Александр Филюшкин - Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.

1570-е гг. протекали в Полоцкой земле достаточно спокойно. Шло развитие дворянского землевладения, строительство городов и крепостей. Война оставалась фоном земного существования. Но к мелким стычкам все привыкли, а крупных боевых действий не было и не предвиделось. В 1572–1576 гг. Речь Посполитая погрузилась в пучину политических неурядиц, связанных с первым и вторым бескоролевьями, и ей было не до Полоцка — шутка ли, монарха выбираем. В 1577–1578 гг. эпицентр военных действий переместился в Прибалтику. Поэтому вплоть до конца 1570-х гг. полоцкая проблема перестала быть злободневной и только периодически поднималась в ходе дипломатических дебатов.

Наиболее подробно проблема Полоцка обсуждалась во время посольства С. Крыского 1578 г. Оно должно было добиться признания Россией легитимности избрания Стефана Батория на престол Речи Посполитой и как-то попытаться урегулировать военный вопрос. Россия и Польша пребывали в несколько странном стоянии «ни мира, ни войны» — предыдущее перемирие 1570 г. закончилось в 1573 г., а нового из-за бескоролевий заключено не было. В то же время на границе России и Речи Посполитой не произошло и эскалации военных действий — Россия закреплялась в Ливонии (знаменитый поход 1577 г., покоривший почти всю Ливонию), но в отношении своего западного соседа новых планов не строила, вполне удовлетворенная захватом Полоцка в 1563 г.

Избрание Стефана Батория польским королем не только больно укололо самолюбие проигравшего выборы Ивана Грозного. Ведь русский царь искренне считал «семиградского воеводишку» худородным по сравнению с державным Рюриковичем. Поэтому русская сторона на переговорах 1578 г. заняла позицию отстаивания легитимных, законных властей. В этом контексте и всплыла тема Полоцка. Бояре заявили, что Великое княжество Литовское после пресечения династии Ягеллонов — законная вотчина Рюриковичей как самых генеалогически близких к Ягеллонам правителей:

«И как Бог своим милосердием нас, смиренных раб своих, прослави, то во всей вселенней ведомо, также и братия наши, короли полские и великие князи литовские от ведомого государьства и ведомые государи были. Почон от великаго Владимера, просветившаго Рускую землю святым крещением, что взял город Полотцк, и Рогволодову полотцкого князя дщерь Рогнедь взя за себе. И от тое Рогнеди родил сына Изяслава и посади его опять на Полотцку. А у Изяслава сын Бречислав, а у Бречислава сын Всеслав, а у Всеслава дети Борис да Ростислав, а у Бориса сын Рогволод. А рогволодовых детей Василия да Ивана да Ростислава князь великии Киевской Мстислав Володимерович Манамаш Смоленской за непослушанье поймавши да сослал в Царьгород в заточенье. А гетманы литовские со страхованья великаго князя Мстислава Киевскаго приложишася дань давати королю Угорскому. А города, которые ныне за королем Полским, те были обладания князьями черниговскими и Галицкими и смоленскими и киевскими. И оттоле вилняне взяли себе ростиславлих детей Рогволодовича на государство, Давила да Мовколда, а давилов сын Вид, его ж люди Волком звали. А Видов сын Пройден, а Проидене сын Витин, а Витиненев сын князь великии Гедиман Литовской. А Гедиманов сын князь великии Олгерд. А Олгердов сын король Ягаило, а Ягаилов сын Андрей Казимер. А Казимеров сын Жигимонт. А Жигимонтов сын Жигимонт Август по ся места. И те были славные великие государи, наша братия, по всей вселенней ведомы. И по коленству нам братия. И по потому и Корона Полская и Великое княжство Литовское наша вотчина, что того роду не осталося никого» [648] ОР РНБ. Основное собрание, Q ІV–33. Л. 33–34 об. .

Таким образом, бояре, предвосхищая речи послов, заявили, что Полоцк еще в древности подчинился киевским князьям, Мономаху и его потомкам, которыми и являются московские Рюриковичи. Поэтому в 1563 г. Иван Грозный только восстановил справедливость, вернул Полоцк обратно. Сейчас надо бы справедливость закрепить:

«А Полотцкое княжство также Бог нам поручил, за неправду брата нашего Жигимонта Августа короля, что вступился в нашу отчину в Лифлянскую землю. И ныне Божья воля ссталося, брата нашего Жигимонта Августа короля в животе не стало, и той вотчине Полотцкой вотчича оприч нас никого нет. А государь ваш той вотчине не есть вотчичь. И он бы к той нашей вотчине к городу к Полотцку поступился Полотцкого повету города Лукомля с волостьми, города Белмаки с волостьми, города Чашников с волостьми, города Бобынича с волостми, города Голубича с волостми, города Улы с волостьми, которой в незгоду Божия посланья взяли, города Копца, той ж Дисна с волостми, города Мерешковичи с волостми, города Дрыси с волостми, города Лепля с волостьми, города Лебедка с волостьми, города Ушача с волостьми, и весь Полотцкой повет» [649] Там же. Л. 37 об. — 38. .

Таким образом, в 1578 г. Россия предъявила Речи Посполитой территориальные претензии на оставшиеся городки-крепости Полоцкой земли, последовательно воплощая в жизнь принцип: «Перешла столица — перешла вся земля» (т. е. с Полоцком должен отойти весь повет). Дипломаты Речи Посполитой предложили поделить повет «по письму Яна Скротошина» [650] Там же. Л. 77. .

Проект перемирия, составленный в Москве в январе 1578 г., был обречен на неудачу. Он предполагал трехгодичное прекращение военных действий на условиях «кто чем владеет» на момент заключения договора [651] Тексты перемирных грамот см.: КПМ-II. № 17, 18. С. 29–38; РГАДА. Ф. 79. Сношения России с Польшей. On. 1. Кн. 10. Л. 469–481; Оп. 2. № 1. Л. 55–62 об.; Оп. 3. Д. 32; ОР РГБ. Ф. 304. Доп. II. № 17. Л. 276 об. — 287 об. . После победоносного похода 1577 г. значительная часть Ливонии оказалась под контролем войск Грозного, и это, естественно, не могло устроить Батория. В Полоцкой земле на период перемирия король обязывался не нападать на полоцкие пригороды. Все это было шатким основанием для урегулирования ситуации, поскольку по большому счету не устраивало ни Россию, претендовавшую на весь Полоцкий повет, ни Речь Посполитую (не смирившуюся с утратой части этого повета во главе с Полоцком). В итоге перемирие 1578 г. не было утверждено королем Стефаном. У него были другие планы решения полоцкого вопроса.

При избрании Батория в Варшаве он поклялся, что освободит от Московита всю Ливонию — к этой клятве апеллировали литовские послы при заключении Ям-Запольского перемирия в декабре 1581 г. [652] Грамота Д. Елецкого к Ивану IV, присланная с гонцом П. Толстым 18 декабря 1581 г. // [ Успенский Ф. И .] Переговоры о мире между Москвой и Польшей в 1581–1582 гг. С. 56. Выступая перед шляхтой на сеймах в 1578 г., король не жалел красноречия. Он говорил, что если Речь Посполитая немедленно не ввяжется в войну с Россией — ей грозит гибель: шляхта будет истреблена московским тираном, над женами надругаются, детей продадут в рабство, а Польшу ждет позор и поругание у соседних народов [653] Новодворский В . Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитой (1570–1582). СПб., 1904. С. 71. .