Александр Филюшкин - Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.

По-видимому, поземельные связи с влиятельной семьей Сукиных, из среды которой вышло несколько думных чинов уже в XVI в., способствовали началу карьеры К. И. Дедевшина. В 1560–1562/63 гг. вместе с Г. С. Плещеевым и подьячим Федором Козловым он был писцом и межевщиком в Рязанском уезде [558] Там же. Т. 4. № 496. С. 364–365, № 497. С. 375. Л. 1123 об. [Копии 1780-х гг.]; Памятники русской письменности ХV–ХVІ вв.: Рязанский край / Изд. подг.: С. И. Котков, И. С. Филиппова; под ред. С. И. Коткова. М., 1978. № 33. С. 45. Л. 7; и др. — А. Л. Корзинин, не обратив внимания на состав писцовой комиссии и взяв без проверки ошибочные данные В. Н. Сторожева и П. Н. Милюкова, пришел неверному выводу о том, что К. И. Дедевшин был писцом в Рязанском уезде еще в 1551–1553 гг. ( Корзинин А. Л. Государев двор Русского государства в доопричный период. С. 430). . Будучи членом Государева двора, К. И. Дедевшин за службу получил поместье под Москвой. В 1567–1569 гг. в волости Воиничи Рузского уезда за ним было записано поместье с центром в сельце Кучино на р. Мологоще. К нему тянуло 10 деревень и две пустоши, «пашни худые земли в одном поле двесте пятьдесят одна четь, да перелогу сорок семь чети. И обоево пашни и перелогу двесте девяносто восмь чети в одном поле, а в дву потому ж». Писцы отмечали, что К. И. Дедевшину «за доброю с наддачею двесте чети, а наддано ему девяносто восмь чети». Ему также принадлежали «сена сто осмнатцать копен, лесу пашенного кусторю всего дватцать десятин» [559] Материалы для истории Звенигородского края. Вып. 4. С. 150–151. Л. 252 об. — 254 об. .

В 1569 г. бывший дмитровский сын боярский, а ныне дьяк К. И. Дедевшин стал видным помещиком Полоцкого повета. Владения дьяка находились в Покровской волости. Ранее они принадлежали Ивану Пустошкину, а до него потомку самого известного, знатного и богатого полоцкого боярского рода — пану Петру Дмитриевичу Корсаку. Всего к К. И. Дедевшину отошли «21 деревня, да 3 починка, да 7 пустошей, а в них 33 дворы да двор пустъ, а людей в них 34 человека, пашни добрые земли 150 четий, а середине 152 чети, да перелогу 92 чети и обоего добрые середине и перелогу 394 чети в поле, а в дву потомуж». Ему был учинен оклад в 400 четей «в поле, а в дву потомуж», из которых в оклад не дошло всего 6 четей!

При этом за К. И. Дедевшиным еще было сено «по лугом и по дубровам 748 копен, лесу пашенного поросли 294 десятины, а непашенного лесу бору 308 десятин, да лесу ж пашенного и непашенного в розных местех в длину на 30 верстъ, а поперег на 13 верстъ». К угодьям, где его крестьяне ловили рыбу, относились озера Ясо, Олело, Колпино, Тележно, еще одно Колпино и по половине озер Белое и Островито. Таким образом, по сравнению с рузским поместьем материальное обеспечение К. И. Дедевшина, несомненно, улучшилось.

К. И. Дедевшин заверял писцовые описания волостей Полоцкого повета. Вместе с дьяком Грибаном Дмитриевым он собирал оброчные деньги в казну. Крестьяне К. И. Дедевшина вели интенсивную хозяйственную деятельность в лесах, озерах и на р. Великой [560] Подробнее о его владениях см.: Иван Грозный — завоеватель Полоцка. С. 67–72. Л. 18–22 об., С. 172. Л. 143, С. 232. Л. 200 об., С. 264–265. Л. 234–235, С. 274–283. Л. 244–252 об. .

Интересно отметить, что, подобно представителям рода Нееловых и Поскочиных, ближайшие родственники полоцкого дьяка К. И. Дедевшина встречаются в 1588–1589 гг. на поместьях в Ржевском уезде [561] Писцовая приправочная книга 1588–1589 гг. уезда Ржевы Володимеровой. № 267. С. 279–280. Л. 524–525 об., № 295. С. 294–295. Л. 563 об. — 565 об., № 297. С. 296. Л. 568 Oб. — 569. . Кроме того, явно прослеживается косвенная связь между составами фамилий рузских и полоцких помещиков. В обоих уездах служили представители таких семей, как Болотниковы, Бурцовы, Калитины, Кобылины, Нееловы, Полибины, Поляниновы (Полениновы), Поскочины и Челищевы [562] Ср.: Там же (по указ.); Иван Грозный — завоеватель Полоцка (по указ.). .

ЗМЕЕВЫ. Согласно родословным источникам ХVІ–ХVІІ вв., в Русском государстве было два дворянских рода, чьи представители носили фамильное прозвище Змеевы. Первый из них был старшей ветвью старомосковского служилого рода Беклемишевых. Их старинные владения, помимо Московского, располагались в Переяславль-Залесском, Радонежском и Юрьев-Польском уездах [563] Подробнее о представителях этого рода в ХV–ХVІ вв., например, см.: Савёлов Л. М . Родословные записи (Опыт родословного словаря русского древнего дворянства). М., 1906. Вып. 1. С. 159; Леонтьев А. К . Образование приказной системы управления в Русском государстве: Из истории создания централизованного государственного аппарата в конце XV — первой половине XVI в. М., 1961. С. 30; Алексеев Ю. Г . Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси ХV–ХVІ вв. С. 26, 31, 43; он же . У кормила Российского государства: Очерк развития аппарата управления ХІV–ХV вв. СПб., 1998. С. 97, 99, 111, 164, 185, 202, 289; Веселовский С. Б . Исследования по истории класса служилых землевладельцев. С. 11, 13, 167, 371, 455–457, 491; Зимин А. А . Россия на пороге нового времени: Очерки политической истории России первой трети XVI в. М., 1972. С. 270–271; Черкасова М. С . Землевладение Троице-Сергиева монастыря в ХV–ХVІ вв. М., 1996. С. 34, 98, 182, 240; Станиславский А. Л . Труды по истории государева двора в России ХVІ–ХVІІ вв. С. 241, 249, 284, 285, 338, 378; Кириченко Л. А . Актовый материал Троице-Сергиева монастыря 1584–1641 гг. как источник по истории землевладения и хозяйства. М., 2006. С. 65, 112, 180, 184–185; и др. . Змеевы происходили от Федора Васильевича Змея, старшего внука боярина Федора Елизаровича Беклемиша. Их однородцами также были дворянские семьи Шулепниковых, Щепотьевых, Княжниных, Фроловых и Орловых. В первой половине — середине XVI в., если верить сведениям родословных росписей, ни один из представителей рода Змеевых-Беклемишевых не носил имя Яков [564] ОР РГБ Ф. 178. Музейное собрание. № 9465. Л. 92 об.; Там же. Ф. 256. № 349. Л. 249–251, № 350. Л. 291–292 об.; Там же. Ф. 205. Собрание рукописей ОИДР. № 180. Л. 93 об. — 95; Там же. Ф. 310. Собрание В. М. Ундольского. № 813. Л. 147 об. — 148 об.; РГАДА. Ф. 181. Рукописный отдел Библиотеки МГАМИД. № 173/278. Л. 362–366; ОР РНБ. Собрание М. П. Погодина. № 597. Л. 41–43; РИИР. М.,1977. Вып. 2 / Сост. М. Е. Бычкова; под ред. А. А. Новосельского и Л. Н. Пушкарева. С. 171–172. Л. 163–165 об.; и др. . Правда, они дают неполную информацию и иногда противоречат себе. Так, например, в Румянцевском списке 1-го извода Патриаршей редакции родословных книг в конце XVI в. утверждалось, что «у Федора у Змея дети: Василеи Керенбеи, да Тимофеи, да Володимер, да Иван Спячей, да Юрья, да Ондрей; те все бездетны, опричь Керенбея. А у Керенбея сын Володимер». Однако здесь же утверждалось, что у «Спячего дети: Ондрей да Данило. А у Семена дети: Федор да Галахтион» [565] ОР РГБ. Ф. 256. № 349. Л. 249 об. .

Второй род Змеевых также происходил из числа потомков старинного боярского рода Владимиро-Суздальского ополья. Они являлись однородцами и старшими родственниками Добрынских. У Дмитрия Константиновича Зайца, предка Зайцевых, Телегиных, Поджогиных и Бирдюкиных, было семь сыновей, из числа которых шестым был Андрей Змей [566] РИИР. Вып. 2. С. 73. Л. 627 об. . В конце XIV–XV в. ближайшая родня и потомки Андрея Дмитриевича Змея связали свою службу с Тверским великим княжением. Осенью 1485 г. Иван Змеев сначала вместе с тверским и кашинским великим князем Михаилом Борисовичем бежал из осажденной Твери в ВКЛ. Однако затем, поняв бесперспективность продолжения борьбы против московского великого князя Ивана III Васильевича и его соправителя великого князя Ивана Ивановича Молодого, Иван Змеев отъехал от своего государя, «занеже зде (т. е. в Твери — А. К .) жены ихъ поосталися». Таким образом, он перешел на службу в Русское государство [567] ПСРЛ. Т. 24. М.,2000. С. 236. Л. 337, под 6994 г. (сентябрьский стиль). . Судя по Дворовой тетради начала 50-х гг. XVI в., его потомки Змеевы были лишены своих владений в Тверской земле, получив взамен поместья в Калуге и Мещовске, расположенных в Поочье [568] ТКДТ (по указ.). .