Гвидо Кнопп - История XX века. Тайны, загадки и мифы

Ни один царский фаворит никогда не имел такой власти, как он.

Царь оставлял без внимания даже искренние советы близких друзей. Софию Тютчеву, фрейлину ее величества, возмущало тесное общение со «святым человеком» детей царствующих особ — она считала это оскорблением сословной чести и поэтому умоляла Николая удалить его от двора. «Так вы не верите в святость Григория Ефимовича? — в отчаянии вопрошал глава рода Романовых. — А что вы скажете, если я признаюсь, что все эти годы я прожил только благодаря его молитвам?» Ничто не могло пошатнуть авторитет Распутина при дворе. Пока добрый семьянин Николай с близкими избегал «испорченного» Петербурга и правил страной из летней царской резиденции в Царском селе, его чудо-целитель наслаждался жизнью в столице. Время от времени он вместе с несколькими избранными знатными почитательницами наведывался в свою сибирскую деревню Покровское, где его ждали законная жена и трое детей.

У каждого свой крест. У него вот такой.

Там, в деревне Покровское, дочь Распутина Мария, с ее слов, присутствовала при «исцелении на расстоянии». Распутин был в «отпуске на родине», когда состояние престолонаследника резко ухудшилось. В телеграмме царица умоляла его: «Врачи бесильны. Ваши молитвы — наша единственная надежда». Мария вспоминала, как с депешей в руке Распутин тотчас пошел к иконам в своей комнате, упал на колени и начал молиться: «Исцели Твоего сына Алексея, если на то Твоя воля!

Дай ему мою силу, о Господи, чтобы он мог употребить ее для своего выздоровления». Пока он говорил, его тело содрогалось в конвульсиях, казалось, немыслимая боль одолевает его. Потом он, мокрый от пота, рухнул на пол. «Как будто он пребывал в ужасной агонии, — писала дочь Распутина, — я думала, он умирает. Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг он открыл глаза и улыбнулся. Я протянула ему чашку холодного чаю, и он с жадностью выпил. Через несколько мгновений он поднялся». Царевич быстро выздоровел.

С началом Первой мировой войны влияние Распутина вышло на новый виток. В 1914 г. лишь одной телеграммой царю ему удалось остановить мобилизацию могучей русской армии, о чем уже был отдан приказ: «Я знаю, все требуют от тебя войны… Тяжела кара Господня. Все закончится большой кровавой баней». Казалось, в какой-то момент вопросы войны или мира, судьба всемирной истории находились в руках русского мужика. Но все же Николай последовал совету своих военачальников и снова отдал приказ о мобилизации.

Отныне Николай пребывал в ставке, а царица как регентша олицетворяла «государево око» в тылу, как уверил ее Распутин. Набожная Александра делала все, чтобы и на фронте Николай не оставался без советов божьего человека. Некоторые сообщения были скорее общего характера: «Он говорит, что скоро мы получим приятные вести с театра военных действий» (письмо от 14 декабря 1914 года), другие вполне конкретными: «Я должна передать тебе послание нашего друга, которое ему подсказало ночное видение. Он просит тебя срочно перейти в наступление под Ригой» (письмо от 15 ноября 1915 года). Царь часто следовал указаниям старца. В истерии войны, сопровождавшейся огромными жертвами, Распутин и Александра окончательно поддались суевериям. В середине 1915 г. Григорий подарил царю маленькую расческу, и жена неустанно напоминала Николаю: «Не забывай перед каждым трудным разговором или каждый раз, принимая решение, причесывать волосы. Эта маленькая расческа поможет тебе».

Дорогой друг! Еще раз говорю, ужасная буря угрожает России. Это беда. Несказанно много страданий… Целое море слез. А сколько крови?.. Я знаю, все требуют от тебя войны, даже преданные тебе, они не осознают, что спешат навстречу гибели. Тяжела кара Господня…

Безмерное доверие царицы позволило Распутину влиять на выбор министров. Так, в течение каких-то десяти месяцев Россия получила пять министров внутренних дел и трех военных министров. Однако наиболее сенсационный удар он нанес в 1915 г. По настоянию Распутина Николай снял тогдашнего главнокомандующего русской армии, Николая Николаевича, своего дядю, ярого противника Распутина, и сам стал генералиссимусом. На случай невыполнения этого «совета» Распутин предупредил о грозящем перевороте и удовлетворенно прокомментировал отстранение от власти своего заклятого врага: «Если бы наш Николай не занял место Ник-Ника [прозвище Николая Николаевича в царской семье], ему пришлось бы распрощаться с троном». Этим шагом неопытный в военных вопросах Николай окончательно потерял доверие своего народа.

Ты царь, отец народа. Не допусти торжества безумцев, не доведи до гибели себя и свой народ! Германию победят. Но что же Россия? Если задуматься, таких страданий никогда не было. Россия тонет в крови. Велико несчастье, безгранична скорбь.

На третьем году войны в ружье стояли 13 000 000 русских. Уже были оплаканы более 2 000 000 убитых и несколько миллионов раненых. Требовался козел отпущения за адское кровопролитие. И его быстро нашли в лице супруги царя — немки по происхождению и ее советчике и близком друге, который во время войны буквально сорил деньгами. Здесь явно было что-то нечисто. Во взбудораженной атмосфере раненой нации подозрения упали на благодатную почву. «Немку» — как Александру теперь называли в народе, — подозревали в шпионаже в пользу ее родины, а с ней и непьянеющего божьего человека. Обвинения относительно беспутного образа жизни Распутина не помогли устранить его от власти, тогда злопыхатели подхватили предположение, что он продает эмиссарам Вильгельма II военные тайны, о которых якобы узнает от царицы.

Распутин действительно располагал секретными сведениями, знал он и о военных операциях, ведь Александра, узнав о секретных приказах на марши, сама писала мужу в далекой ставке: «Я никому не говорю об этом ни слова, только нашему другу, чтобы он повсюду оберегал тебя». Хитроумный монах велел наводить и вполне конкретные справки. «Мой милый ангел, — обращалась императрица к мужу в одной из ежедневных телеграмм, — мне бы так хотелось задать тебе тысячу вопросов о твоих планах относительно Румынии. Нашему другу очень хочется их знать». Через царицу Распутин слышал каждое слово в ставке царя.

Но верно ли считать Распутина предателем? Был ли сговор между «немкой» и ее злым гением против русского народа? Подобные предположения соответствовали накалу страстей: с одной стороны, угроза приближающегося массового голода, с другой — намечающееся поражение самой многочисленной на то время армии в мире. Некая медсестра даже якобы видела секретный кабель из Зимнего дворца для разговоров с Берлином. Разве не Распутин был единственным, кто выступал против войны в эйфории лета 1914 г.?