Гвидо Кнопп - История XX века в лицах

Незадолго до окончания войны Хонеккера перевели обратно в Бранденбург, и молодое счастье было разбито. Такой перевод был небезопасен, потому что еще 20 апреля 1945 г. эсе-совцы казнили там политических заключенных, прежде чем Красная армия неделей позже освободила тюрьму. Но Хонеккеру повезло. Он целым и невредимым дождался прихода советских войск и на свой страх и риск сразу снова отправился в Берлин. Его целью была квартира возлюбленной на Ландсбергерштрассе, где он в добром здравии и появился в начале мая.

Всю жизнь Хонеккер не любил распространяться о подробностях отношений с охранницей из тюрьмы на Барнимштрассе. Поэтому существует путаница даже с именем этой женщины, которой Хонеккер стольким обязан. Вера Кюхенмайстер называет ее Лоттой Грунд, потому что ее мать, которая тоже жила на Ландсбергер штрассе, все звали «бабушка Грунд». Кюхенмайстер даже вспомнила, что после окончания войны Хонеккер женился на этой Лотте Грунд. То, что долгое время было домыслами, теперь может быть доказано. В канцелярских шкафах берлинского отдела загса № 1 нашелся документ, согласно которому Эрих Хонеккер в 1946 г., накануне рождественского сочельника, сочетался браком с «охранницей Гертрудой Маргаретой Шарлоттой Шанюль». Нет сомнений, что Лотта (Шарлотта) Грунд и Шарлотта Шанюль — одно и то же лицо. Что касается различий фамилии, с ними разобраться пока не удалось. Возможно, мать Шарлотты еще раз была замужем и при этом взяла фамилию своего второго супруга — Грунд.

В официальной историографии ГДР первый брак Хонеккера замалчивался — никакой Шарлотты Хонеккер не существует ни в одном из большей частью сухих трудов, посвященных жизни Хонеккера. Франк-Иоахим Херрман, много лет работавший секретарем Хонеккера, заявил по этому поводу, что его шеф производил такое впечатление, будто не хотел, чтобы его расспрашивали о подробностях: «Коммунист женится на надзирательнице нацистской тюрьмы, в бывшей ГДР это было крайне проблематичной ситуацией». Существовало неписаное требование соблюдения чистоты, которое исключало такие человеческие отношения, так сказать, из-за идеологических противоречий. Тогда временно существовали большие строгости. И если об этом не упомянули один раз, то не нужно было упоминать этого и впредь». У прежних спутников Хонеккера Шарлотта Шанюль также не оставила неизгладимого впечатления. Вера Кюхенмайстер припоминает «сдержанную, но очень прямолинейную особу. Было чувство, что на нее можно положиться. Хотя она была хрупкого сложения, в ней было что-то материнское». Видимо, именно такие материнские черты искал Хонеккер — как позднее в Эдит Бауман — в этой женщине, которая была на девять лет старше него. Это подтверждает Вера Кюхенмайстер: «Ему нужны были женщины-матери.

«Для молодежного активиста ин был немного староватым, как сказали бы на Западе, плейбоем, который пытался с большим рвением изображать моложавость — но всегда в этаких сухих, жестких рамках марксизма-ленинизма и партийной дисциплины. Мне это всегда казалось весьма наигранным, неестественным и в принципе несвободным».

Он был еще довольно молод и из-за тюрьмы на некоторое время оторван от жизни. Я знаю, что он был очень привязан к своей матери и тяжело переживал разлуку с ней». Кроме того, он, разумеется, был бесконечно благодарен бывшей охраннице, за то что она спасла его в чреватые опасностями последние месяцы гитлеровского рейха. Как закончился первый брак Хонеккера — неизвестно, нет документов, которые позволили бы судить об этом, а сам Хонеккер на этот счет отмалчивался. Вера Кюхенмайстер знает только, что в 1947 г. Шарлотта Хонеккер умерла от онкологического заболевания.

Потребность Хонеккера в материнской заботе, похоже, пока была удовлетворена. В этот период за шефом СНМ укрепилась слава бабника.

Фриц Шенк, впоследствии сбежавший на Запад и сделавший карьеру ведущего на телеканале ZDF, в то время был сотрудником министерства экономики ГДР. Он рассказал, что в кругах активистов ходили слухи, будто в летних лагерях для школьников Хонеккер и другие руководящие работники СНМ, что называется, «устраивали шалости». «Стало известно, что там забеременели несовершеннолетние и что потом в правительственной клинике при соблюдении строжайших мер безопасности были сделаны нелегальные аборты». Хейнц Кеслер, один из соратников Хонеккера того времени по Центральному совету СНМ, лукаво объяснил, не вдаваясь в излишние подробности: «Мы были молоды и, конечно, испытывали потребность в радости и удовольствии. Мы были людьми из плоти и крови — и нам. не было чуждо ничто человеческое».

Была ли Маргот Фейст для Хонеккера тоже только «шалостью», в которую он потом действительно влюбился? Или все было совсем наоборот: симпатичная Маргот подцепила уже не совсем молодого Хонеккера, чтобы возле него сделать карьеру? В кругах активистов был секрет на весь свет, что Маргот тогда практически вцепилась в Эриха мертвой хваткой, чтобы с помощью руководителя СНМ ускорить собственную карьеру. Она точно знала, чего хочет. В интеллектуальном плане она уже тогда превосходила Хонеккера, считает Вольфганг Зайфферт, бывший активист СНМ: «Хотя она тоже была родом из простой семьи, она всегда превосходила его. Она была достаточно ловкой, чтобы явно не показывать, но, стоило внимательно присмотреться, это было видно». К тому же она была молода, хороша собой и убежденная коммунистка — Хонеккеру, которому было под 40, льстили ее заигрывания. Довольно чопорная Эдит Бауман мало что могла противопоставить этому — разве что «бойко печатать на машинке» (Хонеккер). А если кто-то однажды попал в лапы самоуверенной Маргот, того она не скоро отпускала.

«Интриги, которые были вокруг и которых я не мог предотвратить, естественно, привели к тому, что в самое прекрасное время совместном жизни, когда подрастала малышка, Маргот решением секретариата ЦК партии была послана в высшую молодежную школу в Москву. Ведь для каждой матери, невзирая на любовь к мужу, очень тяжело расставаться с грудным ребенком».

Однако сначала было похоже, что она поставила не на ту лошадку. Потому что, хотя роман Хонеккера и Фейст закончился свадьбой, в верхушке СЕПГ все еще были силы, которые не могли простить Хонеккеру нарушения социалистической морали. Менее чем через год после рождения дочери Маргот будто бы в наказание послали на учебу в Советский Союз.

На этот раз даже Пик ничего не смог сделать для нее, и в сентябре 1953 г. ей пришлось на год поехать в Москву. Когда она вернулась, кадровики в СЕНГ поначалу не знали, что с ней делать. Послать ее обратно в СНМ они не хотели. Так она совершенно случайно попала в министерство народного образования, в котором ее поставили руководить второстепенным отделом.