Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков [оптимизированный вариант]

Ситуация начала меняться во второй половине XIV века после рейдов Эдуарда Черного Принца, имевших единственную цель: грабеж и устрашение населения. Если раньше солдата-грабителя ненавидели только за то, что он мародер, то теперь добавился второй пункт — ему желали смерти и за то, что он англичанин. Положение до крайности осложнилось после договора в Труа, по которому Карл VI Безумный де Валуа передавал права на корону Генриху Английскому в обход дофина, и когда после смерти обоих королей в Париже обосновался регент герцог Бедфорд. А теперь давайте взглянем на весьма примечательный 12-й пункт договора в Труа:

«…Также указанный сын наш [подразумевается Генрих V. — Прим, авт.] властью своей обязуется в кратчайшие сроки подчинить и привести к повиновению нам все и каждую из крепостей, городов, местечек, замков, земель и людей, каковые, будучи подданными нашими, отказывают нам в повиновении, таким образом показав себя мятежниками, и держат сторону партии, каковая в просторечии именует себя дофинской или арманьякской».

Таким образом, выходило, что все противники договора, сохранившие верность дофину, автоматически были записаны в мятежники, а «подчинить и привести к повиновению» означало, что новая власть была вправе проводить «полицейские акции» на всей неоккупированной территории Франции. Вдобавок Бедфорд начал относиться к Франции как к своей собственности — повышались налоги, шедшие в военный бюджет, английским лордам раздавались французские земли, на ключевые посты ставились коллаборационисты, прозванные «лжефранцузами». Характер войны для французов бесповоротно изменился: феодальный конфликт становился национально-освободительной войной, а англичане воспринимались отныне только как оккупанты и захватчики — в пламени Столетней войны рождалась французская нация…

Выше мы достаточно подробно обсудили исторический и психологический фон, на котором случилось неожиданное и невероятно своевременное появление Жанны д’Арк. Хотелось бы еще раз подчеркнуть — появление до крайности странное, поскольку ожидавшаяся сдача осажденного англичанами Орлеана означала скорую гибель тех остатков Франции, что еще признавали призрачную легитимность дофина Карла — который, будем справедливы, являлся недостойной короны слабой фигурой: нерешительный, подверженный унынию и внешнему влиянию. Он никак не мог стать знаменем борьбы за независимость Франции. Жанна пришла ни на день раньше, ни на день позже — казалось, ее действительно направляет сила Божественная…

Молящийся дофин Карл. Анонимная копия с рисунка Жана Фуке, XV–XVI века.

Путь Жанны из Домреми к дофину простым не был. «Голоса» она слышала с подросткового возраста, но до времени никому о явлении архангела Михаила и святых Екатерины с Маргаритой не рассказывала.

Примерно в 20 километрах к северу от Домреми находилась крепость Вокулер, командовал которой капитан Робер де Бодрикур, родственник Гийома бастарда Пуатье и будущего графа Дюнуа. Жанну первый раз видели в Вокулере практически ровно за год до громких событий под Орлеаном — история сохранила дату: 13 мая 1428 года, праздник Вознесения. Явилась Жанна в Вокулер в сопровождении дяди Дюрана Лаксара — предположительно, брата матери, трудившегося на церковном служении, тихого провинциального кюре.

Дадим слово крупнейшему, пожалуй, специалисту по данной теме, основательнице исследовательского центра Жанны д’Арк в Орлеане Режин Перну:

«…Бертран де-Пуленжи видел, как она разговаривала с Робером де Бодрикуром, капитаном Вокулера. Она-де говорила, что послана ему волей Господней для того, чтобы он передал дофину: нужно стойко держаться и не вступать в сражение с неприятелем, ведь не пройдет еще и половины поста, как Господь придет на помощь… Нимало не смущаясь раздававшимися со всех сторон насмешками и шутками, Жанна говорила, что королевство принадлежит не дофину, но Господу, и что Господь желает, чтобы дофин стал королем и получил королевство из его рук, и что, хотят ли того враги или нет, дофин станет королем, и она сама поведет его на миропомазание».

Бодрикур, человек военный и занятой, отнесся к девушке из Домреми с крайним скепсисом, невзирая на весь религиозный менталитет человека Средневековья. Надо же, святые этой деревенщине являлись, представьте себе! Жанну вполне предсказуемо выставили вон без всякого сочувствия, еще и обидно обсмеяв.

Вернулась она через девять месяцев, в феврале 1429 года, в самом начале Великого поста, и снова потребовала встречи с капитаном — с тем же, впрочем, успехом. На этот раз Жанна сдаваться не собиралась и поселилась вместе с дядей Дюраном в Вокулере у каретника Руайе, а главное — она начала проповедовать, сообщая всем встречным, что послана Богом для спасения дофина и Франции. К дому каретника начали стекаться любопытствующие, чтобы взглянуть на странную девушку, к которой, по ее уверениям, приходили архангел и святые жены во плоти…

Как раз 12 февраля неподалеку от Орлеана состоялась описанная недавно «Битва селедок», и, по сообщениям современников, Жанна предсказала это сражение и его исход — несмотря на то, что от Вокулера до места событий больше 300 километров по прямой. Бодрикур повел себя солдатски прямолинейно; следовало немедленно выяснить, что представляет собой девица из Домреми и, главное, не одержима ли она бесом. Для обряда экзорцизма был приглашен приходской священник, но кюре одержимости не нашел и заверил капитана, что Жанна обычная девушка, чистая и религиозная…

Тут подвернулся счастливый случай: Жанну пригласил к себе герцог Карл II Лотарингский, принц крови, имевший резиденцию совсем неподалеку от Вокулера — в Сен-Николя-де-Пор к югу от города Нанси. Тяжело больной герцог услышал распространявшиеся с молниеносной быстротой слухи о некоей мистичке и решил, что Жанна целительница, но она сразу заявила, что к лекарскому ремеслу не имеет ни малейшего отношения, а его светлости следовало бы не обманывать впредь жену.

Тут никакого ясновидения не потребовалось — было общеизвестно, что Карл Лотарингский предпочел законной супруге любовницу. Герцог оказался столь обескуражен безапелляционностью и прямотой Жанны, что не стал гневаться, а подарил ей несколько золотых безделушек, пожал плечами и отправил обратно в Вокулер.

После приема у Карла Лотарингского отношение Бодрикура к Жанне окончательно изменилось к лучшему. Он и так провел краткое расследование в своем шателенстве, выяснив, что девушка из Домреми происходит из уважаемой зажиточной семьи, ни в чем дурном прежде замечена не была, одержимостью, как его уверил кюре, не страдает, а самое главное — имеет почти невероятное влияние на умонастроения людей.