Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Бахтин склоняется к версии о том, что «Ванинский порт» действительно сочинил Александров. Хотя подкрепляет свою позицию оригинально: мол, текст лагерника значительно слабее широко известной песни — а значит, его дополняли и шлифовали в течение последующих десятков лет. В устах филолога такая аргументация звучит, как минимум, наивно. На мой взгляд, мы имеем дело с очередной необоснованной претензией на авторство. Собственно, определённые сомнения закрались и в душу самого Бахтина. Он пишет: «Требует некоторых уточнений рассказ о причине гибели Зиновьева. Получается, что через неделю песню уже достаточно хорошо знали (именно как песню, потому что он пострадал как создатель напева)». Разумеется, это — чушь. За неделю даже самая гениальная песня не станет настолько популярна, чтобы чекисты от дикой злобы бросились уничтожать автора напева! Чекистам делать больше нечего, как с кровавой пеной у рта рвать в клочья какого-то зэка, который что-то где-то насвистел…

К тому же в «оригинальном» тексте есть нелепые проколы. Бросается в глаза попытка автора «сочинить прототекст», который бы отличался от позднего текста «эксклюзивными» деталями. Но именно такая эксклюзивность и подводит Александрова. К примеру, он начинает песню с куплета, который, согласно логике и здравому смыслу, не может стоять вначале. Это настолько очевидно, что даже лояльный сочинителю Бахтин вынужден развести руками: «Ни одного варианта, который начинался бы так, как написал Григорий Матвеевич, мне не встретилось… “Я помню тот Ванинский порт…” — идеальное начало именно для лирической песни. Оно открывает сюжет. С воспоминаний, обращений к прошлому начинаются многие песни и романсы, в том числе и литературного происхождения (“Я помню чудное мгновенье…”, “Я помню вальса звук прелестный…”)».

Чтобы совсем «замаскироваться», Александров также заменяет количество километров на «восемьсот». Его нисколько не смущает, что слово «восемьсот» не влезает в размер! Зачем автору понадобилось лепить эти несуразные «восемьсот километров»? Объяснение одно: число «восемьсот» привлекло Александрова именно своей «оригинальностью». Все остальные варианты, которые вбивались в размер, уже были использованы. Тот же Бахтин приводит вариант, записанный от матросов Г. Лазичева и Н. Таруты из Красноярска в 1960 году:

В сборнике А. Добрякова «Уличные песни» встречаем другую версию:

То есть 500, 600, 700 километров — всё уже «расхватали»… Вот и пришлось брать, что осталось, — 800. Поражает абсолютная поэтическая глухота сочинителя. Такой человек по определению не мог написать стихов уровня «Ванинского порта».

О полной несостоятельности Григория Александрова как поэта свидетельствуют и отрывки его собственной поэмы, изданной в 1991 году, — «Факел над Крымом». Она рассказывает о 47-летнем Мусе Мамуте, который в знак протеста против запрета на возвращение крымских татар совершил акт самосожжения в 1978 году:

Чудовищное косноязычие, языковые штампы, неоправданное обилие примитивных глагольных рифм, смысловые и стилистические нелепости (воскресшая кровь, убивающий кровь костёр, растоптал свору, как змею)… И автора этого кошмара филолог Бахтин серьёзно рассматривает как сочинителя гимна колымских зэка?!

Дальше Александров «прокалывается» ещё более явно — в одной, но очень важной строке. Переделывая канонический текст под свой «первоначальный», он даёт собственный вариант —

В то время как в каноническом тексте — «что названа чудной планетой». Но получается дикий ляпсус. «Чудо планеты» — странное выражение. Какое «чудо планеты»? Кто так называл Колыму, когда и почему? В то время как «чудная планета» понятна любому лагернику. Поскольку в ГУЛАГе бытовала саркастическая частушка:

Мы оставляем в стороне довольно сомнительное утверждение о том, что «Ванинский порт» был создан в 1951 году, хотя многие лагерники утверждают, что знали песню намного раньше. Старый колымский зэк А. Морозов пишет, что слышал её осенью 1947 года, М. Дёмин свидетельствует то же самое, Р. Климович вспоминает, что впервые познакомился с «колымским гимном» в норильском следственном изоляторе в 1949 году…

Несостоятельны и намёки Александрова на то, что его якобы «оригинальные» стихи искалечены «филологами из КГБ». Непонятно: зачем чекисты упорно трудились над редактированием «Ванинского порта» и его обратным внедрением в лагеря?! К тому же по ГУЛАГу ходили песни куда более крамольные, которые следовало «переделывать» в первую очередь — тот же «Угль воркутинских шахт»:

Если довериться Александрову, надо признать, что филологи в КГБ создали на порядок более яркие, талантливые и обличительные стихи, чем «автор» «первоначального» текста. Да ещё и способствовали их распространению по стране!

И наконец, последний претендент. Магаданский писатель-краевед Александр Бирюков выдвинул версию о том, что «гимн колымских зэка» создал Константин Сараханов. Биография этой колоритной личности весьма интересна, но не даёт оснований считать версию его авторства достаточно обоснованной.

Прежде всего, Сараханов никогда не был зэком и не проходил через Ванинский порт. Хотя под следствием находился несколько раз. Впервые — в декабре 1937 года, когда он, технический руководитель прииска «Штурмовой», был брошен в магаданский следственный изолятор. Правда, уже в конце февраля 1938 года его выпускают из-под стражи. По одной из версий, инициативный инженер был освобождён из тюрьмы по личному указанию начальника Дальстроя Карпа Павлова, которому срочно понадобился энергичный техрук на прииск «Мальдяк», где складывалось катастрофическое положение с планом. Вскоре за успехи в золотодобыче Сараханов получил орден. Вторым орденом его наградили через год, когда он стал начальником прииска «Ударник».