Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Большевистское командование и лично Антонов-Овсеенко хорошо понимали психологию этого полевого командира, играли на его честолюбии. Но большевики забыли, что командир повстанцев или партизан подчас больше зависит от своих подчиненных. Григорьев был одним из последних выборных военачальников Гражданской войны. Его бойцы жили не в казармах, а размещались по селам, а сёла были — родные. И эти новые «красные герои» увидели произвол продотрядовцев и чекистов, в большинстве своем отнюдь не местных, не украинцев. И в апреле 1919-го, еще до начала так называемого мятежа Григорьева, его бойцы начали убивать чекистов, разгонять продотряды и, конечно же, громить евреев. Григорьев был вовлечен в это восстание самой силой вещей. Его опорой были его бойцы, без них он не был нужен ни Красной, ни Украинской советской армии. Там уже хватало и военспецов, и толковых командиров, более надежных, чем бывший петлюровец Григорьев.

Положение большевиков на Украине было шатким. Войска́ Антонова-Овсеенко, не считая надежных «интернациональных» частей (венгров и китайцев), мало чем отличались от повстанцев Зеленого или Григорьева. Даже самые боеспособные, покрывшие себя славой Богунский и Таращанский полки чуть было не повернули оружие против большевиков. А дело было так. Как раз в начале апреля во время наступления Струка, Соколовского, Зеленого на Киев до командира Таращанского полка товарища Боженко дошло страшное известие: в Киевской ЧК убили его жену, «социалистку 23 лет». Боженко пришел в ярость. Он сообщил в Киев: «Срочно телеграфируйте расследовать о ее смерти, дайте ответ через три дня, выступим для расправы с ЧК, дайте ответ, иначе не переживу. Арестовано 44 буржуя, уничтожена будет ЧК». Бедные буржуи, попавшиеся под горячую руку товарища Боженко! Но этого мало. Командир Богунского полка и всей 44-й дивизии Николай Щорс поддержал боевого товарища. Если бы эти войска — а они сражались на фронте против Петлюры — оставили свои позиции и пошли на Киев мстить за жену Боженко, уже в апреле для большевиков на Украине наступила бы военная катастрофа. «Общее состояние советской власти на Украине таково, что приходится удивляться, на чем она держится» [1518] Антонов-Овсеенко В. А. Записки о Гражданской войне. 1919. Кн. 3. Т.4. С. 473. , — так оценивала обстановку польская военная разведка. Началом катастрофы станет именно восстание Григорьева.

В день восстания Григорьев, следуя традиции Центральной рады, малороссийских гетманов и польских королей, выпустил свой универсал. Украинский историк Савченко считает, что текст универсала мог написать его начальник штаба, хорошо известный нам Юрий Тютюнник, украинский националист, в то время примыкавший к боротьбистам.

Григорьев лично по телефону зачитал свой универсал командующему Украинским фронтом Антонову-Овсеенко. «Атаман партизанов Херсонщины и Таврии» обращался к «народу украинскому»: «Труженик святой! Божий человек! Посмотри на свои мозолистые руки и посмотри кругом; неправда, ложь и неправда. Ты царь земли, ты кормилец мира, но ты же раб благодаря святой простоте и доброте своей. Крестьянин и работник, вас 92 % на Украине, а кто управляет вами? Все те же, кто хотел крови народа» [1519] Там же. С. 338. . Это, конечно же, «комиссары с московской обжорки и той земли, где Христа распяли», то есть русские и евреи. Григорьев объявлял низложенным «правительство авантюриста Раковского», обещал ввести «диктатуру трудового народа» и подлинную советскую власть на Украине. Советы должны были составляться по принципу пропорционального представительства наций. 80 % всех мест — украинцам, 5 % — евреям, 15 % — «для всех прочих национальностей».

Григорьев объявил в универсале свободу «слова, печати, совести, собраний, союзов, стачек и профессий, неприкосновенность личности, мысли, жилища, убеждений и логики» (так в тексте! — С. Б. ). Начиная новый этап Гражданской войны, призывал: «Народ Божий! Любите друг друга, не проливайте братской крови» [1520] Там же. С. 339. .

Через несколько дней Григорьев объявил себя гетманом.

К 8 мая 1919-го под его началом было от 16 000 до 20 000 штыков и сабель, 52 пушки, 7 бронепоездов. С первых же дней к повстанцам присоединялись рабочие, крестьяне, красноармейцы. Универсал народу понравился, но еще больше нравились ему настоящие цели и задачи Григорьева, Тютюнника и их соратников. Прежде всего расправлялись с ненавистными чекистами: лозунг «Долой ЧК!» стал главным у бойцов Григорьева. Вместе с чекистами убивали продотрядовцев. В захваченных городах начинались не только еврейские, но и русские погромы. Так, в Екатеринославе было убито около 100 евреев и 150 русских [1521] Савченко В. А. Авантюристы Гражданской войны. С. 117. . Народ сплотился против общего «врага» [1522] Интересно, что люди, лично знавшие Григорьева, описывают его как человека с монголоидными чертами лица. Украинские интеллектуалы, вслед за польскими и французскими, еще до революции корили русских якобы «монгольским» происхождением. Но один из самых отъявленных русофобов на Украине по иронии судьбы оказался с монголоидной примесью. . И все-таки первой жертвой становились снова евреи, их григорьевцы «вырезали под корень». Сам Григорьев, впервые приехав в штаб к Нестору Махно, спросил: «А у вас тут жидов нет?» Получив ответ, что есть, усмехнулся: «Так будем бить» [1523] Голованов В. Нестор Махно. С. 177. .

Комиссар 2-й Украинской советской армии товарищ Вишневецкий докладывал в штаб Украинского фронта о массовой поддержке Григорьева: «Рабочие Елизаветграда встречали наши войска с оружием в руках. Крестьяне обеспечивали Григорьева продовольствием и добровольно приносили ему тысячи пудов хлеба. Желающих вступить в ряды войска Григорьева было столько, что у него не хватало оружия. Деревни встречали наши отряды ружейным и пулеметным огнем» [1524] Антонов-Овсеенко В. А. Записки о Гражданской войне. 1919. Кн. 3. Т. 4. С. 431. . В город Лубны отправили 1-й полк Червонного казачества, красу и гордость Красной армии. Но червонные казаки неожиданно выдвинули лозунг «Бей жидов и коммунистов» и, руководствуясь такой политической программой, разоружили в Лубнах милицию и ЧК.

Ненависть к ЧК и «коммуне», а также к евреям и «москалям», которые ассоциировались опять же с ЧК и «коммуной», помогала Григорьеву лучше целой армии агитаторов.

Восстание Григорьева превратилось в настоящую войну с несколькими фронтами. Короткую, но ожесточенную. Бои шли на обоих берегах Днепра. И вот здесь и сказалась ограниченность Григорьева как полководца. Он слишком распылил свои силы, пытаясь наступать на Киев, на Елизаветград, на Екатеринослав, на Одессу и даже через Кременчуг на Полтаву и далее на Харьков. Сам Григорьев хвастливо обещал занять Харьков уже через несколько дней, но недооценил организаторских талантов харьковского военкома Александра Пархоменко, чья звезда взошла как раз во время григорьевского восстания. «Луганскому ястребу» (Пархоменко был родом с Луганщины) пришел на помощь его друг Ворошилов, назначенный командовать Харьковским военным округом. На Украину вернулся Павел Егоров, герой первого (муравьевского) штурма Киева, и вместе с Пархоменко ударил на Кременчуг. Из-за своего положения на Днепре город имел большое стратегическое значение. Кременчуг, что некогда понравился императрице Екатерине больше самого Киева, трижды переходил из рук в руки. В конце концов победа осталась за большевиками. Все достаточно надежные части — прежде всего «интернациональные», то есть не русские и не украинские, — были брошены в бой. Мобилизовали коммунистов и комсомольцев. Из России прибыл особый Московский полк ЧК — настоящие каратели. Бо́льшая часть красных частей на Украине все-таки сохранила верность большевикам. «Одумались» и червонные казаки. Флотилия Полупанова громила григорьевцев орудиями своих канонерок.