Сергей Дашков - Юстиниан

Церковь не простила Феодоре ни грубого низложения папы Сильверия, ни упорной верности монофизитству, ни деспотической жестокости, с какой она мстила враждебным ей духовным особам, из которых папа Вигилий особенно испытал это своим тяжким опытом. Из века в век церковные историки предавали ее имя проклятиям и поношениям. Феодора заслуживает, чтобы ее судили менее пристрастно и более справедливо. Без сомнения, она преследовала свои цели со слишком страстным пылом, со слишком необузданной резкостью, со слишком упорной злобой, даже со слишком холодной жестокостью, но она выказала при этом и высокие качества, живое чувство государственной необходимости, ясный взгляд на реальные обстоятельства, и политика, о которой она мечтала, делает честь верности ее суждения и является в окончательном итоге достойной императора.

Было бы, конечно, ребячеством скрывать недостатки и пороки Феодоры. Она любила деньги, она любила власть; она упрочила положение своих родственников, выказав при этом, быть может, чрезмерную заботливость и привязанность к своей родне, и чтобы сохранить престол, на который сумела взойти, она проявила самое беззастенчивое коварство, жестокость, необузданность, неукротимость в злобе, неумолимость в отношении всех тех, кто возбудил к себе ее ненависть. Это была великая честолюбица, причинившая своими интригами глубокие смуты во дворце и в монархии. Но у нее были и иные качества. Друзья называли ее „верной императрицей“ — она заслуживала это название. Она обладала и другими, более выдающимися добродетелями: мужественной твердостью, отважной энергией, ясным и могучим умом государственного мужа. Влияние ее не было всегда благотворным, но правление Юстиниана ярко отмечено ею. Как только она умерла, начался упадок, приведший к печальному концу долгое и славное царствование» [497] Диль , 1994. С. 52, 54, 56, 57, 60. .

«Подводя итог данного психологического этюда, можно сказать, что Юстиниан — личность неуравновешенная, полная контрастов и, несмотря на неоспоримые достоинства, скорее посредственная; чувства его — часто мелкие, воля — иной раз нерешительная и слабая. Кроме того, император отличался ребяческим тществием, завистливостью, деспотизмом, вел, несомненно, необходимую, но беспорядочную деятельность. И в этом весь человек? Если бы это была полная характеристика Юстиниана, то трудно было бы понять славу, окружающую его имя. На самом деле имелось нечто иное. Если характер у него посредственный, то ум — великий и возвышающий личность, этот македонский крестьянин, взойдя на византийский престол, был продолжателем и наследником римских императоров, он был достойным представителем двух великих идей: государственной и христианской, а этого одного достаточно для упрочения его славы.

Даже среди императоров высокого происхождения немногие обладали в большей мере, чем этот выскочка, чувством императорского достоинства и более благоговейно, чем он, преклонялись перед римской традицией. Прочтите его указы: Юстиниан беспрестанно обращается к воспоминаниям о Риме, черпая в них вдохновение. Как человек, он прост, почти скромен; как государь, он полон гордости и честолюбия…

Несомненно, исполнение замыслов никогда не оправдывало намерений императора. Одна часть его дела осталась неоконченной; иные дела оказались эфемерными… Но две вещи остаются и поныне: „Кодекс“ Юстиниана и Святая София всегда будут защитниками дел великого императора перед потомством» [498] Диль , 2010. С. 56, 65. .

Г. А. Острогорский (1902–1976), профессор, академик Сербской академии наук:

«Наиболее сильным аргументом в пользу цивилизующей силы византийской столицы, который только можно помыслить, является то, что происходивший из балканского захолустья крестьянский сын Юстиниан становится самым образованным и эрудированным умом своего столетия. Бесспорным свидетельством величия личности Юстиниана является охватывающая весь мир широта его политических целей и исключительная многосторонность его деятельности. Весьма многочисленные и прискорбные слабости его характера бледнеют перед мощью его всеохватного ума. Конечно, не он, а Велисарий и после него Нарсес вели завоевательные войны, не он, а Трибониан провел масштабную кодификацию права, не он, а префект претория Иоанн Каппадокиец принимал важнейшие меры в управлении. Но тем не менее именно он был вдохновителем всех великих деяний своей великой эпохи. Восстановление всемирной Римской империи было вечным желанием византийцев. Этому желанию реставрационная политика Юстиниана дала грандиозное выражение. И потому для будущих поколений она является великим примером, даже несмотря на то, что дело реставрации оказалось недолговечным, а его неудача имела для Империи тяжелейшие последствия… При всех своих недугах все же неоспоримо, что Империя Юстиниана являет картину грандиозной мощи. Как будто желая вновь показать себя, старая Империя обнаружила все свои силы и как в политическом, так и в культурном отношении пережила последний крупный подъем. В своем территориальном протяжении она вновь достигла наивысшей точки, объяв весь средиземноморский мир. В литературе и искусстве старая культура пережила в христианском обличье невиданный расцвет, за которым уже вскоре должен был последовать период культурного упадка. Эпоха Юстиниана не ознаменовала собой, как он этого хотел, начала новой эры: она означала конец великой умирающей эпохи. Юстиниану не дано было обновить Империю. Он смог лишь на краткое время внешне восстановить ее, внутреннего перерождения состарившееся позднеримское государство при нем не испытало. Поэтому территориальное восстановление было лишено прочного основания, и именно поэтому последствия стремительного крушения реставрационных усилий Юстиниана были вдвойне тяжелыми. После всех выдающихся успехов Юстиниан оставил своим преемникам внутренне истощенное, экономически и финансово полностью расстроенное государство. Им оставалось лишь исправлять огромные упущения, чтобы спасти то, что можно было спасти.

Самый тяжелый удар обрушился на Империю в Италии, важнейшей области восстановленной Империи, отвоевание которой потребовало затраты огромных усилий и стоило тяжелейших жертв. Уже в 568 г. в нее вторглись лангобарды, и за короткое время значительная часть страны попала в их руки. В Испании началось контрнаступление вестготов. Важнейший византийский опорный пункт, Кордуба (Кордова), вновь занятый в 572 г., окончательно был утрачен Империей в 584 г., а еще через четыре года последние остатки завоеваний Юстиниана в южной Испании также были возвращены вестготами. Свое положение в Северной Африке, несмотря на продолжительную и изнурительную войну с местными мавританскими племенами, Империя отстаивала вплоть до большого арабского вторжения; также и в самой Италии значительные территории все-таки оставались в ее собственности в течение нескольких столетий. Эти остатки потерпевшего неудачу проекта реставрации Юстиниана составили основу, на которой в будущем зиждилась византийская власть на Западе. Однако вожделенная универсальная держава была уже в прошлом» [499] Острогорский , 2011. С. 113, 114, 123, 124. Авторские примечания к тексту удалены. .