Филипп Сэндс - Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества

Да, она помнила мисс Тилни, как та приходила к ним в воскресную школу в начале 1930-х, когда приезжала из Африки.

– Я лучше помню ее брата, хотя Берт мне нравился намного меньше, – решительно заявила Грейс. – Совсем не такой сильный характер, как у сестры; порой он терялся.

Мои вопросы помогли расшевелить ее память.

– В 1935 году я сидела рядом с ней, – взволнованно, стараясь быть как можно точнее, сообщила Грейс. – Она была абсолютно бесстрашна и любила детей, вот что ею двигало.

Помолчав, она добавила:

– Вот что движет нами.

Улыбка осветила ее лицо.

– Когда я была подростком, я не то чтобы поклонялась ей – это неверное слово, – но восхищалась ею, ее бесстрашием.

Грейс слышала в общине разговоры о деятельности мисс Тилни, различные слухи.

– Говорили, она спасает еврейских детей.

Подробностей Грейс не знала: никто из детей в часовне так и не появился.

– Это было во время войны, она была за границей, там от евреев хотели избавиться. Она была бесстрашна, увидела этих несчастных детей и стала их спасать. Она совершила настоящий подвиг, рисковала собственной жизнью.

Мы оба сидели задумавшись.

– И вот вы приехали к нам! – просияла Грейс. – Я думаю, дело не только в том, что это были еврейские дети, – добавила она. – А в том, что Гитлер натворил бед. Ею двигало человеческое сострадание. Ведь христианин должен приходить на помощь любому, кто окажется в беде.

Она мысленно вернулась в прошлое и к собственной истории.

– С какими опасностями довелось столкнуться мне? – спросила она вслух. – Ничего особенного. Меня бы не схватило гестапо. А она могла потерять всё – в любой момент могла лишиться жизни.

Грейс знала, что мисс Тилни оказалась в лагере.

– Не знаю, как это случилось, – продолжала она, – но, конечно же, она подложила свинью Гитлеру на континенте, спасая тех, кого он хотел умертвить.

Она гордилась знакомством с мисс Тилни, с женщиной, которой «посчастливилось остаться в живых». И, завершая наш разговор, Грейс сказала:

– Она была милосердна, умна, щедра душой.

Пауза.

– Уж и подложила она ему свинью!

Грейс искренне радовалась, что я добрался до ее общины.

– Как прекрасно, что вы нас нашли, как прекрасно, что вы увидели свет!

– Тебя не интересовало, чем вдохновлялась мисс Тилни? – спросил я маму.

– Разве это что-то меняет? – возразила она.

Но мне все же хотелось понять, почему мисс Тилни это делала: поехала в Вену забирать еврейскую девочку; прятала Сашу Кравца, рискуя собственной жизнью.

Некоторые подсказки я получил от Грейс Уэзерли и ее единоверцев, а потому вновь обратился за ответом к Розамунде Кодлинг из Суррейской часовни.

– Это очень деликатный вопрос, – сказала она, и все же ответ у нее был, причем конкретный и связанный с истолкованием текста. – Причина в великой любви мисс Тилни – любви во Христе – к еврейскому народу.

Я попросил пояснить.

– Мне кажется, она буквально понимала послание апостола Павла к Римлянам.

Розамунда открыла это прославленное послание и указала строки, которые, по-видимому, спасли жизнь моей матери, а значит, а мне. Вместе мы перечитали Римлянам 1:16: «Я не стыжусь Радостной Вести, ведь она – сила Божия, спасающая всех верующих, прежде всего иудеев, а потом и язычников» [14] Перевод Российского библейского общества (2012). .

Розамунда указала мне и другой стих, Римлянам 10:1: «Братия! Желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение».

Она была уверена, что именно эти строки побудили мисс Тилни принять на себя миссию к еврейскому народу, «обратить его ко Христу». Я понимал, почему она колебалась, прежде чем высказала эту мысль, – опасалась, что меня заденет религиозная мотивация. Но Розамунда напрасно беспокоилась.

Том Чэпмен поддержал мое расследование. Он считал, что мисс Тилни руководствовалась человеческим милосердием в сочетании с сильной верой, которую разделяли и другие прихожане Суррейской часовни, в эту формулу: «Прежде всего иудеев». Предшественник Чэпмена Дэвид Пэнтон истолковывал послание буквально, видел в нем призыв сочувствовать евреям и не забывать об их ключевой роли в осуществлении Божьего замысла. По словам Тома, это прямая противоположность нацистскому кредо.

– Павел утверждает, – пояснил Том, – что христианскую веру в Бога можно доказать, проявив сочувствие к еврейскому народу.

Когда мисс Тилни поехала в Вену за еврейским младенцем, надеялась ли она, что ребенок вырастет христианином? Неловкий вопрос.

– Она прославляла еврейский народ, она хотела делать добро страдающим – всем, – ответил Том, – и это сочеталось с богословским убеждением, которое обостряло ее чувствительность именно к еврейской катастрофе.

Значит, некая смесь сострадания и богословия?

Да, и все же милосердие играет тут главную роль, а богословие его подкрепляет.

– Она знала о преследовании евреев в Германии и Австрии и категорически выступала против господствовавшего в Германии антисемитизма.

Я знал, что послание Павла вызывает неоднозначную реакцию, в том числе из-за отношения автора к гомосексуальности и положению женщин в церкви. Но я знал также об особом значении этого послания – о пророчестве, что второе пришествие Христа не настанет, пока евреи не обратятся, пока все евреи не примут Христа как Бога. В этом для мисс Тилни заключалась серьезная проблема, потому что ее христианская вера опиралась на представление о личном спасении: каждый еврей должен решать за себя, делать индивидуальный выбор. Речь всегда об одном человеке, а не о множестве. В итоге у мисс Тилни хлопот только прибавлялось – можно считать это последствием Реформации, которая предложила новое истолкование Писания, обращенное к индивидуальной совести человека и отрицающее группы.

– Так зародилась идея индивидуума в современном мире, – пояснил мне интересующийся богословием друг. – Отсюда возникла современная концепция прав человека, в средоточии которой – личность.

Как и Том Чэпмен, я понимал, что мисс Тилни вдохновлялась не только идеологией. Ее письма и статьи, решение поехать в Париж, сам факт, что она владела арабским и французским, – все указывало на нечто большее. Описывая свой визит в мечеть, она отмечала и красоту убранства, и приветливость отдельных людей. Эта женщина была верующей и непоколебимой в своей вере, но идеология не заслоняла от нее разнообразие и оттенки жизни, не отгораживала от людей, думающих иначе, – она готова была общаться со всеми.

Мисс Тилни была милосердным человеком, а не идеологом, одержимым своей миссией. Ведь она не только прятала евреев – она прилагала особые усилия, чтобы хоть кого-то спасти.