Гвидо Кнопп - История XX века в лицах

«Я сижу в своей маленькой лодке уже 23 часа, усталый как собака и промокший насквозь. Нахожусь близко от берега, но высадиться невозможно».

Вместо этого, тщательно уложив складную байдарку на крыше, он едет автобусом через Сирийскую пустыню, чтобы потом продолжить водный путь по Евфрату. Ночное нападение бродящих вокруг бандитов изображено в его дневнике как «арабская ошибка», но происшествие стоило ему половину бюджета путешествия: «Мне было очень тяжело отдавать ворам половину моих денег, чтобы снова увидеть свою лодку. Что мне было делать? У меня была практически только одежда на теле. Больше ничего!»

Однако он неутомимо гребет вдоль берегов Персидского залива, огибает индийский субконтинент и наконец достигает Индонезии и Папуа — Новой Гвинеи. К счастью, ему удалось заснять эти последние остановки своего путешествия, гак как немецкий посол в Японии предоставил в его распоряжение 16-миллиметровую кинокамеру.

Возбужденный письмом друга, он даже хочет участвовать в летней Олимпиаде 1936 г. в Берлине. Но приступ малярии не позволяет ему сделать этого. К счастью, его по-прежнему поддерживает немецкий поставщик из Бад-Тельца. Путешествие Шпека становится также большим маркетинговым туром, который должен доказать, как хороша лодка из Германии. В письме из Гамбурга один из друзей с энтузиазмом сообщает ему о немецкой экспедиции в Гималаи. Тогда Шпеку впервые приходит в голову идея снять собственный фильм о путешествии, который должен принести ему в Германии финансовый успех. Возможно, тем самым удастся пополнить кассу путешествия. Однако этот проект не осуществится.

Оскар Шпек продолжает свое путешествие налегке. Иногда его сестра Элли сообщает ему с родины о преследованиях евреев, но большинство писем рассказывает о семье и о беспокойстве, которое у нее вызывает путешествие Шпека.

Питал ли он симпатии к нацистам, из его писем не видно. Конечно, вдали от дома им овладевает тоска по Германии, на расстоянии патриотические чувства скитальца усиливаются. Шпека без конца беспокоят финансы, и, когда его сестра из Гамбурга предупреждает его о многочисленных опасностях, в своих ответах он пытается рассеять ее опасения, причем одновременно он дает ей понять, что прервать путешествие не может. Наконец в индийской Калькутте ему удается прочесть многочисленные доклады бойскаутам, что снова и снова пополняет кассу путешествия. Такие трудности с деньгами побуждают Шпека написать серию статей для «Берлинер локальанцайгер», которая выходит в 1938 г. в броском оформлении под заголовком «Приключения в Зондском море». Хотя он не считает себя классическим писателем-путешественником, его обширные дневники и письма свидетельствуют о большом желании высказаться. Каждая деталь путешествия тщательно записывается и проверяется на ее публицистическую пригодность.

Как человек, который берет судьбу в свои руки и с оптимизмом смотрит в будущее, свое счастье он ищет в дали, которую ему мало-помалу приходится завоевывать. В то время как многие тысячи эмигрируют на судах в Америку, индивидуалист из Гамбурга гребет по своим маршрутам по морям мира и в качестве экзотического репортера пытается сбыть свои путевые заметки немецкой публике, которая с радостью отвлекается от насущных забот.

«Еще примерно час назад я был смертельно усталый и едва не засыпал, но сейчас я снова чувствую себя бодро. Я неутомимо борюсь. Лишь одна мысль занимает меня: где-то передо мной, там, где медленно увеличиваются огни, должна быть земля… и там будет сон. Я уже могу разглядеть во тьме берег».

Во время пребывания в Пакистане Шпек случайно встречает британского посла сэра Норманна Картера, который приглашает его принять участие в охоте магараджи на тигра. В Бомбее он знакомится с влиятельными людьми и таким образом получает возможность дополнительно подрабатывать во время общественных мероприятий, на которых рассказывает о своих приключениях.

После выздоровления от тяжелой малярии Шпек плывет вдоль западного побережья Таиланда и Малайзии и наконец достигает Сингапура.

На «территории Папуа», которая впоследствии стала государством Папуа — Новая Гвинея, и на Яве Шпек оказывается единственным европейцем, который невольно становится и этнографом. Здесь он снимает на кино- и фотокамеру неизвестные обычаи и нравы племен, которые, похоже, живут еще в каменном веке.

У дикарей, с которыми он встречается в своем экзотическом путешествии, его способ путешествовать становится легендой. Никогда прежде там не видели такой странной лодки.

«Потом мы ели китайский обед, состоявший из акульих плавников, супа из ласточкиных гнезд, черепашьих яиц, крабов с карри, риса и консервированных яиц. Потом после еды выкуривают бирманскую сигару и жуют бетель. Очевидно, сезон фруктов».

На индонезийском острове Лакор на него ночью совершается нападение. Ему удается сбежать от бандитов только со своим самым большим баком, в который он сложил ценные пленки. «Думаю, я наибольший оптимист, какого только можно представить. Даже когда туземцы на Ла коре держали у меня перед лицом ножи и делали жесты, будто перерезают глотку, я думал, что это, наверно, шутка.

При этом у меня уже игла кровь и на меня сыпался град пинков ногами. Что может быть более оптимистичным?»

Теперь он страдает от новой помехи. Несколько ударов пришлись ему по левому уху, барабанная перепонка лопнула, так что теперь он плохо слышит.

Самое дальнее морское плавание Шпека проходит от островов Кай в море Банда до побережья территории Папуа. Эту дистанцию в 370 км он смог преодолеть за 34 часа.

Его появление в Папуа, в то время британской колонии, заставляет тамошние власти принимать решение. Выдать ли ему разрешение для продолжения путешествия или просто упрятать в тюрьму? Возможно, Оскар Шпек шпион, снимки которого могут быть использованы немецкими военными?

Однако после некоторой задержки ему все же разрешают беспрепятственно продолжать путешествие.

На острове Сабаи, расположенном между Папуа и северным побережьем Австралии, он знакомится с семейством О’Доннел, которое оказало ему на одну ночь гостеприимство в своем доме. Здесь он впервые слышит по радиоприемнику своих хозяев переданный на длинных волнах каркающий голос Гитлера. Он уже раньше узнал из писем с родины о жизни под властью национал-социалистов.

Спортивные функционеры НСДАП оценили бы деятельность Шнека определенно очень отрицательно. Приобщение водного спорта к господствующей идеологии начиная с 1935 г. привело к идеологизации всего спортивного общества. Искатели приключений и одиночки не вязались с пропагандистской картиной национал-социалистов. Путешественники — одиночки были с точки зрения нацистских функционеров далеко не самыми идеальными послами их унифицированной коричневой империи.