Анатолий Кирпичников - Куликовская битва

Был ясный тихий день, [96] Время выхода армии из Москвы разные источники приурочивают к 9, 18, 19, 22, 27 и 28 августа 1380 г. В попытке определить дату выступления обратимся к более поздним календарным числам марша войск к Дону. Наиболее надежными здесь признаны показания Летописной повести о Куликовской битве, называющей 20 августа днем выступления армии из Коломны ( Тихомиров М. Н. Куликовская битва. — В кн.: Повести…, с. 364–365). Учитывая протяженность пути Москва — Коломна и примерную скорость марша (см. с. 38), нужно думать, что войска вышли из Москвы или в середине августа, или в его четвертой пятидневке. когда прибывшие в Москву отряды выступили из города тремя колоннами по трем дорогам, ведущим в Коломну, «яко не вместитися им единою дорогою» [97] Повести…, с. 55. — В дальнейшем, продвигаясь к Коломне, рати соединились вместе. . Впервые со времен «светлых» киевских князей в «поле незнаемое» выходило столь представительное войско. С особой теплотой древние книжники вспоминали о смелой белозерской дружине: «Велми бо доспешно и конно войско их» [98] Там же, с. 86. . На поле брани эта рать, потеряв чуть ли не всех главных командиров, понесет губительные потери. Движение армии в Коломну, где уже дожидались другие отряды, заняло, по-видимому, не менее четырех дней. Войско, нагруженное обозом, подбирая встретившиеся по дороге части, проходило примерно 25 км в день.

Общевойсковое походное построение армии произошло на Девичьем поле в Коломне. «Князь же великий, выехав на высоко место з братом своим, с князем Владимером Андреевичем, видяще множество людей урядных и възрадовашяся, и урядиша коемуждо плъку въеводу» [99] Там же, с. 56. . Для эпохи зрелого русского средневековья коломенский «разряд» полков по его подробности — древнейший документ своего рода. Он интересен в отношении организационного членения крупного войска, состоявшего из пяти полков (схема 1). Приведен перечень полковых командиров (два — семь), что позволяет судить о составе самих боевых подразделений. Дело в том, что каждому поименованному военачальнику соответствовал особый, так сказать, внутриполковой отряд [100] Заметим, что полковой отряд мог быть сформирован из нескольких территориальных войсковых контингентов. Значит, отряд не всегда обязательно состоял из какого-либо одного ополчения или городовой дружины. . Следовательно, число командиров отражало в данном случае число составлявших полк «стягов».

В росписи полков, которую приводят источники, вкралась одна описка — выпало наименование «сторожевой полк». К счастью, данный пробел удается исправить. Наименование полка сохранилось в тексте Сказания о Мамаевом побоище по списку Михайловского [101] Бегунов Ю. К. Указ. соч., с. 492. . Именно в этот полк, по своему положению авангардный, входили возглавляемые московскими воеводами отряды из Коломны, Юрьева, Костромы, Переяславля и Владимира [102] В составе полка, согласно Сказанию о Мамаевом побоище по списку Миайловского, помечены Микула Васильевич с коломенцами, Тимофей Волуевич с владимирцами и Юрьевцами, Иван Родионович Квашня с костромичами. Судя по контексту, в этом же полку был и Андрей Серкизович с переяславцами. Приведенное в одном из списков Сказания упоминание о Романе Прозоровском как воеводе Владимирского полка в других источниках отсутствует ( Моисеева Г. Н. К вопросу о датировке Задонщины. — ТОДРЛ, Л., 1979, т. 34, с. 235). . Следующий за сторожевым полк, передовой, был поручен смоленским княжатам Всеволожам [103] Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969, с. 331–333. . В полку правой руки под командованием князя Владимира Андреевича находились его воеводы Данило Белоус [104] В большинстве текстов, за исключением Никоновской летописи, Белоус заменен на Белеут. Однако такая замена ошибочна и вкралась из-за созвучия двух фамилий, одна из которых (Белеутовы) связана с московским боярским родом ( Веселовский С. Б. Указ соч., с. 292–294, 490). и Константин Кононович, а также отряды из Ельца, Мурома, Мещеры и Ярославского княжества. В большом (или великом) полку были отряды из Белоозера и Москвы под главенством самого Дмитрия Ивановича. Полком левой руки руководил Глеб Брянский. Имя этого военачальника вызывает сомнения [105] Бегунов Ю. К. Указ соч., с. 492–493. . В исправных списках Сказания о Мамаевом побоище назван Глеб Друцкий — личность вполне историческая [106] Повести…, с. 90. — Глеб Друцкий погиб в 1411 г. (Древняя Российская вивлиофика. СПб., 1896, ч. 8, с. 23). . В целом состав воевод отражал доминирующее положение московской знати, включавшей и вельмож, перешедших на службу великого князя, вассальных княжат, представителей столичного боярства.

По данным распространенной редакции Сказания о Мамаевом побоище, в Коломне к армии Дмитрия присоединились «мужи новгородцы». «Чюдно быша воинство их, и паче меры чюдно уряжено конми и портищем, и доспехом». В одном из вариантов Сказания снаряжение новгородцев описано более подробно: «Все люди нарядные, пансири, доспехи давали з города», [107] Азбелев С. Н. Сказание о помощи новгородцев Дмитрию Донскому. — В кн.: Русский фольклор. Л., 1972, т. 13, с. 87. т. е. из государственного арсенала. Это сообщение, на мои взгляд, вполне достоверно и указывает, каким путем экипировались городовые отряды [108] Вооружение горожан из княжеских арсеналов летописи отмечают с XI в. Оружие и конь давались также младшему феодалу как служебное или наградное пожалование. . Речь в данном случае идет о тяжеловооруженных воинах, многим из которых оружие вручалось, видимо, лишь временно, на срок похода.

В коломенском походном построении «мужики новгородские» занимали место в полку левой руки [109] Повести…, с. 134–135. . Участие новгородцев в Куликовской битве оспаривалось, но ныне убедительно доказано С. Н. Азбелевым [110] Азбелев С. Н. Указ. соч., с. 88 cл. — Выскажем одно дополнение. Говоря о соединении против татар русского воинства, книжник упоминает «всю Русь и словены», разумея в последних несомненно новгородцев (Повести…, с. 58). . Он прояснил реальные подробности новгородской помощи. Так, новгородский контингент, если верить распространенной редакции Сказания, возглавляли шесть командиров, что соответствовало принятой во второй половине XIV в. практике отправки в поход новгородской рати, выставляемой пятью городскими концами, иногда под общим руководством степенного посадника. К тому же имена двух посланных на Дон военачальников удалось опознать как достоверные. Далее, новгородские посадники упомянуты в списке боярских потерь на Куликовом поле, воспроизведенном Сказанием и Задонщиной. Этот факт проверяется записью о павших в битве новгородцах, которая сохранилась в рукописном синодике XVI в. новгородской Борисоглебской церкви (в Плотниках) [111] Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. М., 1977, с. 131. .