Николай Троицкий - Гражданин Бонапарт

27 марта 1796 г. Наполеон прибыл в Ниццу, где размещался штаб Итальянской армии, и с первого же дня, а точнее с первых часов по прибытии принялся наводить в войсках порядок и дисциплину. Начал он с командного состава, немедленно вызвав к себе четырех дивизионных генералов — равных ему по чину, но теперь его подчиненных. Каждого из них он уже знал — лично или по рекомендациям. То были три будущих маршала Франции (Андре Массена, Пьер Франсуа Шарль Ожеро, Жан Матье Фелибер Серрюрье) и не успевший стать маршалом только потому, что рано погиб, Амедей- Франсуа Лагарп. Все они, кроме Лагарпа, оставили воспоминания об этом приеме у генерала Бонапарта, ибо запомнили его на всю жизнь.

Поскольку все четверо, как на подбор, были высоченного роста, первое, что бросилось им в глаза, — малый рост, да и юность нового главнокомандующего (самый младший из них, Ожеро, был старше его на 12 лет, а предшественник Бонапарта в должности главкома Б. Шерер — на 22 года). Войдя в кабинет к Наполеону, четыре генерала снисходительно, не без усмешки, разглядывали его невзрачную комплекцию, не снимая шляп, украшенных трехцветными перьями. Наполеон был тоже в шляпе — без перьев. Он предложил им сесть и начал с ними беседу. При этом снял шляпу. Генералы последовали его примеру. Но Наполеон тут же вновь водрузил свою шляпу на голову и так посмотрел в лицо каждому из них (а взгляд у него был пронзителен и, по воспоминаниям будущего консула Франции Ж. Ж. Камбасереса, «позволял ему видеть любого человека насквозь» [437] Кастело А. Бонапарт. М, 2004. С. 152. ), что никто из четверых генералов не посмел даже потянуться к своей шляпе. Более того, им показалось в тот момент, как вспоминал Массена, что Бонапарт «сразу вырос на пару футов» [438] Цит. по: Чандлер Д. Указ. соч. С. 55. . Дальше — больше. То ли факт, то ли легенда: в конце беседы, когда все встали, Наполеон, глядя снизу вверх на самого долговязого из них, Ожеро, заявил: «Генерал, вы как раз на голову длиннее меня, но если вы будете мне грубить, то лишитесь этого преимущества» [439] Тарле Е. В. Цит. соч. С. 40. . Во всяком случае, сам Ожеро потом признался: «Этот маленький генерал, сукин сын, навел на меня страх. Я и сам не могу объяснить чувства, какими сразу, при первом взгляде на него, я был раздавлен» [440] Ségur P. P. Histoire et mémoires. P., 1873. T. 1. Р. 194. . «Ну и ну, — вторил Ожеро Массена, — нагнал же на меня страху этот малый!» [441] Цит. по: Манфред А. 3. Цит. соч. С. 125.

А ведь все четверо, в особенности как раз Массена и Ожеро, были такими «санкюлотами [442] Санкюлотами (sans culottes — без штанов) называли в революционной Франции простолюдинов, не носивших кюлотов — коротких штанов из дорогой ткани, модных среди дворян. -головорезами», что не боялись ни Бога, ни черта, ни самого ада. Наиболее талантливый и авторитетный из них, Андре Массена (1756–1817) [443] Лучшие из биографий А. Массена: Thierri A. Massena, l’enfant gâté de la victoire. Р., 1947; Valentin R. Le Maréchal Massena (1758–1817). Р., 1960. , сын торговца мылом из Ниццы, рано потерял отца, в 13 лет бежал из родительского дома и поступил юнгой на торговое судно. Прослужив на нем почти пять лет, в 1775 г. он махнул в солдаты и за четырнадцать лет, к началу революции, дослужился лишь до сержанта. За это время военная служба ему надоела, он вышел в отставку, женился, открыл в Антибе бакалейную лавку и занялся… контрабандой. Но революция манила его. Массена записался добровольцем в Национальную гвардию и быстро пошел вверх по служебной лестнице: в 1792 г. он уже подполковник, в 1793 (за отличие в боях с австро-сардинскими войсками) — бригадный генерал, а в 1794 (за участие в освобождении Тулона) — дивизионный генерал, в то время как Наполеон стал только бригадным генералом. Уже под Тулоном Массена произвел сильное впечатление на будущего маршала Франции (тогда — наполеоновского адъютанта) О. Ф. Л. Мармона: «В его железном теле была скрыта огненная душа <���…>. Никто и никогда не был храбрее его» [444] Mémoires du duc de Raguse de 1792 à 1832. Р., 1857. T. 1. Р. 147. .

По своим человеческим качествам Массена, в оценке Стендаля, «истинное дитя природы. Он ничего не знал, даже орфографии», зато «имел злосчастную склонность к воровству», причем «воровал инстинктивно, как сорока». Другой его страстью, наряду с воровством, было женолюбие. «Он всегда возил с собой какую-нибудь любовницу; обычно это бывала самая красивая женщина той местности, где он командовал войсками. Стоило кому-нибудь из его адъютантов приглянуться ей, как он уже старался послать его на верную смерть». Все это, заключает Стендаль, «его отвага, женолюбие, полное отсутствие надменности, грубоватая фамильярность в обращении с солдатами — все нравилось воинам, ему подчиненным» [445] Стендаль. Собр. соч. T. 6. С. 247; T. 14. С. 295. .

Еще более колоритной, сверх всякой меры склонной к авантюризму личностью и, кстати, таким же, как Массена, «неустрашимым расхитителем» (по мнению Наполеона) [446] Las Cases Е. Esprit du Memorial de Sainte-Hélène. Р., 1823. T. 2. Р. 41. был Пьер Франсуа Шарль Ожеро (1757–1816) [447] Подробно о нем см.: Couturaud L. Augereau. Р., 1990. . Сын лакея из парижского предместья Сен-Марсо, он в 17 лет начал было служить в королевской кавалерии, но там вскоре убил офицера, посмевшего его оскорбить, и бежал в Швейцарию. С тех пор в жизни Ожеро началась и растянулась на полтора десятилетия феерически закрученная интрига: он служил попеременно в русских (при Екатерине Великой), прусских (при Фридрихе Великом), испанских, португальских, неаполитанских войсках, дезертируя всякий раз, когда служба ему надоедала; между прочим, в русской армии он получил чин сержанта за отличие в войне с Турцией 1787–1791 гг.! Вообще, мыкаясь по всей Европе от России до Португалии, он чем только ни занимался именно между прочим : «уроками танцев и фехтования, дуэлями, похищениями чужих жен» [448] Манфред А. 3. Цит. соч. С. 124. . И тем не менее главной для него была солдатская доля. С началом революции он вернулся на родину, вступил, как и Массена, в национальную гвардию и сделал столь же стремительную воинскую карьеру: сражался в Вандее, за отличие в войне с Испанией в 1793 г. стал бригадным, а в 1795 г. — дивизионным генералом.

Как военачальник, стратег и тактик Ожеро значительно уступал Массена. По воспоминаниям Наполеона, он не только «совсем не имел образования» (не блистал образованностью и Массена), но к тому же был лишен «сколько-нибудь заметного ума». Зато он умело «поддерживал порядок и дисциплину» и, главное, «дрался с неустрашимостью» [449] Наполеон. Избр. произведения. М., 1941. T. 1. С. 70. . Солдаты его любили и прощали ему многое, видя, что он «имел зоркий глаз и на слабое место противника, и на заманчивую добычу» [450] Чандлер Д. Цит. соч. С. 54. .