Роман Подольный - Пути народов

Если одна из этих гипотез будет доказана, многие важные факты истории можно будет увидеть в новом свете, больше узнать о древнейших передвижениях народов, о путях развития цивилизаций.

Но все доказанные и предполагаемые аргументы в пользу родства языков бледнеют на фоне гипотезы, утверждающей, что все мы, все люди мира, говорим на одном языке.

Как так?.. Конечно, каждый из нас раньше или позже с удивлением выясняет, что привычные ему формы родного языка совсем не обязательны для человеческой речи. На школьных уроках английского, немецкого или французского почти возмущаешься явно ненужным, на твой взгляд, и все-таки непременным артиклем, поражаясь, как англичанам, например, удается зато обходиться почти без падежей. Но наука о языке знает и более удивительные, с нашей точки зрения, вещи.

В речи эскимосов фразы очень трудно разбить на слова. В тюркских языках основа слова и его суффикс относительно самостоятельны и «гуляют сами по себе», оказываясь порой в отдаленных друг от друга местах предложения. У китайцев почти все слова очень короткие, односложные и вообще не меняют своей формы.

Есть языки, в которых значение слов и смысл фраз зависят от музыкального тона фразы.

Таких примеров различий между языками можно привести великое множество.

Но зато у всех языков мира — от вьетнамского до английского, от суахили до украинского, от якутского до языка индейцев аймара — есть некоторые общие черты. Ученые говорят о языковых универсалиях — правилах, действующих с одинаковой силой во всех наречиях и диалектах планеты.

Пока что нам наверняка известны далеко не все такие универсалии. И можно высказывать только предположения о том, чем объясняются многие из них. Что-то может тут зависеть просто от устройства голосового аппарата человека, что-то от глубинных, основных законов нашего мышления и так далее. Нам, естественно, больше всего бросаются в глаза отличия; для нас всего важнее, что носители этих языков не понимают друг друга. Но лингвисты-теоретики, хорошо представляющие, какие в принципе, согласно законам одной лишь теории вероятности, возможны между языками различия, считают реальное разнообразие языков отнюдь не таким уж безбрежным. Скорее наоборот.

Вот если учесть все эти обстоятельства, говорят некоторые из теоретиков, то утверждение о единственном земном языке не покажется таким уж большим преувеличением. Но коли так, то на этом языке говорили ведь и десять тысяч лет назад и много больше.

А группа американских лингвистов заходит в своей оценке языкового единства мира еще дальше. Они не только ручаются, что двести пятьдесят — триста веков назад все люди, все члены вида гомо сапиенс, говорили на этом же самом «едином» языке, но и готовы приписывать владение им даже неандертальцам. А недавние опыты по обучению обезьян условной речи продемонстрировали якобы, что фразы, составленные шимпанзе, подчиняются некоторым законам все того же «единого» языка. (Правда, обучали-то обезьяну люди. Об этом забывать все-таки нельзя).

Было высказано также предположение, что некоторые черты «единого языка» не усваиваются ребенком в процессе обучения, но наследуются им. Автор его ссылался на общеизвестные способности, проявляемые каждым ребенком, осваивающим родной язык. Те самые способности, о которых Корней Чуковский писал в своей книге «От двух до пяти». Вот цитата из нее, которая «льет воду на мельницу» этой гипотезы:

«Страшно подумать, какое огромное множество грамматических форм сыплется на бедную детскую голову, а ребенок как ни в чем не бывало ориентируется во всем этом хаосе, постоянно сортируя по рубрикам беспорядочные элементы услышанных слов и при этом даже не замечая своей колоссальной работы. У взрослого лопнул бы череп, если бы ему пришлось в такое малое время усвоить то множество грамматических форм, которое так легко усваивает двухлетний лингвист. И если изумителен труд, выполняемый им в это время, то изумительнее та беспримерная легкость, с которой он этот труд выполняет».

Лингвистика тут в лице отряда своих представителей, правда очень небольшого, посягнула на чужие владения, не зная притом дорог по ним. А современная биология категорически против гипотезы о наследовании любых приобретенных способностей, к числу которых пришлось бы отнести и врожденное знание законов речи. Впрочем, огромное большинство лингвистов тоже отметает возможность наследования языковых знаний.

Что же, это лишний раз подчеркивает нашу одаренность: приятно же сознавать, что хоть ты и не гений, да был им в раннем детстве.

Но вернемся сейчас и от древнейших праотцов и от детей ясельного возраста в более конкретную и близкую историю. Обратимся к людям, которым обязаны своей речью и фундаментом своей культуры все, кто говорит сегодня на русском, украинском, белорусском, сербохорватском, польском, болгарском, чешском, словацком, македонском и словенском языках.

Обратимся к общим предкам всех славянских народов — древним славянам.

Как полагают языковеды, три, четыре или пять тысяч лет назад племена, от которых еще только должны были произойти германцы, славяне, балты (литовцы и латыши), жили вместе на сравнительно небольшой территории и говорили на диалектах одного и того же языка.

Позже диалекты «разошлись», став отдельными языками, и на карте мира, которую тогда некому было составить, впервые появились германцы, славяне, балты.

(Искать славянские племена в намного более далеком прошлом бессмысленно, так же как бессмысленно искать, где жили пять тысяч лет назад древние греки. Замечательный русский историк В. О. Ключевский писал по поводу таких попыток:

«Историческая этнография, изучая происхождение всех этих (древних) народов, пыталась выяснить, какие из них принадлежали к кельтскому и какие к германскому или славянскому племени…» Но «эти племенные группы, на которые мы теперь делим европейское население, не суть какое-либо первобытное извечное деление человечества: они сложились исторически… в свое время каждая»).

Никто не мог в то далекое время пометить на карте, где именно живут славяне, где германцы, а где, скажем, кельты… Поэтому спустя тысячи лет одним из самых сложных вопросов истории стала проблема прародины славян. Где же жили первые славянские племена?

Мы примерно знаем, что германцы, например, обитали три тысячи лет назад на крайнем севере Германии, в Дании и на юге Скандинавского полуострова. Только в середине и конце первого тысячелетия до нашей эры и в начале первого тысячелетия нашей эры германские языки распространились по всей теперешней территории Германии; только в середине первого тысячелетия нашей эры они перемахнули, вместе с англами и саксами, в Англию; только в самые последние столетия германская семья языков, представленная в данном случае английским языком, стала «хозяйкой» Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии, завоевала сильные позиции в Южной Африке. И центром, откуда началось это «лингвистическое нашествие» и были, вероятно, нынешняя маленькая Дания, Южная Норвегия и Южная Швеция.