Андрей Соколов - От военпрома к ВПК: советская военная промышленность. 1917 – июнь 1941 гг.

Реализация «шести условий» началась со второй половины 1931 г. и продолжилась в 1932 г. — завершающем году пятилетки. Вносимые коррективы представляли собой смесь реальных практических шагов по исправлению положения и административных мер. Прежде всего это коснулось внедрения так называемого социалистического хозрасчета, который представлял собой полную замену карточно-нарядной системы снабжения финансовыми платежами и обязательствами. Теперь все накопления предприятий изымались в госбюджет. Были установлены два вида отчислений: отчисления с прибыли и налог с оборота. Это позволяло государству централизованно выделять средства для нового строительства, для поддержки «на плаву» не только отдельных предприятий, но и целых отраслей экономики, таких как Военпром. При этом главную роль играли устанавливаемые сверху обязательные твердо-расчетные цены на товары и услуги («социалистические цены»), чаще всего далекие от их реальной стоимости. Деньги, хотя и получили право на жизнь, служили лишь своеобразным мерилом обращения, финансовой отчетности, оплаты труда. Вводилась жесткая финансовая дисциплина, которая сковывала малейшие проявления инициативы и предприимчивости. Все звенья производства, все его непосредственные участники и все ресурсы становились объектами прямого государственного финансового регламентирования. Для поддержки хозрасчета «снизу» было инициировано сверху движение хозрасчетных бригад, которые обязывались сами вести свою «бухгалтерию» и рассчитывать свой вклад в производство с целью поднять оплату труда. Во второй половине 1931 г. в Военпроме было образовано 540 таких хозрасчетных бригад, в которых числилось 9 383 работника.

Отменялись некоторые ограничения, установленные ранее по социальному признаку; чтобы стимулировать производительность труда, введены более дифференцированные ставки его оплаты, осуждалась уравниловка. Зарплата ставилась в зависимость от непрерывного производственного стажа. Был приторможен процесс выдвижения на руководящие посты рабочих без специального образования, поскольку эти специалисты-практики, как их называли, не оправдывали возложенных на них ожиданий и своими неумелыми действиями только подрывали авторитет руководства. Предпринимались административные меры для укрепления дисциплины на производстве, особенно заметные к концу пятилетки (борьба с прогулами, текучестью, за «самозакрепление» кадров).

Происходила дальнейшая реорганизация управления промышленностью. В январе 1932 г. вместо ВСНХ было образовано три наркомата: тяжелой, легкой и лесной промышленности. Военпром почти целиком вошел в состав наркомата тяжелой промышленности (Наркомтяжпрома — НКТП). Это был шаг в сторону дальнейшей концентрации военной промышленности и военной мобилизации. Появился ряд новых производственных трестов. Сами объединения дробились на главки с целью, как говорилось, приблизить управление к заводам. Кадровые военные заводы перешли в подчинение НКТП, в том числе в Глававиапром 17 заводов, Вохимтрест — 7 заводов, трест органических производств — 3 завода, Всесоюзный трест искусственного волокна (ВИВ) — 5, Патронно-гильзовый — 3, Снарядный — 12, Спецмаштрест — 2. При этом 18 оружейных и артиллерийских заводов подчинялись непосредственно ГВМУ НКТП. Военное судостроение, представленное 8 заводами, подчинялось объединению «Союзверфь» [170] РГАЭ. Ф. 7927. Оп. 38. Д. 91. Л. 36–37. . Глава ГВМУ И.П. Павлуновский обратился к Сталину и Молотову с письмом о необходимости расширения капиталовложений в военную промышленность на 1932 г. Накопление мощностей по плану МВ-10, писал он, требует 958 млн руб. капиталовложений, тогда как выделено только 702 млн руб. Особенное внимание, по его мнению, следовало бы обратить на кадровые заводы [171] РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 91. Д. 951. Л. 59–57. .

Как уже говорилось, в июне 1931 г. Сталин заявил о прекращении кампании преследования старых специалистов. Одних стали возвращать на производство под присмотр органов ОГПУ, другим было объявлено о «прощении» ввиду их «готовности работать на благо социализма». Однако извиняться за допущенную ошибку руководство не собиралось, а расстрелянных «вредителей» вернуть уже было нельзя. Большая часть «прощенных» специалистов была направлена на военные заводы. Значительное число арестованных продолжало работать в закрытых бюро, подведомственных ОГПУ.

28 августа 1931 г. Председатель ВСНХ Орджоникидзе направил в ЦК ВКП (б) служебную записку следующего содержания: «В проектных и конструкторских бюро местных органов ГПУ (Баку, Ростов, Ленинград, Харьков, Новосибирск, Москва и т. д.) работают арестованные инженеры. Такое их использование нецелесообразно. Значительное их количество надо освободить, за исключением наиболее злостных вредителей, а конструкторские бюро передать промышленности» [172] АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 142. Л. 23. .

Ответ ОГПУ был крайне примечательным. В справке, подписанной зампредом ОГПУ Акуловым и начальником ЭКУ ОГПУ Мироновым, давалась подробная характеристика состава и деятельности ОКБ и ОТБ в области авиации, танкостроения, артиллерии, военной химии, судостроения и т. д. Например, в авиационном ОКБ работало 26 инженеров: 9 из них были представлены как руководители вредительских организаций, 8 — как шпионы иностранных разведок, остальные определены как «активисты вредительских организаций». За короткий период своего существования ОКБ был построен и сдан истребитель И-5, бронированный штурмовик, бомбовоз ТБ-5, в постройке находился морской дальний разведчик. «Группа не может быть раскассирована, — заключало ОГПУ, — так как это сказалось бы на опытном самолетостроении… Сложность момента опытного строительства требует специального режима, который может быть обеспечен только в ОКБ». То же соображение касалось танкового Остехбюро, где работал 31 арестованный специалист. Промышленности их передать нельзя, заключало ОГПУ, так как передача заняла бы такое количество времени, которое потребовалось бы для завершения работ и отрицательно сказалось на результатах развития бронетехники.

Всего, согласно справке, в различных ОТБ и ОКБ работало около 400 специалистов, подавляющее большинство из них было связано с военными разработками. Необходимость сохранения особых бюро чаще всего оправдывалась первоочередностью оборонных задач, угрозой их срыва. Очень хитро ОГПУ использовало оговорку о «злостных вредителях». Если специалисты проходили по так называемым открытым процессам, например Промпартии, то в этом случае, по мнению ОГПУ, нельзя было и заикаться об их освобождении. Разумеется, особые бюро работали не только в военной области, но и в гражданских отраслях, где их сохранение оправдывалось особой важностью и срочностью задач, а в случае группы, работающей над котлом высокого давления, указывалось, что ее нельзя передавать в промышленность, так как ею руководит сам Рамзин, считавшийся руководителем Промпартии, а остальные участники — ее активные члены.