Андрей Соколов - От военпрома к ВПК: советская военная промышленность. 1917 – июнь 1941 гг.

Чтобы ликвидировать последствия всех этих сторон «вредительства», управление предлагало ряд мер, включая точное определение потребности в приборах на основе типового их перечня для всех главных управлений НКТП, НКОП и включения их в контрольные цифры плановых заданий, исключения из них устаревших конструкций, приведение их в соответствие с новыми техническими требованиями, переход на крупносерийное и массовое производство, внедрение специальных станков, полуавтоматов и автоматов, механизация сборки, введение поточной и конвейерной сборки из стандартных узлов и деталей. Специализацию заводов вести на основе сочетания технологического признака с учета потребностей разных отраслей и народного хозяйства в целом. Для военной промышленности намечалась специализация заводов № 213, 214, 218, 224, 230, МПУАЗО (морские приборы). Остальные заводы передать другим ведомствам (№ 215, «Точизмеритель» и др.). Не стремиться к созданию заводов-гигантов, пересмотреть географическое размещение за счет разгрузки оборонных производств в Ленинграде и Киеве, создания ряда новых заводов в глубоком тылу и обеспечения восточной половины СССР собственной приборостроительной базой. Запланировать строительство заводов-дублеров. Создать на базе НИИ-12 и КБ-21. мощный научно-исследовательский институт со своей производственной базой, специальным заводом опытных конструкций, со своим полигоном и летными средствами, необходимыми для всесторонних испытаний опытных образцов приборов [545] РГАЭ. Ф. 7921. Оп. 1. Д. 3. Л. 15–10. . Таким образом и здесь «вредительство» плавно увязывалось с обычными практическими проблемами развития военной промышленности.

В июле КПК представила руководству доклад о состоянии опытного самолетостроения. В результате проведенной проверки были вскрыты «вопиющие безобразия», «консерватизм и бюрократизм», будто бы связанные с деятельностью начальника 4-го управления НКОП К.Ф. Мартиновича и работников отдела вооружений УВС РККА. В результате на заводе № 67 оказалась заброшенной конструкторская работа. Сам завод представлял деревянные строения с примитивным оборудованием. По сути, не было полигона для испытания авиабомб, редко проводимые испытания показывали их непригодность для боевого применения. На заводе царила «кустарщина», частыми были пожары, взрывы, несчастные случаи. Охрана завода, сформированная из сельских жителей, вела себя «преступно». После вторичной проверки ничего не изменилось. Вмешивался Алкснис, пытаясь что-то исправить, но если в УВВС РККА и были заметны какие-то шаги, то в 4-м управлении НКОП все оставалось без изменений. Предлагалось снять Мартиновича и предать суду [546] АП РФ. Ф. 3. Оп. 46. Д. 338. Л. 192–200. .

Конструкторы завода № 92 писали Сталину, что после февральского пленума многое предстало перед ними в ином свете. Артиллерией «руководил предатель и шпион Тухачевский. Все подчинялись ему и оказались врагами народа». Вредительская деятельность будто бы сводилась к тому, чтобы производительность была наименьшей, а творческая работа давала малые результаты. Каждый год менялись производственные задания, а их выполнение шло очень плохо. Директора Дунаев и Мирзаханов не сумели организовать производство. Задания были «неуверенными», и никто не занимался конструкторской работой. Конструкторские кадры были распылены, укомплектованы некомпетентными специалистами, каждое КБ «варилось в собственном соку», не используя заграничный опыт и не уделяя внимание опытным образцам. Для артиллерии, писали авторы, нужен специальный опытный завод. Он вроде бы есть — завод № 38, но конструкторский отдел на нем был ликвидирован, а сам завод превратился в придаток завода № 8. Ему нужно вернуть прежний статус, писали авторы, так как он находится близко от Москвы и к Софринскому испытательному полигону [547] АП РФ. Ф. 3. Оп. 46. Д. 338. Л. 216–218. .

Среди руководителей военной промышленности было много фамилий польского (и прибалтийского) происхождения. В августе 1937 г. было объявлено о раскрытии еще одной организации, связанной с «фашистской, повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельностью польской разведки в СССР», которая якобы вела свою работу в координации с «троцкистской группой Пятакова, Смилги и Ермана и военно-фашистской группой Тухачевского». Назывались И.С. Уншлихт, Р.А. Муклевич, С.Д. Ботнер, В.А. Колесинский, К.Ф. Мартинович, К.В. Нейман и другие лица, имевшие отношение к военной промышленности. Среди многочисленных обвинений, предъявленных этой группе, упоминались срыв реконструкции военных заводов, в частности Казанского № 40, создание «снарядного голода» в Красной Армии, заниженных потребностей в цветных металлах. Муклевич, в частности, обвинялся в том, что в 1934 г. создал диверсионную группу в Главморпроме в составе 20 человек. Усилиями этой группы тормозилось строительство торпедных катеров, подводных лодок, сторожевых кораблей и эсминцев. Металл для последних оказался слишком легким. Непосредственно самому Муклевичу приписывалась организация диверсионных актов, которые заключались в попытке вывести из строя ленинградские и николаевские военные заводы.

Кампания борьбы с врагами народа разгоралась на всем протяжении 1937 г., волна за волной срезая кадры руководителей военной промышленности. В октябре 1937 г. был арестован и сам нарком НКОП М.Л. Рухимович вместе со своим окружением «за непринятие мер против вредителей». Был арестован практически весь руководящий состав главных управлений НКОП, многие директора заводов, начальники цехов и отделов.

В пучине массовых репрессий исчезли практически все те, кто создавал советскую военную промышленность, ранее часто упоминаемые в документах, в том числе ее бывшие руководители: П.А. Богданов, А.Ф. Толоконцев, И.П. Павлуновский, И.А. Халепский и многие другие. На авиационном заводе № 24 было последовательно вскрыто и ликвидировано 5 шпионско-диверсионных групп в составе 50 человек, якобы руководимых директором завода Марьямовым (И.Э. Марьямов) [548] РГАЭ. Ф. 7515. Оп. 1. Д. 153. Л. 417–418. . Такие же группы были выявлены на Кировском заводе. Был арестован директор завода «Баррикады» Д.Ф. Будняк как один из пособников Тухачевского, многие директора, их заместители, начальники цехов. В качестве обвинений в актах вредительства использовалось ошибки в планировании, поломки на производстве, брак в работе, несчастные случаи. В ходе следствия, проводимого недозволенными методами, обвиняемые вынуждены были называть сотни других «вредителей», «диверсантов» и «шпионов».

Репрессий не избегли и предприятия, причисляемые к разряду передовых, в частности авиационный завод № 19 в Перми. Секретарь парткома завода, обращаясь напрямую к Сталину, сообщал о вредительской деятельности на заводе, которая будто бы заключалась в том, что подрывалось стахановское движение, были массовые обсчеты рабочих. Перечислялись постоянные неполадки на производстве, аварии, «похожие на диверсии, свидетельствовавшие о потере бдительности». На заводе, писал он, отвратительные жилищные условия, большинство работников живет в бараках. Описывались случаи массовых заболеваний, приводившие к частым невыходам на работу. Текучесть, указывал он, на заводе огромная, дисциплина низкая, нормы не выполняются. Это объяснялось работой врагов народа. Автор писал о местном вождизме, подхалимаже, чинопочитании. Несомненно, писал он, «существует глубоко продуманный план диверсионной деятельности на заводе» и указывал на то, «откуда ноги растут», дескать, директор завода Побережский — бывший меньшевик, скрывавший, что его брат, банкир, бежал в Англию. Между тем И.И. Побережский был знаковой фигурой 1930-х гг., одним из любимцев Орджоникидзе. С просьбой оградить его от травли, ранее обращался к И.Д. Кабакову — первому секретарю обкома — сам Сталин. Подобные характеристики автор давал другим работникам завода, сообщая, что уже арестована группа вредителей [549] РГАЭ. Ф. 7515. Оп. 1. Д. 12. Л. 190–212. .