Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Погром прекратил комиссар Директории Таранович, который не был в курсе планов Киверчука и Семесенко. Бывший сельский учитель просто ужаснулся. Он связался по телеграфу с непосредственным начальником Семесенко, командующим украинскими войсками в Подолии Микитой Шаповалом. Тот велел незамедлительно прекратить массовые убийства. Семесенко ответил: «Хорошо, на сегодня резни хватит», — и отдал приказ трубить отбой. Гайдамаки перестали убивать евреев, поспешили к заранее условленному месту сбора, построились в походную колонну и с пением украинских народных песен отправились на вокзал — к месту дислокации. Резня продолжалась всего три с половиной часа. Погибло около 1650 человек.

Однако на следующий день погром продолжился в местечке Фельштин. Городок был значительно меньше, меньше было и жертв — 445 убитых и умерших от ран. Зато гайдамаки, не связанные клятвой, не только убивали, но и грабили, и насиловали. Время погромов на Украине только начиналось.

Украинский национализм в начале XX века не имел своего «Mein Kampf». Идеология Украинской Народной Республики была далека от всех форм антисемитизма. У петлюровцев не было своего Розенберга. В 1918–1919-м на Украине фашистскими идеями еще и не пахло. Слова Михновского, что «москали», «жиды», поляки и венгры являются врагами украинского народа, на особую антисемитскую доктрину никак не тянут.

Сам главный атаман, очевидно, не был антисемитом. Когда Петлюра еще учился в Полтавской духовной семинарии, его за юдофильство прозвали «жидiвським батько». Трудно сказать, в самом ли деле он был филосемитом, или казался таким на фоне своего семинарского окружения. Тем более не был антисемитом женатый на еврейке Розалии Лившиц Владимир Винниченко.

С другой стороны, антисемитизм на Украине имеет давнюю традицию. В хатах еще висели изображения «козака Мамая», где на заднем плане рядом с оседланным казацким конем стояло дерево с повешенным вниз головой евреем. Поколения украинских селян росли, взрослели, мужали, глядя на эти картинки. Древняя тройная вражда (национальная, социальная и религиозная) с евреями не исчезла. И если религия перестала играть важную роль, то противоречия социальные и национальные никуда не делись. В еврее, пускай и самом бедном, продолжали видеть эксплуататора, мошенника и вообще негодяя. В годы мировой войны добавилось и новое обвинение: евреев начали подозревать в шпионаже. С первых дней рекой полились доносы, порой самые удивительные. Евреи будто бы прячут деньги «в яйцах кур ценных пород» и отправляют их в Германию [1396] Булдаков В. П. Хаос и этнос. С. 105. . В лазаретах врачи-евреи «прививают солдатам сифилис и промышляют членовредительством» [1397] Там же. . Некий солдат М. Чепурной (видимо, украинец) писал родным в Черниговскую губернию: «Австрийские войска сделали подземный телехвон, то наши проклятые евреи всё передают, как наши войска, где стоят и куда движутся, то всё передавали покудова поймали, то их под расстрел и сейчас всех евреев грабим разбиваем и следует за то, что они везде хотят обмануть» [1398] Там же. С. 97. . При этом антисемитизм не был явлением исключительно украинским и крестьянским. Военный врач Лев Наумович Войтоловский в своих воспоминаниях о Первой мировой ссылается на приказ генерал-квартирмейстера Юго-Западного фронта (от 20 марта 1915-го), где речь идет о евреях-шпионах: «Еврейские девушки, занимающиеся шпионажем в пользу противника, снабжены шифрованными документами австрийского штаба, по большей части зашитыми в подвязку, и носят шелковые чулки со стрелками» [1399] Войтоловский Л. Н. Всходил кровавый Марс: по следам войны. С. 194. . И это писал не малограмотный украинский селянин, а высокообразованный русский генерал. Правда, знакомые Войтоловскому русские офицеры подняли этот приказ на смех.

В 1917 году атмосфера была уже такой, что евреи со дня на день ожидали погромов. Между тем ни русские либералы (кадеты) и социалисты, ни украинские эсеры, социал-демократы, социалисты-федералисты не были настроены антисемитски. Черносотенные партии были ликвидированы, Марков и Пуришкевич перешли на нелегальное положение.

Более того, Центральная рада ввела на Украине «национально-персональную» (экстерриториальную) автономию для евреев и других национальных меньшинств. Идею такой автономии разработали австрийские марксисты Отто Бауэр и Карл Реннер, а Украина стала первой страной, где ее решили воплотить в жизнь. Сразу после своей победы украинская Директория восстановила национально-персональную автономию. Украинцы этим до сих пор гордятся, хотя воплотить в жизнь идею политического и культурного равноправия национальных меньшинств было тогда просто невозможно. Либеральнейший закон особенно выделялся на фоне исторической реальности, что все больше напоминала времена Хмельнитчины и Колиивщины. Дмитрий Дорошенко писал, что уже осенью 1917-го украинские деревни были охвачены «аграрным движением погромного характера». Создание в правительстве УНР особого министерства по еврейским делам (во главе с евреем Пинхасом Красным) не могло спасти положения.

Андреа Грациози, один из крупнейших специалистов по истории Гражданской войны на Украине, находит в идеологии одной из украинских партий — у социалистов-самостийников — «протофашистские» идеи. К этой партии принадлежали известные и влиятельные люди — министр Иван Липа, генерал Осецкий, полковник, затем генерал Александр Шаповал. Однако реальное влияние социалистов-самостийников на народ стремилось к нулю.

Украинский антисемитизм в годы Гражданской войны не был идеологическим, политическим. Это был именно народный бытовой антисемитизм. Его носители не писали мудреных книжек, не разбирались в иудейской догматике, ничего не слышали о расовой теории. Они просто знали, что «жиды» — это враги. Евреев убивали так же, как убивали их далеких предков гайдамаки Гонты и Зализняка, козаки Хмельницкого и Кривоноса.

Трудно найти было на Украине тех лет силу, вовсе не запятнавшую себя антисемитизмом. Даже немецкие колонисты на юге Украины одно время сражались с «еврейским правительством Одессы» [1400] Грациози А. Большевики и крестьяне на Украине, 1918–1919 годы. С. 171. .

Если украинский национализм не был антисемитским официально, то анархо-коммунизм махновцев и подавно: «…я воспитал в себе глубокую ненависть к антисемитизму еще со времен 1905–1906 годов» [1401] Махно Н. И. Азбука анархиста. С. 352. , — утверждал сам Нестор Махно. Он не только декларировал интернационализм, но и внедрял его насколько мог энергично — винтовкой и шашкой. Еще когда Махно только вернулся в Гуляй-Поле, он столкнулся с явно антисемитскими настроениями. Местные евреи были на стороне гетмана и немцев, потому что им нравились мир и порядок, безопасность и борьба с погромщиками. Крестьяне же считали «жидов» предателями. Махно пришлось немало потрудиться, разъясняя землякам преимущество интернационализма. Да и евреев ему тоже удастся привлечь на сторону повстанцев.