Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков [оптимизированный вариант]

Единственное прижизненное изображение Жанны на полях регистра парламента Парижа.

Разумеется, видеть Жанну лично господин секретарь никак не мог, хотя бы потому, что Париж находился под властью англо-бургундцев, отчего дал волю фантазии — на не слишком умелом рисунке мы видим длинноволосую женщину в складчатой юбке, с мечом и знаменем, тогда как Жанна носила мужскую одежду и была коротко стрижена, о чем нам дружным хором докладывают многочисленные свидетели из ее окружения.

Сохранившиеся описания внешности не менее скупы. Волосы Жанны были темными, глаза карими, рост высоким — по тем временам, конечно. В упоминавшемся ранее исследовании Тюбингенского университета «The biological standard of living in Central Europe during the last 2000 years» от 2005 года, сделанном на основе измерений 9447 скелетов из 314 могил, включая общие захоронения, указывается, что средний рост человека эпохи XIV–XV веков составлял 167 см у мужчин и 157 см у женщин, то есть «высокая» Жанна д’Арк вполне могла быть ростом 170–175 сантиметров.

Центральный же вопрос — личность Орлеанской девы, которую мы можем воспринимать исключительно через призму воспоминаний ее современников и документы как обвинительного следственного дела, так и последующего процесса по реабилитации.

Причем здесь есть одно существенное «но» — судебные документы являются не подробной стенограммой высказываний Жанны, а бюрократическими записями, которые скорее отражают отношение представителей церковного суда к обвиняемой, чем доносят до нас мысли Девы. Доктор исторических наук и современный российский медиевист Ольга Тогоева точно сформулировала суть проблемы:

«Значительно сложнее понять, кем она была на самом деле и кем она сама себя считала. На эти вопросы, как мне кажется, мы никогда не узнаем ответов, мы не увидим Жанну „в действии“, не услышим ее собственных слов. Сохранившиеся от XV века документы не могут дать нам полное представление о том, как она сама оценивала собственные поступки и прежде всего тот выбор, который она сделала, оставив свой дом и семью, привычный деревенский уклад, отказавшись от замужества и всю себя посвятив делу войны».

Еще больше вопросов вызывает окружение Жанны и исторические личности, ей симпатизировавшие, помогавшие и направлявшие. Среди них были весьма странные, если не сказать зловещие персонажи, которых вряд ли можно представить в числе приближенных будущей святой.

С этим человеком мы недавно знакомились. Он был молод, хорош собой и невероятно богат. К моменту знакомства с Жанной Жилю де Монморанси-Лавалю, барону де Ре, исполнилось 24 года — по меркам средневековья, это возраст расцвета и перехода от юности к зрелости. По отцовской линии Жиль де Ре приходился внучатым племянником одному из величайших полководцев Столетней войны, Бертрану дю Геклену. Он унаследовал фантастическое состояние, площадь его земель превосходила владения герцога Бретонского, а семья контролировала едва ли не половину солеварен Бретани и, соответственно, получала баснословный доход на экспорте этого невероятно ценного по тем временам продукта.

Маршал Жиль де Ре, гравюра Яна Даржена, 1863. На основе портрета XVI века.

Мы помним, что Жиль де Ре некоторое время содержал на свои средства «буржского королька» и финансировал военные операции, поскольку со средствами у дофина Карла дела обстояли крайне скверно, а барон являлся пусть и не самым убежденным, но все-таки арманьяком, не жалевшим средств для сеньора. Наконец, благодаря деду и опекуну, Жану де Краону, Жиль де Ре получил блестящее образование. Он читал по меньшей мере на латинском и древнегреческом языках и увлекался коллекционированием книг, собрав богатую библиотеку — явление довольно редкое для рыцарства XV века с его огрубевшими за десятилетия войны нравами. Одновременно с этим Жиль показал себя отличным военным, безупречным рыцарем и человеком абсолютно бесстрашным.

Вот такой добрый молодец был представлен ко двору дофина ориентировочно в 1427 году, когда коннетаблем Франции (точнее, того, что от Франции осталось после договора в Труа) становится Жорж де Ла Тремуйль, коему барон де Ре приходился отдаленным родственником. Дальнейшее общеизвестно — стремительная придворная карьера, участие вместе с Жанной д’Арк в Орлеанском деле и битве при Патэ, коронация дофина в Реймсе, звание маршала Франции в 25 лет.

Однако в 1432 году политическая и военная звезда Жиля де Ре заходит, он удаляется в свои владения, где занимается сочинительством и даже театром — по его заказу пишется «Орлеанская мистерия», восхваляющая подвиги Жанны и, конечно же, ее соратников. Потом он окружает себя алхимиками и магами, якобы занимается чернокнижием и демонопоклонничеством, а в 1440 году попадает под суд по обвинению в серийных убийствах, содомии, колдовстве и прочих вопиющих негодяйствах. Приговор был обвинительным, Жиля де Ре казнили в Нанте 26 октября 1440 года, спустя десятилетие после его прощания с Жанной…

Суд над Жилем де Ре. Позднейшая миниатюра XVII века.

Второй из ближайших соратников Жанны, гасконец Этьен де Виньоль, сеньор де Куси по прозвищу Ла Гир (Гнев), был полным антиподом утонченному и образованному Жилю де Ре, который — вы только вообразите — читал книжки! Пожалуй, более отталкивающего персонажа в окружении дофина Карла не было: по всем сообщениям современников, к Ла Гиру применительна единственная характеристика — отпетый висельник. Именно Виньолю, по легенде, принадлежит замечательный афоризм, полностью в духе его характера: «Будь Господь солдатом, он бы тоже грабил!»

Ла Гир не умел ни читать, ни писать, отличался феноменальным талантом к сквернословию, характером был совершенно необуздан и свиреп, пленительной внешностью не обладал, сильно хромал — он остался инвалидом после нелепого случая, когда на него в одном из грязных постоялых дворов обвалилась печная труба, сломав в нескольких местах правую ногу. Классический типаж рыцаря-разбойника!

После сожжения Жанны в Руане Ла Гир устроил бургиньонам персональную месть, на протяжении нескольких лет нагромоздив буквально штабеля трупов — Дева ничего подобного явно не одобрила бы, но Виньоль не рефлексировал: он стал карающим мечом Франции. Весной 1429 года, с появлением Жанны в Шиноне, этому рубаке было около сорока лет — а столь почтенный возраст с учетом беспрестанных сражений означает одно: он был профессионалом исключительно высокого класса, способным выжить в любой критической ситуации.