Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

В то время рейхсвер активно пытался проводить политику так называемого «идейного сотрудничества» с РККА. Заключалась она в том, чтобы создать единую, общую для обеих армий идеологию, подобно тому, как это было у стран Варшавского Договора. Германцы (а вернее, пруссаки) пытались «воспитывать» русских коллег в соответствии с национальным духом прусской аристократической военщины. До начала второй мировой войны кайзеровская Германия была не просто чрезвычайно милитаризированным государством. Армия, как отмечал Карл Либкнехт, была «не только государством в государстве, а прямо-таки государством над государством». Офицерский корпус германской императорской армии представлял собой замкнутую касту и традиционно комплектовался почти исключительно из прусского юнкерства. Идеологию единого военно-политического государственного режима в свое время сформулировал фон Сект, и с самого начала сотрудничества немцы усиленно импортировали ее в Россию. Как писал полковник Фишер руководителю «Ц-МО» Лит-Томсену, «мы (т. е. рейхсвер. — Авт. ) более всего заинтересованы в том, чтобы приобрести еще большее влияние на русскую армию, воздушный флот и флот».

Семена падали на благодатную почву. Еще бы — с незначительными поправками идеология германской армии в точности совпадала со взглядами Тухачевского и прочих «красных милитаристов». Зато с ней было категорически не согласно штатское руководство СССР. Подобная политика рейхсвера решительно пресекалась. Тем не менее не мытьем, так катаньем, не через дверь, так через окно немцы продолжали гнуть свою линию. Вполне естественно, что наши офицеры, учившиеся у немецких теоретиков и инструкторов, вместе со специальными знаниями незаметно для себя впитывали и идеологию прусского офицерства. Этим усилиям подыгрывали и наши идеологические службы. Потому что при том культе армии, который существовал в СССР в 30-е годы, мудрено было не переборщить с восхвалениями.

Пытались дружить между собой и разведки, хотя это было несколько труднее, учитывая специфику ведомств. Информации об этом до сих пор очень мало. Некоторые сведения можно получить из вышеупомянутой диссертации В. В. Захарова, а также диссертации С. С. Горлова «Советско-германское военное сотрудничество». В первую очередь разведки сотрудничали против общего для обеих стран «наиболее вероятного противника» — Польши. Обмен сведениями по этой стране начался еще в 1920 году по предложению фон Секта, на которого поход на Варшаву, едва не завершившийся разгромом ненавистной Польши, произвел колоссальное впечатление.

По некоторым немецким данным, у истоков сотрудничества разведок стоял не кто иной, как знаменитый руководитель немецкой разведки в годы первой мировой войны полковник Вальтер Николаи. Кадровыми разведчиками были и первые посланцы Германии в Москве майор Г. Фишер, подполковник В. фон Шуберт и наш друг Нидермайер. (Впрочем, неизвестно, можно ли отнести их деятельность к сотрудничеству, или же это был факт банального шпионажа.) Уже во время советско-польской войны немцы предоставили советской стороне свои разведывательные материалы, содержащие подробные сведения о вооруженных силах Польши, Румынии и Прибалтики. В 1922 году, в период рурского кризиса, генерал фон Сект ознакомил Радека и Крестинского с имеющимися у немецкой разведки сведениями о положении под Мемелем и о мобилизационных мероприятиях поляков. Была подтверждена договоренность продолжать обмениваться сведениями подобного рода.

В 1925 году от абвера в Разведупр поступили следующие материалы: варианты развертывания польской армии, организация артиллерии польской и румынской армий, численность польской армии военного времени и сроки ее мобилизационной готовности, состав румынской армии военного времени, военные и политические сведения о Турции, штаты частей рейхсвера, две секретные инструкции польской армии по технике мобилизации и по снабжению.

В свою очередь Разведупр передал абверу: варианты развертывания польской армии в случае войны против Германии при нейтралитете СССР, организацию чехословацкой армии мирного времени, мобилизационные указания польской армии на 1925―1926 годы, две инструкции польского генштаба о призыве резервистов на повторное обучение, сведения о Красной Армии — численность, организация разных родов войск; 27 фотоснимков маневров Красной Армии в Ленинградском военном округе.

Уншлихт во время своего визита в Германию в марте 1926 года назвал обмен разведданными одним из важных пунктов дальнейшего военного сотрудничества между рейхсвером и РККА. Он сказал, что советская сторона передала немцам все сведения, которые могли бы их интересовать, а Сект в разговоре с Уншлихтом выразил надежду и в дальнейшем получать, желательно даже в большем объеме, разведывательную информацию, и предложил составить специальный вопросник с тем, чтобы обе разведки могли ориентироваться, что в первую очередь интересует коллег.

В этот же период начальник Разведупра Ян Берзин составил для наркома Ворошилова доклад «Результаты обмена разведданными с мая 1925 по январь 1926 гг.», в котором отмечал, что в последнее время передаваемые абвером материалы стали более доброкачественными. Однако со свойственной латышам скупостью заметил, что осязаемых результатов этот обмен Разведупру не дал. Так ли это было — еще очень большой вопрос. Судя по некоторым имеющимся сведениям, вплоть до середины 30-х годов получаемая от абвера информация являлась не только осязаемой и ощутимой, но и весьма весомой.

В конце 1926 года тот же Уншлихт, который, как зам наркома, курировал разведку, даже предложил устраивать совместные обсуждения оперативных вопросов, например, возможные планы стратегического развертывания Польши и Прибалтийских государств. При этом он считал, что необходимо предварительно провести хорошую подготовку и согласовать детали по линии разведки и службы дезинформации (такая служба была создана в СССР в середине 20-х годов). Через два года с подобным предложением выступили и немцы.

В конце 1928 года через Нидермайера и советского военного атташе в Берлине (им являлся не кто иной, как Корк, друг и соратник Тухачевского) командование рейхсвера предложило усилить разведывательную деятельность рейхсвера и РККА против Польши, а также проводить встречи руководителей абвера и Разведупра для совместного рассмотрения имеющихся у обеих разведок данных о польской армии. Осторожный Берзин рекомендовал Ворошилову принять немецкое предложение, однако советовал воздержаться от установления личных контактов руководителей разведок. А чего интересно он боялся?

В 1929 году Берзин в подготовленном им проекте постановления для Политбюро, касавшемся вопросов об отношениях с рейхсвером, в разделе «Разведка» писал: «Обмен разведданными о Польше и совместное обсуждение вопросов мобилизации и развертывания польской армии признать целесообразным. Предложение об установлении совместной организационной работы обеих разведок отклонить».