Сергей Беляков - Весна народов [Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой]

Оставшиеся демонстрировали лояльность новой власти. Во Львове, как, впрочем, и в других городах Галиции — Тарнополе (совр. Тернополь), Станиславове (совр. Ивано-Франковск), Бродах, Дрогобыче, — жители скупали православные иконы. Их выставляли в окнах домов, показывая, что здесь живут христиане или даже православные христиане, единоверцы. Некоторые надевали себе на шею образки — вместо медальонов [251] Шлянта П. «Братья-славяне» или «азиатские орды»? Польское население и российская оккупация Галиции в 1914–1915 годах // Большая война России: Социальный порядок, публичная коммуникация и насилие на рубеже царской и советской эпох: сб. ст. М.: НЛО, 2014. С. 25. . А в украинских домах поворачивали лицом к стене портрет Шевченко.

Русские власти сразу же попытались привлечь на свою сторону поляков. Еще в начале войны главнокомандующий великий князь Николай Николаевич обещал в своем воззвании «К полякам» объединить все польские земли под властью русского царя и даровать этой новой Польше автономию. Но обещание было слишком расплывчатым. Поляки задавались вопросом, почему лишь великий князь дает такое обещание, ведь он управляет только армией и его власть распространяется только на прифронтовую полосу, на занятые русской армией земли. Вопросы государственного устройства вне его компетенции. Что же молчит император?

Поколения поляков были воспитаны на вражде к России. Участники польских восстаний против русской власти были национальными героями. Их почитали, как добрые христиане почитают святых мучеников. У поляков-чиновников и отставных военных неприличным считалось носить русские ордена. В составе австро-венгерских войск помимо украинского легиона воевал и легион польский, которым командовал известный революционер Юзеф Пилсудский. Однажды польские легионеры заняли небольшой городок Кельцы, что южнее Варшавы. На следующий день в город вошли русские уланы. Местные жители уверяли русских, что в городе нет вражеских войск, и таким образом заманили улан в засаду. Легионеры открыли огонь, нескольких улан убили, но остатки русского отряда вырвались из ловушки. Тогда русские подтянули артиллерию и основные силы 14-й кавалерийской дивизии, легионеров Пилсудского из города выбили, а на горожан генерал-лейтенант А. В. Новиков наложил контрибуцию в 100 000 рублей. Так обычно поступали с вражескими городами, а Кельцы населяли подданные российского императора. Но русский генерал был прав: его кавалеристы имели дело с вражеским городом.

Впрочем, Николай Гумилев в «Записках кавалериста» приводит и случай совсем другого рода. В южной Польше несколько русских солдат отстали от полка и оказались в тылу немцев. Они спрятались в лесу «и стали жить робинзонами». По ночам приходили в ближайшую деревню, «где в то время стоял какой-то германский штаб». Но местные поляки их не только не выдавали немцам, но и кормили русских хлебом, салом, печеной картошкой. Другой раз перед разъездом русских улан выскочил какой-то поляк с криком «„Германи, германи, их много… бегите!“ И сейчас же раздался залп. Житель упал и перевернулся несколько раз, мы вернулись в лес». Русские еще долго вспоминали поляка, погибшего за них. Как только удалось отбить эту местность у немцев, над его могилой поставили большой деревянный крест [252] Гумилев Н. С. Записки кавалериста. С. 148. .

Не было единства и у поляков Галиции. Некоторые были не против сотрудничества с русскими. Разгром Австро-Венгрии казался делом почти решенным, а потому имелись все основания с русской властью дружить. Тем более что русские всячески старались задобрить поляков. Русские военные власти устраивали для польской аристократии балы и банкеты в Станиславове, Коломые, Дрогобыче. Весной 1915 года в Галиции была выпущена памятная медаль с изображением обнявшихся русского и поляка. На медали было две надписи: «В братском единении сила» и «Русские — братья полякам» [253] Шлянта П. «Братья-славяне» или «азиатские орды»? С. 28–29. .

Несколько львовских газет («Gazeta Narodowa», «Slowo Polskie») славили российские войска, ругали Пилсудского и пророчили скорый крах Дунайской монархии. Но при всем при том пророссийски настроенные поляки старались по возможности не показывать публично своей симпатии к русским [254] Там же. С. 34, 35. . Когда Николай II посетил Львов, большинство поляков демонстративно остались дома [255] Там же. С. 32. .

Польский вопрос, возникший в России при матушке Екатерине, не мог быть решен в разгар мировой войны, которую польские националисты воспринимали как исторический шанс для восстановления Польши. Юзеф Пилсудский уже в январе 1914 года предсказывал, что в будущей европейской войне Германия и Австро-Венгрия победят Россию, но и сами будут разгромлены Англией и Францией. Поэтому полякам надо сначала сражаться на стороне центральноевропейских держав, а в нужный момент перейти на сторону Антанты [256] Айрапетов О. Участие Российской империи в Первой мировой войне. С. 158. . За чтением этих польских откровений невольно вспоминаешь знаменитую статью Ивана Франко «Поэт измены» — о величайшем польском поэте Адаме Мицкевиче, который в поэме «Конрад Валленрод» предательство во имя Отечества изобразил подвигом.

Когда русская армия только вступала во Львов, у местных жителей взяли шестнадцать заложников: надо было обеспечить безопасность русских войск. Предосторожность была не лишней — в городах Галиции русских уже, случалось, обстреливали. Заложников взяли от каждой из четырех общин, населявших город: от поляков, евреев, русинов-украинцев и русинов-москвофилов. Украинцев (мазепинцев) русские власти считали своими врагами, евреев подозревали в измене, поляков тщетно пытались привлечь на свою сторону и только москвофилов считали безусловно своими. И сами москвофилы думали, будто настал их звездный час.

История москвофилов началась еще в первой половине XIX века. В далеком 1849 году славная русская армия отправилась спасать Австрийскую империю от венгерской революции. В Галиции ее встречали восторженно. Многие русины впервые увидели солдат и офицеров, которые говорили на сравнительно близком языке, куда ближе венгерского или немецкого. Славяне, но не ненавистные поляки, а совсем другие. Дисциплинированные и доброжелательные к братьям-русинам, так похожим на малороссиян: «по-нашему говорят» и «по-нашему молятся» [257] Шевченко К. В. Русины и межвоенная Чехословакия. С. 68. , — восхищались они. Солдаты (видимо, малороссийского происхождения) пели тогда «Ехал козак за Дунай» [258] Там же. С. 69. . Жители подхватывали за ними украинскую песню.