Борис Флоря - Куликовская битва. Сборник статей

В 70-е годы XV в. московское правительство, ведя борьбу с Новгородом, составило так называемый Список Двинских земель, в котором перечислялись захваченные новгородцами московские владения в Заволочье. Часть этих владений в более раннее время была подвластна Ростову. Всего в Списке указано семь крупных районов, некогда принадлежавших четырем ростовским князьям. Эти семь районов охватывали территории по нижнему течению р. Ваги и ее левому притоку р. Леди с центром в погосте Емьская Гора; по обе стороны правого притока р. Ваги р. Кулоя на всем его протяжении; по р. Юмышу — левому притоку р. Северной Двины; в верховьях р. Ваги и в бассейнах ее левых притоков рек Вели, Пежмы, а также правых притоков рек Терменге и Двиницы (три района); по течению р. Северной Двины, ее левому притоку р. Сии и правым притокам рекам Пингише и Челмахте [159] АСВР, т. III, № 16, с. 32–33. О местоположении перечисленных владений ростовских князей см.: Богословский М. М. Земское самоуправление на русском Севере в XVII в. М., 1909, т. I, с. 5, прим. 1; с. 10, 28; Прилож., с. 23, 62 и карта; Зарубин П. А . Важская земля в XIV–XV вв. — История СССР, 1970, № 1. . Владельцами перечисленных земель были ростовские князья Иван Владимирович, Федор Андреевич, Иван Александрович и Константин Владимирович. Все они происходили от князя Константина Васильевича Ростовского [160] Экземплярский А. В . Указ, соч., т. II, родословная табл. 1 (князья XVII степени и XVIII степени — князь Федор Андреевич). . Смежность владений четырех ростовских князей указывает на то, что ранее эти владения составляли единое целое и скорее всего при родоначальнике названных князей Константине Ростовском. Высокое положение в Ростовском княжестве князя Константина дает основания полагать, что этот князь в середине XIV в. владел пе только Ростовом, но и землями по рекам Ваге и Северной Двине, а также находившимся по соседству с ними вторым городом Ростовского княжества — Устюгом. В таком случае князь Андрей Федорович Ростовский должен был иметь довольно незначительный удел или не иметь его вовсе.

Из источников XV в. известен князь Юрий Бохтюжский [161] ГБЛ. ф. 304, № 603, л. 31. , получивший свое прозвище по небольшому левому притоку р. Сухоны р. Бохтюге [162] ЦГАДА, ф. 1356, on. 1. д. 309. . Здесь, очевидно, и находилось его княжество. Сохранились две грамоты этого князя, данные им основателю нескольких монастырей на русском Севере Дионисию Глушицкому [163] АСВР. т. III, № 258, 259, с. 278, 279. . Из этих грамот следует, что Юрий Бохтюжский жил в первой половине XV в. и что его отцом был князь Иван. Сопоставление этих данных с родословными князей Северо-Восточной Руси, подвизавшихся в конце XIV — первой половине XV в., приводит к заключению, что Юрий Бохтюжский приходился старшим сыном первенца князя Андрея Федоровича Ростовского Ивана [164] ПСРЛ, т, XXIV, с, 228. .

Почему же старшие потомки князя Андрея, в 1363 г. ставшего ростовским князем, правили в столь захолустном княжестве? Напрашивается единственный ответ на поставленный вопрос: очевидно, Бохтюжским княжеством в свое время владел сам Андрей Федорович, а при переходе на более высокий ростовский стол он посадил там своего старшего сына, сделав Бохтюжский удел фамильным достоянием. Таким образом, открывается возможность решить намеченную ранее задачу: был или не был владетельным князем Андрей Ростовский в конце 30-х — начале 60-х годов XIV в., когда Ростовским княжеством, его основными землями управлял его дядя князь Константин Васильевич. Формально Андрей может считаться таким князем, по обладание весьма незначительным уделом близ юго-восточных берегов Кубенского озера делало его фигурой, малозаметной в политическом отношении. Скромность владений и положения Андрея Федоровича — лишнее свидетельство главенствующей роли в княжестве Константина Васильевича, сконцентрировавшего в своих руках и все прерогативы верховной власти, и контроль над большей частью ростовской территории. Очевидно, что в 50-е годы XIV в. в Ростовском княжестве преобладали центростремительные процессы, приведшие к усилению власти одного князя. Говорить о нарастании политического распада в Ростовском княжестве в указанное время не приходится. Этот распад начался позже и под влиянием событий, определивших политические судьбы всей Северо-Восточной Руси.

К северу от Ростова лежало Ярославское княжество. Его территория включала в себя земли по обоим берегам р. Волги и нижним течениям ее притоков рек Юхоти, Которосли, Шексны; большой район от верховьев р. Ухры, левого притока р. Шексны, до водораздела р. Ухры с р. Сотью и далее на юг до р. Волги, а также нижнее течение р. Мологи до г. Устюжны включительно. Кроме того, ярославские князья обладали небольшой территорией, примыкавшей к южному берегу Кубенского озера, и значительными пространствами к северо-востоку от этого озера в бассейне р. Кубены, доходившими до верховьев уже упоминавшихся рек Вели, Пежмы и Кулоя [165] Любавский М. К. Образование…, с. 105–106. 111–113. Следует иметь в виду, что в определении территорий Заозерско-Кубенского, Моложского и Ярославского княжеств, в первой половине XIV в. составлявших единое целое, М. К. Любавским допущены некоторые неточности. .

Помимо Ярославля, местным князьям принадлежали такие города, как Молога и Устюжна. Во второй половине XIV в. в Ярославском княжестве был основан еще один город — Романов [166] РИИР, вып 2, с. 28, 101. . К Ярославлю относились также земли по р. Солонице близ крупнейших центров соляной добычи — средневековой Северо-Восточной Руси — Соли Великой и Нерехты.

Относительно политического развития Ярославского княжества в XIV в. в научной литературе была высказана мысль, что ко времени Куликовской битвы Ярославский «удел» раздробился «на множество мелких владений» [167] Тихомиров М. Н. Куликовская битва 1380 г. — Вопросы истории, 1955, № 8, с. 17. . Имеющиеся к настоящему времени в распоряжении исследователей факты рисуют дело в несколько ином свете.

Представления о феодальном делении Ярославского княжества основываются главным образом на свидетельствах родословных книг. Однако родословные книги являются источником поздним, они составлялись в конце XV–XVII в., а потому не совсем надежны при характеристике владельческих отношений внутри ярославского княжеского дома в ранний период. Гораздо достовернее сведения о ярославских князьях летописных сводов.

Летописные известия заставляют внести коррективы в представления о распаде Ярославского княжества на мелкие владения. После смерти Федора Ростиславича Черного в 1299 г. Ярославское княжество осталось единым под властью старшего сына Федора Давыда [168] У Федора Черного был еще сын Константин, но никаких намеков на его княжение в Ярославле или на существование у него удела в источниках нет ( Экземплярский А. В. Указ, соч., т. II, с. 84). Предположение А. И. Маркевича о правлении Константина в Ярославском княжестве совершенно умозрительно ( Маркевич А. И . Ярославские князья в Московском государстве. — Труды VII Археологического съезда. М., 1891. т. II, с. 83). . Давыд умер в 1321 г., оставив двух сыновей — Василия и Михаила [169] Экземплярский А. В. Указ, соч., т. II, с. 84. . Считается, что во времена этих князей и произошел первый раздел Ярославского княжества: Василий сидел на столе в Ярославле, Михаил княжил в Мологе [170] Там же. . Летописные своды действительно неоднократно сообщают о княжении Василия в Ярославле, причем подчеркивают его первенствующее положение. Так, только Василий Давыдович, единственный из ярославских князей, ездил в 1340 и 1342 гг. в Орду, вероятно, для получения там ханского ярлыка на свое княжество [171] НПЛ. с. 351: ПСРЛ, т. XV. выл. 1. стб. 54. . Зимой 1340/41 г. он принял участие в общерусском княжеском съезде в Москве и в последовавшем затем походе на Торжок [172] ПСРЛ, т. XV, вып. 1, стб. 53. . Именно за Василия выдал свою дочь Евдокию Иван Калита [173] НПЛ, с. 350 (Калита — «тесты» Василия Ярославского: ПСРЛ, т. XVIII, с. 94, под 6850 г. (о смерти жены Василия Евдокии). , что лишний раз свидетельствует о верховенстве старшего сына Давыда Федоровича в землях последнего. Что же касается младшего брата Василия Михаила, то первое летописное упоминание о нем под 1340 г. характеризует его не как моложского князя, а как наместника великого князя Симеона Гордою в Торжке [174] НПЛ, с. 352. . Видимо, до своей смерти в 1345 г. [175] ПСРЛ, т. XV. вып. 1, стб. 56. Василий Давыдович не делил власти в Ярославском княжестве. Оно оставалось единым. Следует думать, что это единство не нарушалось и в последующие полтора десятка лет. Во всяком случае под 1361 г. летопись называет лишь одного ярославского князя, отправившегося за ярлыком к хану Хызру (Хидырю русских источников), — Михаила, причем ему дано определение «Ярославский» [176] Там же, т. XVIII. с. 101. . Речь, очевидно, должна идти о Михаиле Давыдовиче, прозвище которого говорит за то, что именно он наследовал брату.