Андрей Соколов - От военпрома к ВПК: советская военная промышленность. 1917 – июнь 1941 гг.

Проектирование новых образцов вооружений зачастую упиралось в отсутствие в СССР материалов для их разработки. В связи с этим в качестве первоочередной задачи достижения независимости от заграницы выдвигалась проблема создания отечественных аналогов. Постановление МПС в мае 1928 г. указывало на необходимость развертывания широкомасштабных работ по суррогатированию и приспособлению для этой цели гражданских производств [190] РГАЭ. Ф. 3429. Оп. 16. Д. 3. Л. 61–63. . Работы по суррогатированию, как свидетельствуют документы, довольно широко развернулись в стране. Первоначально они велись в НИИ и КБ, а позже стали создаваться специальные бюро суррогатирования [191] РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 91. Д. 570. Л. 308–307. .

В отчете Патрубвзрыва за 1928/29 г. говорилось об определенных достижениях в создании отечественных аналогов на фоне общего отставания научно-исследовательской работы. Отмечалось, что в силу почти полного отсутствия как в объединении, так и на заводах последнего сколько-нибудь опытных, знающих производство военных изделий инженерно-технических сил научно-исследовательские, опытные работы, как и работы по суррогатированию, шли с чрезвычайным напряжением; хотя и были положительные результаты (железные пушечные гильзы, плакирование винтовочных гильз и пульных оболочек), но эти успехи следует отнести за счет энергии отдельных руководящих лиц и энтузиастов Тульского патронного завода. В свете перевооружения армии проблема создания КБ в военной промышленности, говорилось в документе, становится особенно актуальной. Необходима помощь планирующих органов и Военведа в обеспечении их инженерно-конструкторскими силами и специалистами, чего до сих пор так и не было сделано. Указывалась также необходимость значительной иностранной технической помощи, для чего созданы лишь предпосылки [192] Там же. Д. 489. Л. 172–140. .

Передача научно-исследовательских учреждений в ведение Военпрома шла не без проблем, что хорошо заметно на примере ЦАГИ. Кампания по борьбе с «вредительством» не обошла стороной институт. О его «неправильной» работе постоянно поступали «сигналы», например доклад «беспартийного вооруженца» Б.С. Вахмистрова, в котором говорилось, что сотрудники института, «люди чистой науки», занимаются в основном академическими разработками в духе «жреца» аэрогидродинамики Н.Е. Жуковского, не заботясь о том, сколько что будет стоить. В отношении армии господствовал, дескать, принцип: «Лопай, что дают. Вот вам летательный аппарат, а вы потом можете на него всякую дрянь навешивать» [193] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 120. Д. 51. Л. 10–14. . Сообщалось о вредительстве в стенах института, о том, что в нем работают 25 % бывших дворян [194] Там же. Д. 51. Л. 22–27. .

Серьезные претензии в адрес ЦАГИ предъявлялись в связи с разработкой дюралюминия, необходимого для авиации. В Америке был разработан сплав «Альклед», но он держался под секретом. В 1929 г. был получен первый советский сплав, не подверженный коррозии, но он обладал низкими механическими свойствами. 22 августа 1931 г. из института поступил рапорт на имя Сталина, Орджоникидзе, Баранова о создании нового сплава «Альплата ЦАГИ», но, как выяснилось, он не был оригинальным, а введение кремниевых добавок ничего не давало. Таким образом, отмечало руководство, был представлен фальшивый рапорт, вводящий его в заблуждение. (Отметка на документе: перечислить, кто ) [195] Там же. Д. 56. Л. 38–39. .

Для рассмотрения деятельности ЦАГИ была создана специальная комиссия ЦКК во главе с А.А. Андреевым, а в мае 1931 г. на основе доклада комиссии было принято постановление Политбюро по ЦАГИ. В нем говорилось, что, несмотря на то, что за годы советской власти институт превратился в один из мировых центров, результаты опытных работ являются неудовлетворительными. Темпы создания опытных машин — слишком медленные. Отсутствует связь с разработками по вооружению самолетов. Научная работа организована плохо. Институт «засорен враждебными элементами».

В качестве мер по исправлению было постановлено передать институт из НКВМ в подчинение ВСНХ, произвести «чистку, но без ее объявления». На ответственные посты назначить инженеров-коммунистов. Сроки разработки тем сократить до 6–8 мес., придать им военную нацеленность, организовать ударные и хозрасчетные бригады. В качестве опытного предприятия ЦАГИ определить завод № 39. Для работников института и завода построить специальный дом, обеспечив работников отдельными квартирами. Решено было также создать при ВАО научно-технический отдел, объединяющий работу всех институтов, назначить комиссию под председательством Павлуновского с целью провести анализ состояния самолетостроения и моторостроения на Западе [196] Там же. Д. 51. Л. 1–7. .

Летом 1931 г. было принято решение о создании на базе ЦАГИ Института авиационных моторов (ИАМ), в качестве опытного завода к нему прикреплялся тот же завод № 39. Примерно в то же время Уншлихт обращается в КО с вопросом об аэродинамических лабораториях, создание которых, по его словам, плохо увязано с нуждами авиапромышленности, не учитывает потребностей мобподготовки, стратегических соображений при выборе места как НИИ, так и учебных заведений. Поскольку наиболее мощная лаборатория находилась в ЦАГИ, он предлагал расширить его права, возложить координацию дела в этой области вместе с НКВМ [197] ГА РФ. Ф. 8418. Оп. 5. Д. 63. Л. 71. .

Нагнетание плановых темпов не могло обойти работ в области проектирования и конструирования новых образцов вооружения. Это отчетливо видно, например, из обсуждения в научно-исследовательском отделе Госплана вопроса об огнестрельном оружии. В представленном докладе содержались сопоставительные данные периода мировой войны и 1929 г. По винтовкам за прошедшие годы дальность стрельбы возросла в 6 раз, по пулеметам скорострельность увеличилась в 2–3 раза, дальность — в 6 раз. Если в 1914 г. в США на дивизию было 24 пулемета, в 1930 г. — 947. В дивизионной артиллерии дальность возросла в 1,5 раза, скорострельность — в 2 раза. Особенные изменения произошли в морской артиллерии, где тон задавали японцы. Появилась также сверхдальнобойная береговая артиллерия. В свете отмеченных достижений, говорилось в документе, наши заводы совершенно устарели. Особенное отставание наблюдалось по танкам и ОВ. Говорилось о том, что в 1931–32 гг. советской военной промышленности предстоит выполнить объем, равный трем предшествующим пятилетиям. Выделенной на научные разработки суммы в 16 млн руб. совершенно недостаточно. За три года предстоит втянуть в научно-исследовательскую работу 2155 человек, в том числе в 1931 г. — 455, в 1932 г. — 770, в 1933 г. — 950. Предлагалось усилить сотрудничество с НИИ. Лабораторию завода «Большевик» предлагалось превратить в НИИ объединения с филиалом в Сталинграде на заводе «Баррикады». В Ижевске намечалось создание ружейно-пулеметного НИИ, а лаборатории на предприятиях превратить в его филиалы. Завод Мастяжарт должен был сотрудничать с Институтом химической обороны. Большие надежды возлагались на ВИМ (Всесоюзный институт металлов), АрНИИ, Военно-техническую академию, НАМИ, лабораторию ГФТИ, Институт им. Карпова, Нефтяной институт [198] РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 91. Д. 422. Л. 118–113. и т. д.