Арон Гуревич - История и сага

Олаф Харальдссон

Таким образом, в облике Олафа Харальдссона появляется ряд новых черт, существенно видоизменяющих традиционный идеал в пользу «иконы» христианского короля. В повествовании о последнем периоде жизни Олафа нарастает тема его грядущей святости, описываются чудеса и знамения. Но, по убеждению Снорри, лишь гибель Олафа полностью раскрывает его святость и предназначение на роль «вечного короля Норвегии», небесного покровителя ее конунгов.

Характеристика его сына Магнуса Доброго содержит мало индивидуальных признаков и скорее рассчитана на демонстрацию соответствия данного конунга идеальному типу.

Традиционному типу конунга полностью отвечал и преемник Магнуса Доброго на норвежском престоле Харальд Сигурдарсон — сводный брат святого Олафа. На протяжении всей своей жизни — и в то время, когда он ходил в заморские походы и служил во главе варягов в Византийской империи, и после того, как стал конунгом Норвегии, — Харальд оставался по преимуществу военным вождем, прославившимся благодаря исключительной храбрости, решительности и удачливости. Однако по отношению к жителям Норвегии он вел себя во многом так же, как и в экспедициях в чужих пределах: жестоко подавлял мятежи бондов, беспощадно расправлялся с непокорными, заслужив прозвище Жестокий Правитель (harðráðr). Этот последний великий викинг на норвежском престоле погиб при попытке завоевать Англию.

Харальд был сыном Сигурда Свиньи, который, как мы уже знаем, не отличался честолюбием. Но Харальд вырос непохожим на отца. Снорри рассказывает, что, когда мальчику исполнилось всего три года, его вместе с двумя старшими братьями посадил к себе на колени Олаф Харальдссон, гостивший у матери. Старшие мальчики заплакали от страха, когда их сводный брат, забавляясь с ними, состроил страшную мину, Харальд же не испугался грозного взгляда. Тогда Олаф дернул его за волосы, но мальчик, не растерявшись, схватил его за ус. Олаф сказал:

— Похоже на то, что ты, родич, будешь мстительным.

Различны были и игры братьев. Старшие играли со скотом, а Харальд пускал в пруду щепки, называя их боевыми кораблями. Олаф сказал:

— Может настать время, родич, когда ты будешь командовать флотом.

Он спросил старшего из братьев, Гуторма:

— Чего бы тебе, родич, хотелось иметь больше всего?

Тот отвечал:

— Поле.

— Какое же поле ты хотел бы иметь?

— Чтобы весь этот мыс каждое лето был засеян зерном.

А было там всего десять дворов. Затем Олаф обратился с тем же вопросом ко второму брату, Хальфдану. Тот пожелал иметь стадо коров, такое большое, чтобы на водопое они стояли вокруг всего пруда. Конунг Олаф заметил:

— Вы оба хотите владеть большим хозяйством, как ваш отец.

— А ты чего желаешь больше всего? — спросил Олаф Харальда.

Тот отвечал:

— Хускарлов (дружинников).

— Сколько же?

— Столько, — отвечал малыш, — чтобы они съели всех коров брата Хальфдана за один раз.

Конунг рассмеялся и заметил матери:

— Из него ты, мать, верно, вырастишь конунга (Ól. helga, 76).

Так и произошло. Уже в 15 лет Харальд участвовал в битве при Стикластадире на стороне Олафа (он с трудом мог держать в руке оружие и, как передают, просил привязать к мечу обе его руки, чтобы быть в состоянии поднять его). После гибели святого конунга Харальд уехал за пределы Норвегии и возвратился, когда на престоле сидел сын Олафа Магнус. Дядя и племянник поделили между собой власть над страной, а по смерти Магнуса Харальд стал единовластным правителем Норвегии. По мере усиления могущества Харальда все сильнее проявлялась его необузданная натура, так что никто не осмеливался ему перечить. Но несмотря на это, Снорри дает ему необычайно высокую оценку. Харальд был могущественным и мудрым правителем. По общему мнению, в странах Севера никто не мог сравниться с ним по уму и способности принимать решения. Пересказав многие из подвигов Харальда, совершенных в Византии и других странах, Снорри замечает, что еще больше из содеянного им осталось незаписанным. Благодаря храбрости и уму для Харальда «не было ничего невозможного», он всегда выходил победителем. Когда они с Магнусом Добрым делили между собой королевство, то оказалось, что у Магнуса из сокровищ сохранилось лишь одно кольцо, а Харальд привез с собой несметные сокровища, так что «было удивительно видеть сразу столько золота». Жадный до власти и драгоценностей, он был щедр с друзьями (опять сочетание жадности и щедрости!), о которых постоянно заботился.

Отряд Харальда Сигурдарсона штурмует крепость на Востоке

У Харальда Сигурдарсона была внешность идеального конунга: красивый блондин с бородой и длинными усами, с большими руками и ногами, пропорционально сложенный, он выделялся из всего окружения высоким ростом (в нем было пять локтей). В церкви, им построенной, на двери вы´резали крест на таком уровне, чтобы конунгу было удобно его целовать. Впоследствии такие же кресты выреза´ли для других конунгов, но крест Харальда оставался выше других. Снорри не забывает особо отметить дружбу Харальда с исландцами.

Снорри сопоставляет характеры Олафа Харальдссона и Харальда Сигурдарсона. Как он пишет, некоторые считали их прямой противоположностью. Но Снорри приводит суждение «умного человека», близкого к обоим сводным братьям, и явно разделяет его точку зрения: он никогда не видел людей более похожих один на другого: оба умны, властны и жадны до добра. Олаф силою обращал народ в христианскую веру и жестоко карал непокорных, и знать не приняла его справедливого суда и погубила его, а Харальд искал славы и могущества в войнах, покорял всех, кого удавалось, и погиб в чужой стране. Таким образом, властность — отличительный признак обоих, но у Олафа она проявлялась в политике христианизации и умиротворения страны, а у Харальда — во внешней экспансии.

Государем иного типа был сын Харальда Олаф, который отличался от своих предшественников миролюбием и заслужил прозвища Спокойного и Бонда. Последнее прозвище отражает известное пренебрежение. При Олафе в Норвегии появились новые придворные обычаи и моды, Снорри сообщает о строительстве церквей и основании городов и заключает, что Олаф был популярнейшим государем, при котором страна очень украсилась и разбогатела, но в общем-то о таком конунге, правившем более четверти века, ему нечего и рассказать!

«Сага об Олафе Спокойном» — самая короткая из саг, вошедших в «Хеймскринглу», и единственная, в которой не упомянуто ни одного политического события!