Андрей Соколов - От военпрома к ВПК: советская военная промышленность. 1917 – июнь 1941 гг.

Ситуацию с кадрами не спасало введение дополнительных коэффициентов на оплату труда, расширение сверхурочных. При выполнении и перевыполнении норм ударниками и стахановцами отмечалось общее невыполнение плана. Штурмовщина вела к тому, что рабочие специально откладывали работу на более позднее время, чтобы провести ее по ведомости как сверхурочную.

Текучесть была главной причиной невысокого стажа и производственного опыта. На конец 1939 г. в авиационной промышленности рабочие со стажем до 1 года составляли 38 %, ИТР — 22 %. Со стажем от 1 года до 3 лет рабочие — 31 %, ИТР — 30 %, от 3 до 5 лет рабочие — 14 %, ИТР — 17 %, свыше 5 лет рабочие —15 %, ИТР — 31 %. В 1940 г. положение еще более ухудшилось. На заводах НКАП оказалось около 30 тыс. необученных рабочих. Приказ наркома А.И. Шахурина «О порядке найма и увольнения рабочей силы на особо режимных оборонных предприятиях» от 1 апреля 1940 г. еще более усугублял положение с кадрами. В нем говорилось, что помощники директоров должны систематически изучать кадровый состав заводов и не допускать на заводы социально чуждый антисоветский элемент. Прием на завод рабочих, служащих и ИТР должен производиться в организованном порядке: из школ ФЗУ, курсов, заводов, техникумов и высших учебных заведений, из числа близких родственников, проверенных кадровых рабочих данного завода, при условии отсутствия на них компрометирующего материала, путем перевода квалифицированных рабочих, служащих и ИТР с заводов гражданской промышленности по нарядам соответствующих наркоматов и по соглашению с руководством отдельных предприятий, из числа демобилизуемых красноармейцев, краснофлотцев, командиров и военных инженеров, из колхозников по договорам с колхозами, выделенных для каждого завода районов, при условии положительной характеристики и отпуска их из колхозов для работы вне колхоза.

Категорически запрещалось принимать на работу без соответствующей проверки лиц, являющихся на режимные заводы с личным предложением труда. Вовсе запрещалось принимать иностранно-подданных (за исключением специалистов, приглашенных в порядке технической помощи), всех, имеющих родственников и иные связи за границей, лиц, возвратившихся из эмиграции, бывших военнопленных, бывших дворян, помещиков, промышленников, кулаков и торговцев, полицейских, жандармов и чиновников этих учреждений, офицеров белой и старой армии, белогвардейцев и чиновников военного ведомства, за исключением членов ВКП (б), имеющих особые заслуги перед родиной или служивших в Красной армии. Не допускался прием бывших меньшевиков, троцкистов, правых, эсеров, анархистов, служителей религиозных культов и активных сектантов, бывших уголовников, а также их детей при наличии на них компрометирующих данных производственного, уголовного или политического характера. Лиц, судившихся за вредительство, шпионаж, диверсию, террор и другую контрреволюционную деятельность; административно высланных, за исключением специалистов, допускаемых с согласия правительственных органов; судившихся за разглашение государственной тайны, незаконную передачу изобретений и секретных документов на сторону, за хищение секретных и особо важных документов; лиц, замеченных в связи с антисоветскими элементами. Лиц, имеющих неоднократные приводы в органы милиции и привлекавшихся к судебной ответственности за хулиганство; всех уволенных с заводов в период чисток, всех сознательно давших о себе при поступлении на завод неверные биографические данные. Всего было указано 27 запретительных пунктов [577] РГАЭ. Ф. 8044. Оп. 1. Д. 303. Л. 8–12. .

Канун войны — время бурного создания в оборонных ведомствах и на крупных заводах новых конструкторских бюро для разработки образцов военной техники. В июле 1940 г. было принято постановление Политбюро о проведении научных исследований в области обороны во всех наркоматах, не только оборонных, но НКТМ, НКЭП, НКОМ, НКЦветмет, НКНефть, НКТекстиль, НКЛегпром, НКЛеспром, Комитете по делам кинематографии и др. Естественной чертой времени стало появление многих новых имен конструкторов — из числа тех, которые были подготовлены в советских вузах. Некоторые советские конструкторы в воспоминаниях писали о своей работе в довоенный период. К сожалению, для данного вида литературы, как, впрочем, и биографий, имеются свойственные им особенности. Например, преувеличение заслуг, подчеркивание особой роли данного конструктора, замалчивание других имен, умышленные и неумышленные искажения, ошибки памяти и т. д. [578] См. например: Яковлев А.С. Цель жизни. Записки авиаконструктора. М., 1969; Грабин В.Г. Орудие победы. М., 1989. См. также книгу о нем: Широкорад А.Б. Гений советской артиллерии. Триумф и трагедия В.Г. Грабина. М., 2002. Документы, однако, свидетельствуют, что в то время никто среди других особенно не выделялся.

Напротив, постоянно отмечались достижения отдельных КБ и лабораторий. Так, на артиллерийском заводе № 8 под Москвой были сданы опытные образцы морского и зенитного вооружения, со значительно повышенными боевыми свойствами. На заводе № 13 был создан рабочий проект платформы ЗУ-10 для модернизованной 85-мм зенитной пушки образца 1939 г., разработан технический проект 160-мм дивизионного миномета, хотя работы по изготовлению опытного образца в 1940 г. не были выполнены. Технические новинки артиллерийского завода № 92 в Нижнем Сормово были связаны с достижениями многих конструкторов, не только В.Г. Грабина. В 1940 г. на заводе был создан ряд новых образцов по дивизионной, танковой и противотанковой артиллерии, а также установки в дотах. В том числе 76-мм противотанковая пушка, 76-мм, 85-мм, 107-мм танковые пушки и образцы другой техники. Дивизионная пушка «УСВ» была значительно усовершенствована по сравнению с 76-мм пушкой Ф-22. По дальности, скорострельности, маневренности и углам наведения она превосходила заграничные образцы. В 1940 г. был изготовлен новый опытный образец 95-мм полуавтоматической дивизионной пушки в целях увеличения мощности танкового вооружения и сдан на полигонные испытания.

Упомянутый выше В.М. Рябиков, говоря о работе КБ на предприятиях НКВ, указывал, что 1941 г. должен стать для них значительным сдвигом вперед, особенно по части проектирования новых типов вооружений. Надо, говорил он, окончательно развенчать «теорию», что конструкторские работы — это особые работы, не поддающиеся строгому учету и планированию. «Это неправильно, вредно, мешает делу. Надо шире применять параллельность в проектной работе, практиковать совместную работу конструкторов и технологов, конструирование с макетированием, экспериментальную проверку узлов конструкций. Больше внимания уделять вопросам типизации узлов, механизмов и конструкции, преодолеть многообразие конструкций и образцов, решающих одни и те же задачи, особенно по линии морского вооружения» [579] РГАЭ. Ф. 7537. Оп. 1. Д. 95. Л. 152–160. .