Алекс Громов - Арктика в Великой Отечественной Войне

Врачи успокаивали: через три-четыре месяца встанете на ноги. Хотелось верить, что так и будет. Ради этого все можно вытерпеть. Последний прощальный взгляд на море — неприветливое, хмурое, студеное и все-таки такое родное. Вот уж не думал, что всей душой прирасту к этому суровому краю.

На аэродроме меня ожидали боевые друзья: Сафонов, Адонкин, Реутов, Проняков, Алагуров, Родионов. Они буквально засыпали меня подарками. Всем снабдили, начиная от папирос и кончая шоколадом.

До вылета оставались считанные минуты. Поговорить как следует опять не удалось. Разговор был коротким, отрывистым. А как много хотелось сказать и еще больше услышать!

— Надеемся увидеть тебя за штурвалом самолета, — обнимая меня, сказал Сафонов.

Лучшего я и сам себе пожелать не мог.

Прозвучала команда на взлет. Самолет качнулся, пробежал по взлетной дорожке и поднялся в воздух. Я попросил пилота сделать прощальный круг над аэродромом. Там, закинув головы, стояли мои боевые друзья — летчики-сафоновцы.

— До свидания! Мы еще встретимся!» [54] Сорокин З. А. Поединок в снежной пустыне. — М.: Малыш, 1977.

Захара Сорокина отправили в госпиталь, находившийся в городе Кирове. Летчику сделали семь операций, но он не унывал, рассчитывая снова подняться в небо, сбивать вражеские самолеты. Часто ему приходили письма из родного авиаполка. Товарищи написали ему о гибели в бою Бориса Сафонова, и Сорокин хотел отомстить за командира. А пока он, лишенный ступней, учился ходить — это было нелегко из-за мучительной боли.

Медицинская комиссия госпиталя решила демобилизовать летчика по состоянию здоровья, но он написал протест, и его все же признали «ограниченно годным к военной службе». Сорокин отправился в Москву, где подал наркому Военно-Морского флота Н. Г. Кузнецову рапорт, в котором написал: «Уверен, что смогу летать на боевом самолете и уничтожать врагов в воздухе». После встречи с наркомом летчика отправили на машине Наркомата в Центральный госпиталь в Сокольниках. Через две недели обследований комиссия приняла решение, что «в порядке индивидуальной оценки Сорокин З. А., старший лейтенант, признан годным к летной работе на всех типах самолетов, имеющих тормозной рычаг на ручке управления, и к парашютным прыжкам на воду». Сорокин получил назначение в родной Сафоновский полк. После нескольких дней тренировок он снова стал летать и в феврале 1943 года, уже будучи на протезах, сбил в бою свой седьмой по счету вражеский самолет.

Прибывший в Заполярье английский военный атташе, вручивший Сорокину орден Британской империи, сказал на церемонии: «Пока в России есть такие люди, она непобедима» [55] Сидельников О. В. Одиссея Хамида Сарымсакова. — Ташкент: Ёш гвардия, 1985. .

Гвардии капитан З. А. Сорокин к 19 марта 1944 года совершил 117 боевых вылетов (в том числе четыре на разведку и 10 на сопровождение торпедоносцев и бомбардировщиков), провел 19 воздушных боев и лично сбил 11 самолетов противника: два «Мессершмитта-110», два «Юнкерса-88», шесть «Мессершмитта-109» и один «Фокке-Вульф-189». В 1944 году была выпущена листовка о подвиге З. А. Сорокина.

Указом Президиум Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года гвардии капитану Захару Артёмовичу Сорокину присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4338). До апреля 1945 года Сорокин нес службу в Арктике. Впоследствии в своих книгах он описывал оборону Заполярья от немецких захватчиков.

Первым подводником, удостоенным звания Героя Советского Союза во время Великой Отечественной войны, стал сражавшийся на Севере Иван Александрович Колышкин. Более того, подлодка, на борту которой он находился, в самом начале войны сделала первый на Северном флоте торпедный залп по кораблю противника.

Иван Колышкин родился в августе 1902 года в деревеньке Крутец на самом берегу Рыбинского водохранилища (ныне Рыбинский район Ярославской области). Деревня существует и сейчас, и в ней даже сохранился дом позапрошлого века, где жила семья Колышкина.

Получив начальное образование (4 класса), подросток уехал на заработки в столицу. Когда началась Первая мировая война, он вернулся домой, а после революции снова уехал — в Рыбинск. Там ходил матросом на барже, кочегаром на пароходе и одновременно упорно учился. В 1924 году добровольцем пошел служить на военный флот. Став краснофлотцем, Иван Колышкин продолжил обучение. Окончив военно-морское училище, попал на подводный флот, где вскоре стал командиром легендарной «Щуки» — подводной лодки серии «Щ». Начало советско-финской войны он встретил уже в должности командира дивизиона подводных лодок.

И вот настала роковая дата — 22 июня 1941 года. Вечером этого дня вместе с другими подлодками дивизиона в первый боевой выход отправилась лодка Щ-401, на борту которой находился Иван Колышкин. Командиром лодки был старший лейтенант А. И. Моисеев. Противника в море встретить не удалось, поэтому 27 июня экипаж повел лодку прямо в порт Вардё, где торпедировал стоявший у причала немецкий транспорт. Успеха эта дерзкая вылазка тогда не принесла: то ли дистанция была велика, то ли торпеда подвела. Первая на Северном флоте успешная атака подводной лодкой состоялась в октябре — отличилась подлодка Щ-402 из дивизиона Колышкина.

В своих мемуарах Иван Колышкин запечатлел немало примечательных случаев той военной поры. В том числе и историю рождения традиции: подлодка, потопившая немецкий корабль, входя в порт, оповещала всех об успехе, давая холостой выстрел. Впервые таким салютом отметила потопление вражеского судна подлодка К-22, которой командовал Василий Уткин. «Через пять дней, патрулируя милях в пяти от входа в Сюльте-фиорд, Уткин увидел в перископ пассажирское судно. Оно шло полным ходом, прижимаясь к берегу. Стрелять с такой дистанции торпедами было бесполезно.

— Вот он локоть, да поди укуси, — огорченно буркнул Уткин, уступая место у перископа Гаджиеву. В глазах Керима мелькнули вдруг веселые искорки:

— А ты всплывай, командир, всплывай! Догоним его — и дадим прикурить. Тогда кусай локоть сколько душе угодно!

Уткин понял. Это ж было отличное решение! Надводный ход у „катюши“ достаточно велик, чтобы нагнать транспорт. А на палубе у нее двухорудийная 100-миллиметровая батарея, причем пушки эти получше, чем у эсминцев-„новиков“. Транспорт, если он и вооружен, то наверняка менее сильной артиллерией…» [56] Колышкин И. А. В глубинах полярных морей. — М.: Воениздат, 1964. .

Вместе с Иваном Колышкиным и под его руководством служили такие прославленные командиры подводных лодок, как Израиль Фисанович и Николай Лунин. Старшим соединения на борту подводной лодки Лунина Щ-421 отправился Иван Колышкин в рейд в январе 1942 года, когда пришла новость о присвоении ему звания Героя Советского Союза. По возвращении боевые товарищи устроили ему торжественную встречу, однако обстановка была настолько напряженной, что церемония награждения состоялась только весной — 12 апреля командующий Северным флотом вице-адмирал Арсений Головко вручил первому подводнику-герою Золотую Звезду.