Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Эрих Людендорф говорил о целях германской политики по-военному прямо: «На Украине надо было подавлять большевизм и создать там такие условия, чтобы иметь возможность извлекать из нее военные выгоды и вывозить хлеб и сырье. Для этого мы должны были сильно углубиться в страну; другого выхода для нас не оставалось» [983] Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. С. 501. . Макс Гофман был дипломатичнее и красноречивее, но, в сущности, говорил то же самое: «…после заключения мира и сами украинские уполномоченные не скрывали безвыходного положения своего правительства и открыто обратились к Германии с просьбой о поддержке. Для меня было ясно, что мы не можем игнорировать этой просьбы. Мы сказали „а“ и должны были теперь сказать „б“; мы признали законность украинского правительства и заключили с ним мир; мы обязаны были, следовательно, позаботиться, чтобы мир, который мы провозгласили, действительно осуществился <���…>. Вследствие этого наши войска вступили на Украину…» [984] Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 211.

А советскую Россию немцы «принудят к миру» через месяц с небольшим. Новое германское наступление будет просто нечем отразить. Германские войска начнут продвижение вглубь Украины, оккупируют восточную Белоруссию, Лифляндию, Эстляндию и остановятся в восьмидесяти километрах от Петрограда. Ленин с немалым трудом убедит Совнарком и Центральный исполнительный комитет согласиться на «похабный», «несчастный», «аннексионистский» Брестский мир.

Большевики и левые эсеры чуть дольше месяца управляли городом, но успели довести его до нищеты и разрухи: «Кто раньше бывал в Киеве, с трудом узнавал его после январского обстрела с левого берега, — весь в рваных ранах <���…>. Голодно, холодно. По талонам мало что отпускалось в те дни, опустели городские рынки, по пути застревали поезда с продовольствием, должно быть, вылавливали грабителей» [985] Пученков А. С. Украина и Крым в 1918 — начале 1919 года. С. 15. . Это написал не враг советской власти, не русский монархист, не украинский националист, не Шульгин и не Дорошенко. Я цитирую известного большевистского журналиста Давида Израилевича Эрде (Райхштейна), комиссара по делам печати в Народном секретариате. Это писал будущий многолетний сотрудник «Известий», создатель украинского отделения Российского телеграфного агентства.

Евгения Бош вспоминала, что приемная Народного комиссариата внутренних дел была полна народу: люди из больниц, госпиталей, приютов просили хлеба. Снабжения не было, а запасы продовольствия иссякли: «Заведующие детскими приютами приводили группами изможденных детей, которые при слове „хлеб“ начинали громко рыдать» [986] Бош Е. Год борьбы. С. 146. . При этом сама Евгения Бош и несколько лет спустя писала о несчастных просителях с плохо скрываемым раздражением, если не с брезгливостью: «…море слез, истерик и угроз крайне осложняло творческую работу» [987] Там же. С. 147. .

«Население ждало нас с надеждой, а после нашего прихода быстро разочаровалось» [988] Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 115. , — признавал комиссар военных сообщений Юго-Западного фронта Саул Эфраимович Виллер.

Муравьев был совершенно прав, когда говорил, что его армия не должна останавливаться. В Киеве войска Муравьева таяли, как снег в апреле. 2-я революционная армия вскоре перестала существовать. Троцкий и Крыленко демобилизовали Русскую армию, а Красная армия еще не была создана.

Революционные солдаты и матросы были уверены, что с победой над Центральной радой война окончена. Они «отказывались продолжать военную службу и требовали демобилизации» [989] Бош Е. Год борьбы. С. 143. . Полки товарища Ремнёва просто исчезли. Солдаты, наполнив вещмешки конфискованным добром, разъехались по родным деревням и городкам. К началу марта 2-я революционная армия существовала только на бумаге [990] Антонов-Овсеенко В. А. Записки о Гражданской войне. 1917–1918. Кн. 1. Т. 2. С. 400. .

1-я революционная армия тоже распадалась. Даже петроградские красногвардейцы запросились домой [991] Гриневич В. А., Гриневич Л. В. Слiдча справа М. А. Муравйова. С. 253. , и Муравьев их отпустил 16 февраля 1918-го. Уехали и московские красногвардейцы [992] Там же. С. 301. , и красногвардейцы Донбасса. Видимо, уехали не с пустыми руками. А. И. Деникин, ссылаясь на ростовскую социал-демократическую газету «Рабочее слово» (1918 год, № 8), рассказывал о впечатлении, которое произвели на своих товарищей-шахтеров бойцы макеевского отряда рудничных рабочих. Красногвардейцы только что вернулись из Киева: «„Их внешний облик и размах жизни“ вызвали в угольном районе такое стремление в красную гвардию, что сознательные рабочие круги были серьезно обеспокоены, „как бы весь наличный состав квалифицированных рабочих не перешел в красную гвардию“» [993] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 2. Т. 2. С. 213. .

Между тем война продолжалась. На Волыни небольшой отряд Киквидзе с переменным успехом вел боевые действия против Центральной рады, которая переехала в Житомир. Киев ничем не мог помочь своим, но Муравьева это как будто мало волновало. Он собирался набрать среди австрийских и немецких военнопленных новую армию.

Решение Муравьева было не таким уж и новаторским. Вспомним про отряд австрийских минометчиков, которым большевики киевского Подола платили золотом за верную службу. Именно 1918-й станет годом расцвета всевозможных «интернациональных» формирований, набранных из латышей, немцев, венгров, китайцев. И Муравьев не первым, но одним из первых понял, как удобно и выгодно иметь под рукой послушную армию из людей, никак не связанных с местным населением. Из тех, кто подчиняется, потому что деваться некуда. У главнокомандующего были большие планы. Он собирался завоевывать Европу! Чем не задача для будущего Наполеона?

Но Совнарком во главе с Лениным решил иначе. Муравьеву поручили новый фронт — отправили руководить войсками Одесской советской республики. Ей угрожали румынские войска, которые уже заняли Бессарабию.

Муравьев собрал вооруженные силы Одесской республики, пополнил их, дал новое, необычное название: Особая армия по борьбе с румынской олигархией. Эта «антиолигархическая» армия разгромила румын, взяв трофеи и пленных. На войне с румынами под началом Муравьева дебютировали молодые командиры, будущие легенды Красной армии — Иона Якир и Григорий Котовский.

Командующий принудил румын подписать перемирие и уйти из Бессарабии. Этот успех Муравьева особенно выигрышно смотрелся на фоне поражений Красной армии от немцев. Псков пал, Дыбенко позорно бежал из-под Нарвы со своими войсками. Победы над регулярной армией другого государства укрепили репутацию Муравьева как лучшего на тот день полководца советской России.