуировать форт Мбака, помочь ему изгнать из Ндонго Касанже и вернуть в Ндонго всех его подданных, захваченных Васконселосом. Губернатор принял эти условия и отправил соответствующий ответ Нгола Мбанди [225, с. 89].

Чтобы заключить союз с португальцами, Нгола Мбанди направил в 1621 г. в Луанду посольство, которое предложил возглавить Нзинге. Притворившись, что она забыла причиненные ей обиды, она приняла предложение брата. «Король присоединил к обычной свите принцессы большую группу сеньоров и дам, а также добавил многочисленный эскорт к ее обычной охране и дал при этом ей самые широкие полномочия». В Луанде ее встретили с почестями и даже (неслыханная честь!) салютовали из пушек [61, с. 496].

На первой же аудиенции у губернатора Нзинга поразила португальцев своим умом, находчивостью и чувством собственного достоинства. Кавацци так описывает эту встречу: «Когда ей была предоставлена аудиенция у вице-короля, она, войдя в зал, заметила, что там на самом почетном месте стояло только одно бархатное кресло, отделанное золотом, которое предназначалось для… вице-короля, а напротив него лежал очень богатый ковер и бархатные подушки… предназначенные для эфиопских (т. е. африканских. — А. X.) владык. Не смутившись и не сказав ни слова, она сделала знак глазами одной из своих дам, которая тотчас же встала на четвереньки, подставив спину своей госпоже, которая уселась на нее, как на стул, и продолжала так сидеть, пока не кончилась аудиенция» [там же, с. 497].

Этот инцидент вызвал всеобщее изумление, но еще больше были удивлены португальцы, когда услышали, как рассуждает эта женщина, которую ожидали увидеть неграмотной, жестокой и грубой.

Во время переговоров Нзинга обнаружила незаурядный дипломатический талант. Согласно компетентному свидетельству Кавацци, «она требовала мира с достоинством, предложила прочный и постоянный союз и показала, что веские и очевидные причины делают мир столь же необходимым для португальцев, как и для пославшего ее короля. Она удивила, изумила и убедила весь Совет», и, «убежденные и побежденные ее доводами, высшие должностные лица и члены Совета почти ничего не могли возразить против ее предложений» [61, с. 497; 134, т. I, с. 232–233]. Когда же от нее потребовали, чтобы король Ндонго согласился на уплату ежегодной дани, она с достоинством заявила, что «такие чрезмерные претензии могут быть уместны в отношении народов, которые покорены силой оружия, но не в отношении могущественного народа, который добровольно ищет дружбы португальцев» [61, с. 497–498].

Нзинга добилась признания Нгола Мбанди в качестве союзного короля, имеющего равный статус с другими независимыми правителями, а не как подданного португальской короны, а также обещания помочь изгнать из Ндонго воинственные орды жага во главе с Касанже, обязавшись, в свою очередь, вернуть португальцам беглых рабов. Однако ей не удалось убедить португальцев ликвидировать форт, который они построили в сердце Ндонго — в Мбака [19] Утверждение Ж. Вансина о том, что договор предусматривал эвакуацию Мбака, не подтверждается источником [см. 408, с. 130]. .

Губернатор попытался смирить эту гордую и непокорную женщину, обратив ее в христианство. Он рассчитывал избавиться таким образом от умного и опасного врага и приобрести в ее лице могущественного союзника. «Он призвал ученых лиц, которые посвятили ее в таинства христианской веры». Итак, в 1622 г. на 40-м году жизни Нзинга была крещена в соборе в Луанде. На церемонии присутствовали губернатор и его жена донна Анна, именем которой и была наречена новообращенная [там же].

Фернан де Соуза, занявший пост губернатора Анголы через несколько лет после Коррейа де Соуза, в своем докладе в Лиссабон (1632) не упоминает о крещении Нзинги. Он пишет, что Коррейа де Соуза был отозван из Анголы в 1623 г. после его ссоры с иезуитами и что Нзинга приезжала в Луанду уже при его преемнике Педро де Соуза Коэлью. Но это сообщение находится в противоречии с версией Кавацци. В связи с этим Д. Бирмингэм высказывает предположение, что Нзинга ездила в Луанду дважды или была в Луанде в то время, когда Коррейа совершил свой поспешный отъезд. Оба эти предположения маловероятны. Вряд ли Нзинга могла оставаться в Луанде около двух лет. Кроме того, Кавацци говорит о губернаторе, встречавшем и провожавшем Нзингу, как об одном и том же лице и ничего не упоминает о «второй» миссии Нзинги. По нашему предположению, Фернан де Соуза спутал Нзингу с ее сестрами Камбо и Фунжи, которые, по сообщению Кавацци, в 1625 г. ездили в Луанду.

Португальцы рассчитывали, что отныне Нзинга станет, по словам Дж. Миллера, «потенциальной носительницей португальских евангелических надежд на обращение королевства Нгола в христианство и на развитие прибыльной торговли с его правителями» [342а, с. 207]. Для Нзинги же христианство было, по-видимому, лишь маневром, который маскировал ее вражду к чужеземным захватчикам.

В целом миссия Нзинги в Луанду и заключенный ею мирный договор были, несомненно, ее большим дипломатическим успехом, так как давали необходимую передышку для подготовки отпора завоевателям в условиях, когда смертельная угроза нависла над самим существованием Ндонго как государства.

По возвращении в Мбанза-Кабасу Нзинга убедила брата утвердить договор и добилась от него обещания выполнить подписанные условия. Более того, по ее совету он пригласил в Ндонго двух католических священников. Однако эти шаги, направленные на укрепление союза с португальцами, по-видимому, вызвали в стране недовольство. Даже приближенные короля говорили, что «король не должен так быстро покидать религию предков и подчиняться иностранному закону» [104, т. IV, с. 42]. Выполняя условия соглашения, Жуан Коррейа де Соуза напал на предводительствуемых Касанже жага, занимавшихся грабежом в окрестностях Луанды. Губернатор приказал войскам окружить этот район и затем, вырубая джунгли, принудить Касанже к битве в открытом поле. Войско Касанже было разбито, а сам он взят в плен и доставлен к губернатору, который, хотя и выразил восхищение его отвагой, тем не менее приказал его казнить. Остальные пленники были закованы в кандалы и отправлены в качестве рабов в Бразилию [225, с. 90].