Александр Филюшкин - Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.

В XVI в. среди землевладельцев Переяславского уезда также упоминаются Жуковы. Еще в 1511/12 г. в купчей с отводом С. В. Редрикова у своих «братеничеи» С. В. и М. В. Редриковых на половину деревни Стоской в Верхнедубенском стане четвертым послухом был записан «Власко Иоанов с(ы)нъ Жукова» [541] АРГ, 1505–1526 гг. № 91. С. 96 [Подлинник]. . Его родство с новгородским помещиком И. Жуковым неясно. Возможно, В. И. Жуков был сыном Иванки Жукова сына дьяконова, в 1500/01 г. — писца полюбовной разъезжей грамоты на землю Пореевскую Т. П. Замыцкого от Мериновской и Иванковской земли Троице-Сергиева монастыря, находившихся в Переяславском уезде [542] АСЭИ. Т. 1. № 632. С. 544–545 [Подлинник]. . Однако этой версии как будто косвенно противоречит неграмотность послуха В. И. Жукова, не оставившего свою подпись на грамоте.

В правление царя Ивана IV Васильевича Грозного Жуковы сохраняют остатки каких-то владений в Переяславском уезде. По мнению Ю. Г. Алексеева, это было связано с опричной земельной политикой [543] Алексеев Ю. Г . Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси ХV–ХVІ вв.: Переяславский уезд. М.; Л., 1966. С. 210. . Действительно, в 1566 г. опричник Гавриил Константинов сын Жуков был писцом поручной грамоты, составленной на освободившегося из литовского плена воеводу З. И. Очина-Плещеева [544] Кобрин В. Б . Опричнина. Генеалогия. Антропонимика: Избранные труды. М., 2008. С. 40. . В настоящее время установить принадлежность Г. К. Жукова к одной из указанных выше фамилий Жуковых не представляется возможным. Предположение А. Л. Корзинина о том, что Г. К. Жуков был выходцем «из верхов уездного служилого дворянства, из городовых детей боярских» [545] Корзинин А. Л . Государев двор Русского государства в доопричный период. С. 274. , не подкреплено ни одним из свидетельств источников. Грамотность Г. К. Жукова косвенно свидетельствует в пользу его происхождения, скорее всего, из приказной семьи.

В писцовой книге Полоцкого повета стрелецкий голова Федор Жуков чаще всего фигурирует как Федор Скуратов или Федор Грибакин. В волости «Невердовская кубок» его крестьяне вели активную хозяйственную деятельность [546] Иван Грозный — завоеватель Полоцка. С. 193. Л. 162. . В Турунтовской волости Ф. С. Грибакину сыну Жукову было пожаловано 9 деревень, 6 починков и одна пустошь, в которых в 13 дворах проживало 15 человек. При этом за ним было «пашни добрые земли 167 четий да перелогу 31 четь и обоего 198 четий в поле, а в дву потомуж, сена по лугом и по дубровам 390 копен, лесу пашенного кустарю 202 десятинъ, а непашенного лесу бору 153 десятины, да поверстного лесу в розных местех 26 верстъ, а поперег на 10 верстъ». Писец подчеркивал, что, в отличие от других помещиков, «велено за Федоромъ за Грибакиным поместья учинити на 200 четий, и оклад его за ним учинен весь сполна» [547] Там же. С. 217–222. Л. 187–191 об., С. 224–225. Л. 193 об., С. 227. Л. 195 об. . Помимо этого, Ф. С. Грибакину Жукову на время службы была выделена оброчная пашня за Покровскими воротами между р. Полотой и дорогой, которой жители ездили к Спасскому и Евфросиньеву монастырю напротив Стрелецкой слободы («города») [548] Там же. С. 416. Л. 382. .

Несколько владений в Полоцком повете имели Жуковы. Так, например, Невельскому сыну боярскому Дмитрию Кузьмину сыну Жукову в Покровской волости дали у р. Великой две деревни из четырех дворов, в которых проживало 3 человека. Ценность этому небольшому поместью придавала «добрая земля» на 75 четей, пашенный лес на 20 десятин и непашенный на 40 десятин. Близким по размеру было поместье Д.К. Жукова в Нищенской волости. Всего ему должно было принадлежать владений «на 400 четий в поле, а в дву потомуж». Однако, в отличие от Ф. С. Грибакина Жукова, из этого оклада ему «не дошло… 265 четий с осминою без получетверика осминного в поле, а в дву потомуж».

По соседству с Д. К. Жуковым располагалось общее поместье земляков и родственников Якова, Вешняка, Андрея и Фотия Игнатьевых детей Жуковых. В Покровской волости им принадлежало три деревни, где было семь дворов и крестьян, доброй земли с перелогом 150 четей, 63 десятины пашенного и 30 десятин непашенного леса. В Нищенской волости братья владели поместьем на 88 четей, а в Межевской — на 46 четей. При этом Я. И., В. И. и А. И. Жуковым из их оклада «с невелским поместьем на 450 четий, и не дошло въ их оклады добрые земли 204 чети в поле, а в дву потомуж». За Ф. И. Жуковым было «велено поместья учинити и с невелским поместьем на 200 четий, и не дошло въ его оклад добрые земли 134 чети с осминою в поле, а в дву потомуж» [549] Там же. С. 265–268. Л. 235–238 об., С. 341–342. Л. 312–312 об., С. 373–374. Л. 339–340 об. . Таким образом, как и в предыдущих случаях, невельские дети боярские, прибыв для обороны Полоцка и Полоцкого повета, не были в полной мере обеспечены землей.

ДЕДЕВШИНЫ. Представители рода Дедевшиных происходили из рода дворовых детей боярских московских великих князей. К рубежу ХV–ХVІ вв. Дедевшины сильно измельчали и связали свою судьбу с удельными князьями. В XVI в. старинные вотчины Дедевшиных располагались в Дмитровском и Угличском уездах. Однако до середины XVI в. центром их владений оставалось село Троицкое Дедевшино, находившееся в Горетовом стане Московского уезда. Позднее здесь они выкупали некоторые свои «искони» вечные вотчины [550] Например, см.: АСЗ. Т. 2. № 119. С. 121–122 [Список 1632 г.]. . 12 августа 1524 г. Иван Иванович Дедевшин упоминался как ясельничий дмитровского, кашинского и звенигородского князя Юрия Ивановича [551] АРГ, 1505–1526 гг. № 231. С. 235 [Список 1534 г.]. . Его родственники Федор Зародин и Артем Лунины дети Дедевшина были дворянами угличского князя Дмитрия Ивановича Жилки [552] ТКДТ. С. 206. Л. 154 об. . Проня Бекетов сын Дедевшин служил Старицкому и Верейскому князю Андрею Ивановичу. В 1537 г. во время восстания за Вышним Волочком на р. Цне он предал своего сюзерена и с тремя дворянами бежал из стана князя А. И. Старицкого [553] ПСРЛ. Т. 28. М.; Л., 1963. С. 356. Л. 425; Тихомиров М. Н . Русское летописание. М.,1979. С. 222. Л. 425. Подробнее об этом событии, например, см.: Кром М. М . «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х гг. XVI в. М., 2010. С. 203–204. .

После окончательного перехода на великокняжескую службу Дедевшины были испомещены в западных уездах Русского государства. Согласно Дворовой тетради, в 1550-е гг. шестнадцать Дедевшиных служили как из Дмитрова и Углича, так и из Белой и Вязьмы [554] ТКДТ (по указ.). . Среди них в середине списка дворовых детей боярских по Дмитрову были записаны «Киприян, да Гриша, да Роман, да Иванец Ивановы дети Дедевшина. Иванец убит громом» [555] Там же. С. 132. Л. 99 об. .

Еще в 1546/47 г. братья Дедевшины выступали послухами в купчей грамоте видного московского дворянина Ф. И. Сукина, выходца из приказной среды. Он покупал у Анны Александровой дочери Огарева, вдовы Ивана Коки Дедевшина, вотчину умершего — деревни Голубчиково и Лежнево. Она также находилась в Горетове стане. Благодаря этому акту выясняется, что зятем ближайшего родственника К. И. Дедевшина, Никиты Нестерова сына Дедевшина, был видный представитель тверского боярства Андрей Петрович Житов (из рода Бороздиных). На обороте купчей было отмечено, что «послух Кипреян Иванов сын Дедевшина и в братьи своей место руку приложил» [556] АСЗ. Т. 3. № 415. С. 340 [Список 1636 г.]. . Неясно точно когда, но приблизительно в те же годы Ф. И. Сукин купил у Дедевшиных село Троицкое Дедевшино со всеми пустошами и угодьями, которые позднее он завещал своему племяннику, будущему думному дворянину Василию Борисовичу Сукину. 20 января 1607 г. последний в качестве вклада на вечное поминание отдал эту свою куплю, бывшую старинную вотчину Дедевшиных, властям Успенского Свияжского монастыря [557] Там же. № 416. С. 340–341 [Список 1636 г.]. .