Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Барон Врангель писал, что они с генералом Юзефовичем (в то время заместителем Врангеля), услышав этот приказ от самого Деникина, «буквально остолбенели». Врангель считал московскую директиву «смертным приговором армиям Юга России» и не мог понять, «как мог этот документ выйти из-под пера генерала Деникина» [1541] Врангель П. Н. Записки. Ноябрь 1916 г. — ноябрь 1920 г.: в 2 т. Минск: Харвест, 2003. Т. 1. С. 251. .

В директиве было положение, во многом перевернувшее весь ход кампании: «Генералу Май-Маевскому <���…>. Для обеспечения с запада выдвинуться на линии Днепра и Десны, заняв Киев и прочие переправы на участке Екатеринослав — Брянск.

Генералу Добровольскому выйти на Днепр от Александровска до устья, имея в виду в дальнейшем занятие Херсона и Николаева» [1542] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 3. Т. 5. С. 487–488. .

Казалось бы, все логично. Днепр — естественная преграда. Вытеснив красных за нее, белые оставляли их на растерзание полякам и воспрявшим петлюровцам. Однако дела пошли совершенно не так, как надеялись белые, как с тревогой ожидали большевики. Откроем известную работу военного теоретика, преподавателя академии имени Фрунзе, автора многих исследований по вопросам оперативного искусства Николая Какурина. Николай Евгеньевич был царским офицером, выпускником академии Генштаба, а в годы Гражданской войны служил Центральной раде, гетману, Галицкой армии и, наконец, стал военспецом у большевиков. «Выполнение плана Деникина осуществлялось в формах, отличных от тех, которые мыслились согласно его приказу, — писал Какурин. — Оно вылилось в целую экспедицию на Украину, в течение которой силы южных белых армий проявили слабую деятельность на центральных операционных направлениях» [1543] Какурин Н. Е. Как сражалась революция. Т. 2. С. 222–223. .

Проще говоря, вместо того чтобы наступать на Москву уже летом 1919-го, Деникин направил немалую часть своих сил на Украину. Но зачем? Донбасс (тогда чаще писали «каменно-угольный бассейн») был необходим: уголь, оружейные заводы. Нужен был и Харьков, важнейший промышленный центр и железнодорожный узел. Допустим, имело смысл занять Левобережную Украину, но уж взятие Киева не было необходимостью. Эффект от его взятия был скорее психологическим, а углубляться в Заднепровье, на Правобережную Украину было решением и вовсе абсурдным. С точки зрения стратегии, это был «мертвый угол». Наступая за Днепр, белые уходили далеко в сторону с главного, жизненно важного для них московского направления. Распыляли силы. Теряли драгоценное время. А большевики грамотно использовали передышку. Укомплектовывали потрепанные части, подтягивали резервы. Ревтрибуналы судили и казнили изменников, трусов и дезертиров. Карательные отряды подавляли мятежи. Укрепляли тыл, приводили в порядок фронт. Когда войска Колчака будут отброшены за Уральские горы, появится возможность перебрасывать дивизии с Восточного фронта на Юго-Восточный и Южный.

Белогвардейская «экспедиция» на Украину была столь странной и труднообъяснимой, что Антон Иванович Деникин придумал для нее даже два объяснения.

Первое объяснение — необходимость пополнить армию. Мобилизационные ресурсы Дона и Северного Кавказа, мол, уже были истощены, а на Украине они еще громадны. Между прочим, товарищ Троцкий опасался, что Деникину это удастся, ведь на Украине было «очень много офицеров, помещичьих, буржуазных сынков и озверелого кулачья» [1544] Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция. М.: Высш. воен. ред. совет, 1924. Т. 2. Кн. 1. Тысяча девятьсот девятнадцатый год. С. 302. . Однако надежды Деникина и опасения Троцкого не сбылись. Наступил «момент истины» для киевского и одесского офицерства, для той самой воспетой Булгаковым белой гвардии. Увы, в Киеве белым удалось набрать только около 1500 добровольцев [1545] Бондаренко В. Легенды Белого дела. М.: Молодая гвардия, 2017. С. 205. . Сам Деникин призна́ет, что «в Киевской области» войска «против ожидания весьма мало» пополнили «свой состав» [1546] Деникин А. И. Очерки русской смуты. Кн. 3. Т. 5. С. 646. .

Но на службу к белым поступил атаман Струк, его банда теперь называлась 1-м Малоросскийским добровольческо-партизанским отрядом по борьбе с коммуной и анархией. Очевидно, Струку было все равно, под каким знаменем убивать евреев и коммунистов — хоть под желто-голубым украинским национальным, хоть под трехцветным имперским. Петлюровский генерал Омельянович-Павленко называл Струка «русофильским партизаном», по которому «давно веревка плачет» [1547] Омельянович-Павленко М. Спогади командарма (1917–1920). Київ: Темпора, 2007. С. 191, 192. . Белые и сами вскоре пожалели, что приняли на службу откровенного разбойника. Но он хотя бы воевал, а не прятался от мобилизации.

Другое объяснение генерала Деникина — соединиться с польскими войсками, которые тоже сражались против большевиков. Поляки располагали отличной, закаленной в боях армией. Большевики были их очевидными врагами. Союз с ними в самом деле был нужен.

У Антона Ивановича Деникина имелись и личные причины для полонофильства. Мать Деникина была полячкой, польский был с детства ему столь же родным языком, как и русский. Его отец, доблестный русский воин Иван Ефимович Деникин, бывший крепостной, выслужившийся из рядовых в майоры, уже в старости женился на бедной молодой полячке Эльжбете Вжесиньской, которая зарабатывала на жизнь вышиванием. Отец говорил только по-русски, а мать — по-польски, но друг друга понимали. Однако в жизни Деникина полонофильство как будто не проявлялось, он оставался прежде всего русским человеком.

Из всех народов Российской империи лишь полякам белые готовы были предоставить государственность, но с оговорками. Даже спустя много лет после проигранной Гражданской войны Деникин будет утверждать, будто «окончательное замирение Восточной Европы, ликвидация старинных русско-польских споров и само бытие целокупной и суверенной Польши могли быть обеспечены только путем объединения ее с новой будущей Россией на правах конфедерации…» [1548] Пученков А. С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 —весна 1920 г.). М.: Научно-политическая книга, 2016. С. 66–67. .

Между прочим, у Юзефа Пилсудского был свой план конфедерации для стран Восточной Европы: Междуморье, огромная страна от Финляндии до Балкан, от Польши и Чехии до Белоруссии и Украины. Но Россию в эту конфедерацию приглашать не собирались, а отказ от Западной Руси стал бы для России просто повторением Брестского мира. Более скромные претензии польских националистов на Волынь и Подолию были для Деникина тоже неприемлемы, ведь эти земли считались исконно русскими. Вопроса о будущей русско-польской границе Деникин избегал. В секретных телеграммах командирам передовых белых частей он приказывал «ни в какие политические и стратегические разговоры с поляками не входить. Можно договариваться по мелким вопросам, возникающим на местах… <���…> В пунктах соприкосновения с поляками в занятых нашими войсками Проскурове, Ярмолищах (вероятно, речь о подольском селе Ярмолинцы. — С. Б. ), Дунаевцах надлежит оставлять хотя бы небольшой гарнизон <���…>, вывешивать русские национальные флаги…» [1549] Пученков А. С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 — весна 1920 г.). С. 60.