Гвидо Кнопп - История XX века. Тайны, загадки и мифы

Такого никогда не было, ведь речь шла о беззащитных женщинах и детях. Убитые солдаты — это понятно, они стреляют, чтобы убивать друг друга. Но убивать беззащитных людей?

Немецкая пропаганда среагировала моментально. Уже через несколько дней после возвращения немцев в деревушку были доставлены врачи, видные деятели и репортеры. В том числе и журналисты из нейтральных стран, таких, как Швейцария и Швеция, а также французские репортеры, кинооператоры и фотографы, сделавшие первые съемки на месте преступления. Йозеф Геббельс понял, что из нападения на Неммерсдорф можно извлечь выгоду. Если до сих пор нацистские СМИ старались избегать подробных описаний страданий и смертей. то теперь в деталях не было недостатка. Казалось, что Геббельс буквально ждал такого повода, чтобы показать всему миру, какую опасность представляет Красная Армия.

«Месть за Неммерсдорф» — таким был его боевой клич, с его помощью он хотел активизировать «фанатичное сопротивление» населения. Лишь тот, кто ощутит угрозу для себя, своей семьи, своего дома и хозяйства, мобилизуется из последних сил, — так возвестил Геббельс. 26 октября 1944 года он записал в своем дневнике: «Вечером звонит Геринги сообщает в подробностях о зверствах, содеянных в отвоеванных нами деревнях и городах Восточной Пруссии. Эти зверства поистине ужасны. Я использую их для агитации в прессе, чтобы самые простодушные наблюдатели убедились, что ожидает немецкий народ, если большевизм на самом деле завладеет рейхом».

Однако геббельсовская «агитация в прессе» была очень далека от правды, поскольку отличалась искажениями и бесстыдными инсинуациями. Его личный секретарь Вильфрид фон Овен сегодня без стеснения признает: «Геббельс бурно отреагировал на советские зверства: постоянно давал указания как можно чаще обсуждать их. Наконец он дал еще и устное распоряжение изображать зверства, которые без сомнения имели место, как еще более дикие. На каждой пресс-конференции представителям прессы напоминали, что они должны интенсивно заниматься этой темой и не скупиться на детали».

Им не нужно было всего этого придумывать. Не нужно было приносить откуда-то трупы. Они были здесь. Трупы им, так сказать, преподнесли на блюдечке. В эту инсценировку было нетрудно поверить.

Распоряжения Геббельса были выполнены. 27 октября газета «Фёлькишер беобахтер» вышла со статьей под заголовком «Неистовство советских бестий — ужасные преступления в Неммерсдорфе», где подробно описывались убийства, грабежи и изнасилования. Нейтральная пресса, в том числе швейцарская «Courier de Genève», также опубликовала репортажи о советской резне. Перепечатанные статьи и сюжеты кинохроники достигли цели: для «судебного следствия» были сфотографированы или отсняты на кинокамеру каждый ребенок, каждая старуха: лицо, положение тела, половые органы. Ханнс-Йоахим Парис, в то время военный корреспондент в Неммерсдорфе, еще помнит декорации: «Последствий не устраняли, пока не прибыли иностранные журналисты, в том числе из нейтральных стран, и все не зафиксировали». Убитых снимали лежащими на поле, чтобы «произвести эффект на общественность», — женщин с оголенными животами, мертвых детей и стариков. Однако Хельмут Хоффман, вступивший в деревню одним их первых после ее повторного взятия, подчеркивает: «Так, как они там лежали, когда и» засняли, было сделано потом. Потом им задрали платья и спустили трусы». Бывший солдат убежден: изнасилований в Неммерсдорфе не было. «У них на это просто не было времени, — обосновывает он свое предположение, — ведь они находились под постоянным обстрелом». Герда Мешулат, которой пришлось на себе испытать зверское обращение красноармейцев, на вопрос об изнасиловании отвечает отрицательно. По ее словам, русские вели себя спокойно, пока офицер не отдал приказ расстрелять. До приставаний или же изнасилований дело не дошло.

Были убийства — но не было изнасилований? Есть тела 26 невинных жертв зверского преступления, отчего такой вопрос кажется нелепым. И все же он стал причиной очень эмоционального спора. Неммерсдорф для многих жителей Восточной Пруссии остался печальной главой прошлого — он означает зверства «советской солдатни», которые испытали на себе жители Восточной Пруссии в конце войны. Поэтому версия о том, что Неммерсдорф — всего лишь искаженная картина немецкой пропаганды, для многих неприемлема. Однако показания еще живых свидетелей позволяют понять: манипуляции с трупами были сделаны позже. От освобождения деревни до появления прессы прошло не менее четырех дней — достаточно времени, чтобы зверскому преступлению придать вид еще большей жестокости. Не опубликованный до сих пор протокол тайной военной полиции от 25 октября 1944 года, обнаруженный в архиве МИДа, усиливает это подозрение. Там сказано: «Помимо команды тайной военной полиции, прибыли партийная комиссия, комиссия охранной полиции из Тильзита и комиссия северо-восточного полка СС «Курт Эггерс». Как стало известно, 24.10.44 на месте преступления побывал группенфюрер СС профессор Гебхардт, личный врач рейхсфюрера СС, и провел медицинский осмотр».

Чем занимались люди из СС в Неммерсдорфе? И прежде всего: с каким заданием личный врач Генриха Гиммлера профессор Карл Гебхардт поспешил в далекую Восточную Пруссию уже 24 октября 1944 года, т. е. через несколько часов после повторного захвата? Не был ли «Неммерсдорф» делом рук его шефа?

Далее в протоколе сказано: «Состоялось совместное посещение кладбища, где в еще незарытой могиле было обнаружено несколько трупов. Трупы вынули из могилы».

Не были ли трупы — пренебрегая достоинством убитых, — «подготовлены» для прессы, для достижения, как предполагает Хельмут Хоффман, «более сильного эффекта» и для «агитации против Советского Союза»? Запись в дневнике министра пропаганды от 10 ноября 1944 года в этой связи звучит почти как подтверждение этой теории: «Рапорт имперских пропагандистских служб снова звучит довольно обескураживающе. Зверства у нас больше не пройдут. В частности, известия из Неммерсдорфа убедили лишь часть населения». Значит, Неммерсдорф — порождение пропаганды?

В литературе то и дело всплывают свидетельства современников, утверждающих, что видели «распятых голых женщин, чьи руки были прибиты гвоздями». Ханнс-Йоахим Парис, бывший военный корреспондент, утверждает, что помнит: «Ужасная картина — молодые девушки и женщины голыми были прибиты гвоздями к воротам сарая. Это было ужасно и немыслимо». Но ни «Фёлькишер беобахтер», ни другие печатные органы никогда об этом не сообщали. Могла ли немецкая пропаганда умолчать о таком зверском преступлении Красной Армии? Хельмут Хоффман, оказавшийся в Неммерсдорфе за несколько дней до приезда Ханнса-Йоахима Париса, убежден: «Если там написали, что женщины были распяты или прибиты гвоздями, это полная ерунда». Впрочем, его товарищ Густав Кречмер говорит другое: «Мой командир позже рассказал мне об этом», но собственными глазами преступления он не видел.