Дмитрий Прусаков - Раннее государство в Древнем Египте

Нужно отметить, что среди возвышенностей Дельты, для которых характерна минимальная толщина аллювия, особенно выразительны так называемые "черепашьи спины" ("turtlebacks") — остатки крупных наносных образований плейстоценовой эпохи, которые имеют вид песчаных холмов, раскинувшихся на общей площади ок. 5200 км2 Эти образования, малодоступные для разливов, были или вовсе свободны от ила, или покрыты лишь незначительными его слоями и потому плохо подходили для земледелия, хотя иногда годились для выпаса скота. Однако "черепашьи спины" группировались главным образом в центральной и юго-восточной Дельте [ Butzer 1959с, Fig. 5; 1975, fig. 2; 1976, fig. 4], на остальной же территории ее рельеф ограничивался отдельными небольшими возвышенностями, примером которых могли бы послужить городища Таниса или таких древнейших северных поселений Низовья, как Буто и Бехдет [ Von der Way 1992 ]. Иначе говоря, в дополнение к вышесказанному, мощность аллювиального слоя в областях, спускавшихся к морю, в основном должна соответствовать своему верхнему установленному пределу, тем более что общий уклон Дельты способствовал накоплению максимального количества речных отложений в первую очередь на ее низовых землях.

Рассмотренные литостратиграфические данные позволяют гораздо лучше представить себе экологическую ситуацию, складывавшуюся в дельте Нила по мере того, как Фландрская трансгрессия Средиземного моря вступала в кульминационную фазу (IV тыс. до н. э.). Принимая во внимание, что современное положение береговой линии Нижнего Египта в целом определилось к VI тыс. до н. э., когда уровень моря в ходе трансгрессии достиг отметки — 10+12 м [ Stanley, Warne 1993b ], а поверхность изостатически стабильной области Дельты в основном была ниже сегодняшней на такую же величину, рассмотренная нами [ Прусаков 1999в ] геофизическая полемика о реальности подъема Мирового океана над его сегодняшним уровнем [ Каплин 1973; Pirazzoli 1996 ] для историка Египта, по-видимому, теряет актуальность, поскольку на пике Фландрия дельта Нила, с учетом геометрии ее продольного профиля [ Wilson 1955 ], была бы подтоплена морем на весьма обширном пространстве даже в том случае, если бы глобальная трансгрессия ограничилась лишь современным нулем глубин, и никакого превышения нынешнего уровня Средиземного моря у египетских берегов [ Butzer 1959b ] не было [ Pirazzoli 1987 ].

Таким образом, благодаря современным литостратиграфическим данным наша гипотеза о затоплении додинастической Дельты и массовой миграции ее населения в Долину накануне зарождения в Египте раннего государства [ Прусаков 1994, 1999б ] получает дополнительное обоснование. Учтем, что древнеегипетская мифологическая традиция сохранила предание, будто Осирис — первый царь Египта — взошел на престол после великого потопа, покрывшего землю [ Naville 1904 ]. О потопе, предшествовавшем утверждению династической власти в Египте, писал Манефон [ Palmer 1861 ]. Потоп фигурирует и в преданиях о древнейших городах-государствах Месопотамии [ Дьяконов 1997б ], в связи с чем примем к сведению тезис об упадке ок. 3000 г. до н. э. сирийских колоний Урука в сочетании с тем обстоятельством, что этот город находился на расстоянии всего нескольких десятков километров от древней береговой линии Персидского залива [ Astour 1995 ].

Раннединастическая эпоха, которой государство фараонов обязано своим рождением, не обойдена вниманием исследователей, хотя и снискала его куда меньше, чем "царство " пирамид или новоегипетская "империя". В целом отраженные научной литературой представления о раннем государстве на берегах Нила сливаются в образ вполне оформившейся централизованной державы, которой до окончательной гегемонии в Египте оставалось лишь пресечь внутренние смуты, временами вспыхивавшие в отдельных регионах страны. При работе с теми же документальными материалами, которые легли в основу этой поныне превалирующей версии раннеегипетского политогенеза, у нас, однако, составилось совершенно иное впечатление о его ходе и плодах. Будучи усилено палеоэкологическими данными о климате и вмещающем ландшафте архаического Египта, оно воплотилось в гипотезу, выдвигаемую в настоящей главе.

Характер и ассортимент археологических источников, освещающих историю архаического Египта (Раннего, или Тинитского царства) [ Edwards 1971, Emery 1961; Helck 1987; Proussakov 2001; Wildung 1981 ], таковы, что его исследователь порой вынужден двигаться едва ли не в потемках. Письменные памятники, за неразвитостью письма, практически отсутствуют. Важнейшими документами так называемой 0-й династии являются церемониальные шиферные плитки (палетки) и каменные навершия царских палиц [см., н-р: Quibell 1898b, Taf. XII, XIII; 1900, pl. XXVI В, С; XXIX] с вырезанными на них реальными или символическими сценами из жизни, чаще всего ритуального свойства. Интерпретация именно такого рода информации служит основой для научных реконструкций исторического процесса на заре династической эпохи в Египте, что — по понятным причинам — не может не порождать сомнений в их достоверности.

В частности, распространенное толкование сюжета на палетке Нар-мера как окончательное объединение им Верхнего и Нижнего Египта в целостное государство более чем спорно — а на наш взгляд, попросту не соответствует действительности [ Прусаков 1999в, 2001 ]. Гораздо правдоподобнее выглядит точка зрения, что этот памятник рассказывает о победе (пусть и очень важной) тинитского правителя лишь над одним из нижнеегипетских племен, которое, возможно, символизировал знак гарпуна рядом с поражаемым Нармером вражеским вождем ( recto палетки) и в когтях "царской" птицы — сокола ( verso , над лодкой) [ср.: Newberry 1914 ].

Источники I и II династий отличает более конкретный и систематический характер, благодаря чему ученым удается достаточно живо воссоздавать отдельные детали политико-административно-хозяйственной практики нарождавшегося государства и в целом социально-экономических отношений в архаическом Египте. К этим источникам относятся, во-первых, оттиски и образцы всевозможных цилиндрических печатей из камня, слоновой кости или дерева; эти печати, будучи, по-видимому, месопотамского происхождения, использовались в Египте очень долго, до Старого царства включительно [ Boehmer 1974; Kaplony 1963; Kelley 1973 ].

Другим важным видом раннединастических памятников являются разрисованные пластинки из дерева или слоновой кости, в том числе древнейшие фрагменты египетских анналов, фиксировавшие в изобразительной форме основные события того или иного года царствования [ Emery 1938, fig. 8; pl. 17, 18; Garstang 1905, fig. 1, 3; Petrie 1900, pl. XI, 14; XII, 1, 2; XV, 16; XVII, 26, 29; 1901b, pl. III A, 5, 6; X, 2; XI, 2]. По тому же принципу потом были созданы и анналы Палермского камня, которые обычно датируются началом V династии [cp.: Helck 1970с ], но повествуют в хронологической последовательности и о главных событиях периода правления царей первых двух династий. Палермский камень, таким образом, также принадлежит к важнейшим источникам исследования Раннего царства древнего Египта, хотя его информационный потенциал ограничен тем, что I и II династии представлены здесь летописью преимущественно культовых мероприятий, среди которых теряются, например, факты военно-политической истории [ Schäfer 1902, Taf I, 3, 2, 10; 4, № 8]. Этот недостаток отчасти компенсируют архаические рисунки на скалах в пустынях Египта сцен воинского триумфа тинитских правителей — их своего рода отчеты об удачных военных экспедициях, пробивавших египтянам пути к источникам сырья (прежде всего к медным копям Синайского полуострова); о внешне- и внутриполитических коллизиях того времени кое-что можно узнать также из изображений на осколках каменных стел и сосудов для хранения продовольствия [ Emery 1961, fig. 22; Quibell 1900, pl. XXXVI–XXXVIII; Quibell, Green 1902, pl. LVIII].