Михаил Полиевктов - Николай I. Биография и обзор царствования с приложением

Те формы, в какие к 1832 г. отлилось окончательно разрешение греческого вопроса, обусловливали до известной степени и ту политику, какую к этому времени император Николай усваивает по отношению к Турции. Отчасти под влиянием тех успехов, какие были достигнуты Адрианопольским миром, отчасти под влиянием тех неудач, какие постигли в конце концов русскую политику в Греции, и вытекающей отсюда необходимости противодействовать англо-французскому влиянию, он ставит теперь своей целью окончательное утверждение исключительно русского влияния в самой Турции путем защиты существования и целости Оттоманской империи.

Выступить в такой роли дало случай императору Николаю восстание египетского паши Мегмета-Али, который после унижения, понесенного Турцией в 1829 г., сделал теперь попытку выступить в роли истинного охранителя всего магометанского мира и задумывал возродить всемирное значение Александрии. Взоры Мегмета-Али устремились на Сирию как первый шаг в осуществлении этого плана. В 1831 г. он потребовал отдачи этой провинции себе в управление. Не получая от султана Махмута согласия на свои требования, Мегмет-Али двинул в Сирию в конце 1831 г. войска под начальством своего сына Ибрагима-паши. К лету 1832 г. египтяне взяли Сен-Жан-д'Акр и Дамаск; разбив войска султана при Гомсе и Бейлане, они завладели всей Сирией и, заняв горные проходы в Тавре, тем самым были уже на пути в Малую Азию и в Константинополь. Султан обратился с просьбой о помощи к Англии, но английское правительство отклонило эту просьбу. Что касается Франции, то эта последняя вполне определенно склонялась на сторону Мегмета-Али, рассчитывая таким путем увеличить свое собственное влияние в Египте: это стояло в связи с той политикой укрепления своих позиций на африканском берегу Средиземного моря, которую Франция усваивает с начала 1830 г. (Алжирская экспедиция). С другой стороны, предложение о совместном вмешательстве в турецко-египетскую распрю, исходившее от Англии, Австрии и Франции, было отклонено русским правительством, и тогда Порта просила помощи непосредственно у России.

Император Николай отозвался на это охотно. Это соответствовало, во-первых, воспринятой им теперь политике по отношению к Турции. Кроме того, склонный видеть в египетском восстании мятеж вассала против своего законного государя, распространение шедшего из Франции революционного духа, он опасался как дальнейшего распространения революционных идей, так и дальнейших успехов политического влияния Франции на Востоке. Еще до обращения султана к России в ноябре 1832 г., генерал-лейтенант Н.Н. Муравьев был послан государем к султану и Мегмету-Али. Первому он должен был вручить собственноручное письмо государя, порицавшего мятеж и подтверждавшего свою верную дружбу к турецкому правителю. Мегмету-Али высказывалось осуждение, и преподавался совет немедленно прекратить военные действия и вступить в мирные переговоры со своим сюзереном. Отправляя Муравьева, император Николай ему сказал: «Я хочу показать султану мою дружбу. Надобно защищать Константинополь от Мегмета-Али. Вся эта война не что иное, как последствие возмутительного духа, овладевшего ныне Европой, и в особенности Францией. Само завоевание Алжира есть действие беспокойных голов. Ныне они далее распространили влияние свое и возбудили египетскую войну. Надобно низвергнуть этот новый зародыш зла и беспорядка. Надобно показать влияние мое в делах Востока». Одновременно с этим русскому консулу в Египте предписано было снять герб, спустить флаг и прекратить всякие сношения с местными властями, как с мятежными. Когда султан после поражения под Конией обратился с просьбой о помощи к России (22 января 1833 г.), эскадра контр-адмирала М.П. Лазарева в составе девяти судов вышла из Севастополя и 8 (20) февраля вошла в Босфор и стала в заливе Буюк-Дере. Кроме того, из Одессы под начальством вернувшегося Муравьева был отправлен десятитысячный десантный отряд, который и высадился 23 марта (4 апреля), расположившись лагерем в долине при Унхиар-Скелесси. В то же время командующему Дунайской армией генералу П.Д. Киселеву приказано было выдвинуть за Дунай двадцатитысячный корпус.

Все эти мероприятия вызвали сильную тревогу в Лондоне и Париже. Сама Порта отнеслась с недоверием и опасением к столь внушительной поддержке. Еще до прибытия русской эскадры в Босфор, Мегмет-Али по случаю военных приготовлений России дал приказ Ибрагиму приостановить наступление. Англия и Франция, ввиду появления русских судов в Мраморном море, поспешили послать туда свои эскадры. Этим эскадрам не удалось, однако, пройти Дарданеллы: английская была удержана от этого самим английским послом в Константинополе; французская же остановилась в заливе Вурла ввиду предупреждения русского правительства о том, что ее появление в Мраморном море будет сочтено Россией за объявление войны. Опасаясь, что турецко-египетская распря разгорится в общеевропейскую войну, европейские державы начали усиленно склонять султана и Мегмета-Али к взаимному примирению, что и было ими вскоре достигнуто. 24 апреля (6 мая) 1833 г. между султаном и египетским пашой был заключен мир в Кутахии, по которому Мегмет-Али снова признавал свою зависимость от султана, но получал во владение Сирию; Аданский же округ, на север от Тавра, отдавался в личное владение его сына Ибрагима.

Ещедо примирения Турции с Мегметом-Али возникла мысль о заключении нового союзного оборонительного и наступательного договора между Россией и Турцией. Мысль эта исходила из турецких сфер, была сообщена Муравьеву в первый же день после его прибытия с войском к Константинополю и встретила сочувствие у императора Николая. Пребывание русских войск в Турции создавало, по-видимому, благоприятную для этого обстановку. Ввиду близкого заключения мира между султаном и Мегметом-Али, дальнейшее пребывание русской эскадры и русских войск в водах и на берегах Босфора теряло свое оправдание; русские вооруженные силы должны были быть отозваны, и мысль о союзном договоре могла остаться не приведенной в исполнение. Озабочиваясь тем, какой оборот начинали принимать дела в Турции, император Николай отправил в Константинополь генерал-адъютанта гр. А.Ф. Орлова, назначив его в то же время главнокомандующим русских сухопутных и морских сил на Босфоре и уполномочив его совместно с русским послом в Константинополе А.П. Бутеневым подписать союзный договор, редакция которого предварительно была выработана в Петербурге и одобрена самим государем. Орлов прибыл в Константинополь одновременно с заключением Кутахийского мира; он согласился на эвакуацию тех пунктов, какие занимали до этого русские войска, но еще за два дня до того, как эта эвакуация была закончена, 26 июня (8 июля) 1833 г., в Константинополе был заключен союзный договор, подписанный с русской стороны гр. А.Ф. Орловым и А.П. Бутеневым, а с турецкой – великим визирем и сераскиром регулярных войск Хосев-Мегмет-пашой, муширом и командующим гвардией Февзи-Ахмет-пашой и рейс-ефендием Хаджи-Мегмет-Акифом и получивший по месту стоянки русских войск наименование Унхиар-Скелессийского.