Гвидо Кнопп - История XX века в лицах

К тому же каждый связной для своей работы в Восточном Берлине должен был запомнить много явок и паролей. Фейгель обычно записывал сведения в зашифрованной форме в старых учебниках химии, которые не вызывали подозрения при проверках народной полиции. Потом на городской электричке он ехал в Восточный Берлин и предварительно встречался с перевозчиком, который контрабандой доставлял в Восточный Берлин фальшивые паспорта желающих убежать. Это были в основном хорошо знакомые иностранные дипломаты или их сотрудники, которых при переходе границы не проверяли или проверяли небрежно.

«Как минимум двое связных, которых застали на месте преступления, т. е. во время неудавшегося побега, спустя четыре месяца снова вышли на свободу, поскольку они упрямо придерживались своей версии. Однако это было намного труднее, чем многие думают, ибо методы допроса «штази» тоже не были устаревшими».

Потом он начинал свой маршрут и посещал по отдельности желающих бежать, которые уже не были только бывшими студентами Свободного университета. «Заказы» в «бюро путешествий» вскоре стали давать вполне обычные граждане ГДР из Восточного Берлина и всей «зоны». Тогда Фейгель знакомил беглецов с их «историей» и снабжал типичными принадлежностям и «принимающей» страны — пачками сигарет, трамвайными билетами, ярлыками на одежде. Он старался тщательно подготовить своих подопечных к возможным вопросам пограничников и избавить их от страха проверки.

Однако то и дело происходили аресты. Вскоре и Фейгель познакомился с пресловутым главным отделением «штази» на Норманненштрассе в Восточном Берлине. Он легкомысленно попытался тайком провезти череп для знакомой студентки-медички. «Быть запертым в крошечной камере, размером в половину квадратного метра, без света, без воздуха — уже от этого было страшно. Но у меня была наготове подходящая история. Когда потом меня несколько часов допрашивали, мне удалось убедить в ее правдивости», — говорит Фейгель. Ему повезло, женщина-полицейский, проводившая допрос, поверила в от начала до конца выдуманную любовную историю. Он смог беспрепятственно выехать в Западный Берлин и там немедленно возобновил свою деятельность помощи беглецам.

Большинство беглецов, которых задерживали на границе, через несколько часов тоже отпускали, поскольку они упорно настаивали, что являются именно теми, чьими именами назвались. Так, в середине ноября 1961 г. одна жительница Восточного Берлина не сдалась, когда дежурные «фопос» усомнились в ее голландском паспорте, выданном на имя Марии ван Эпен. Но содержимое ее сумки — трамвайные билеты из Амстердама, письма на указанный в паспорте адрес, несколько голландских гульденов — однозначно подтверждало, что она нидерландка, и даже для своего превосходного литературного немецкого у нее было убедительное объяснение: она родом из города Эльтен недалеко от Арнема, где, как известно, проживает многочисленная немецкая община. Смелая женщина выдержала и последнее испытание, описав проводившему допрос офицеру предварительно вызубренные географические подробности своей «родины». «На каком расстоянии ваш родной город находится от Арнема, есть ли там железнодорожная ветка?» — «25 километров, и, разумеется, есть железная дорога!» Немного позже она с подругой была в Западном Берлине.

Побеги с помощью «экзотов», как на жаргоне борцов со стеной назывались иностранные паспорта, происходили почти до Рождества 1961 г. Потом вдруг стали арестовывать почти всех беглецов — никто не знал почему. Через несколько дней помощники беглецов раскусили хитрости «фопос» — теперь те при въезде делали в каждом паспорте едва заметную карандашную пометку, каждый день в другом месте. При выезде они снова стирали тайные знаки. Помощники беглецов из числа студентов тоже взяли карандаш и стали подражать противнику.

С началом нового года закончилось и это. «6 января 1962 г. я переправил через границу еще пятерых беглецов, и с этим не было проблем, — сообщил Фейгель. — Седьмого числа я хотел переправить пожилую супружескую пару, у которой прямо в очереди на контрольно-пропускном пункте отобрали паспорта и сразу арестовали. Я подождал, пока пройдет еще одна городская электричка, поскольку думал, что они все-таки появятся, но потом увидел, что ничего не происходит. Я сел в электричку и потом услышал, что вскоре после этого было остановлено все движение, поскольку супруги уже заговорили». Оба они были не из Восточного Берлина, а из «зоны», поездка в Восточный Берлин и все хлопоты настолько их утомили, что на допросе они «поплыли» и больше не придерживались своей версии. Теперь народная полиция получила четкую информацию о методах помощников беглецов. С 17 января пограничные проверки заметно усилились: власти ГДР ввели пропуска и для иностранцев. Этот документ нужно было заполнять при въезде в Восточный Берлин. Если при выезде его не было, речь могла идти только о беглеце. Тем самым была окончательно пресечена последняя возможность пользоваться наземной лазейкой через стену.

Но Фейгель и его товарищи не сдавались. Еще раньше они разведали другие возможности помогать беглецам. Теперь они действовали под девизом: если не получается поверху, то, может быть, получится под землей. При этом их основное внимание было направлено на берлинскую канализацию. Хотя под мостовой разделенного города граница уже была перекрыта подземными решетками, однако контроль был довольно поверхностен. Итак, члены группы спускались в дурно пахнущие канализационные шахты, перепиливали прутья решеток и затем тщательно возвращали их в исходное положение. Это должно было ввести в заблуждение возможных обходчиков, убедить их, что здесь внизу все в порядке.

«Когда мы внизу в жиже занимались физкультурой, в кроссовках, через пару дней пришел кто-то и принес нам высокие резиновые сапоги. Намного позже мы узнали, что их передал бывший сенатор по внутренним делам, Липшиц. До него дошел слух, и он сказал, что нм нужно помочь».

Ночь за ночью сотрудники «бюро путешествий» спускались вниз и переправляли на Запад целые группы беглецов. Такие акции требовали не менее тщательного обеспечения. Наряду с подземными «гидами», которые с фонариками проводили беглецов по канализации, накануне «курьеры» собирали своих «туристов» на такие ночные «маршруты». «Лючники» снова ставили крышки люков весом 50 кг на входные отверстия, когда последний беглец исчезал в канализации. Эти «лючники» всегда были проблемой для «специалистов по канализации» в «бюро путешествий». Сначала речь при этом шла о людях с Востока. Но те зачастую из страха быть обнаруженными тут же залазили в люки сами. Это усиливало опасность провала — при виде открытого канализационного люка вблизи границы восточногерманским полицейским было нетрудно сообразить, в чем дело. Значит, эту задачу тоже должны были выполнять люди из ФРГ.